Ключ от Кеплиан - Нортон Андрэ (библиотека книг бесплатно без регистрации .TXT) 📗
— Ты решила, не так ли?
— Да. Когда придёт весна, я отправлюсь в Эскор. Ты пойдёшь со мной?
— Нет. Я родился здесь, в этой усадьбе. И вернулся, чтобы умереть здесь. Но если в пути ты встретишь кого-то, кто знает меня, скажи, что я ещё жив.
— Хорошо.
Элири начала погружаться в сон. Цель ясна. Эскор… Да, она отправится в Эскор.
3
Эта зима для Элири стала временем одновременно и дружбы, и тяжёлых испытаний. За свою долгую деятельную жизнь Кинан научился понемногу говорить на нескольких языках и все свои знания в этой области передал девушке. Заодно он предостерегал, советовал, рассказывал о местах, где обитали те, кого он называл Старыми, об их природе и происхождении. Мать Кинана обладала небольшим даром, поэтому ему не стоило особого труда сделать вывод, что способности девушки явно растут. Сама Элири едва ли замечала это. Она всегда обладала даром умения обращаться с лошадьми; он был неотъемлемой её частью.
Но в чистом воздухе этой новой страны все понемногу начало меняться. Прежде она могла справиться с самой дикой кобылой, успокоить самого взбешённого жеребца. Жеребята бежали к ней за утешением. К тому времени, когда ей исполнилось семь-восемь лет, Фар Трейвелер начал обучать её объезжать лошадей. И всегда её подопечные оказывались спокойнее, умнее и чувствительнее других. Элири любила это занятие, хотя её и огорчало то, что всякий раз со своими четвероногими друзьями ей приходилось расставаться. Она слишком хорошо знала, что очень многие хозяева будут обращаться с ними просто как с дешёвыми машинами.
Она действительно любила лошадей. Чистя их, наслаждалась ощущением перекатывающихся под руками крепких мышц. Ей нравились жёсткие пряди гривы, запахи и звуки. Но больше всего девушка ценила удивительное чувство единения с этими животными, их доверие и привязанность. Однако на протяжении зимы её связь с лошадьми, которыми она теперь владела, стала гораздо глубже. Элири не усматривала в этом ничего странного. Все эти долгие месяцы она день за днём проводила с ними, что же удивительного, если теперь они понимали её с полуслова? Они не могли не реагировать на любовь и заботу. Но Кинану со стороны было виднее, и он не сомневался, что здесь нечто гораздо большее. Бывали случаи, когда сознания девушки и коня как будто сливались, так что животное и всадница становились единым целым.
Однажды во время вечернего разговора он специально заговорил об этом.
— Элири, сила часто приходит, когда сама захочет, не по твоему желанию. — Она подняла взгляд, но не проронила ни слова. — Ты говоришь, что у тебя на родине никто не обладает большой силой. Есть только те, у кого маленький дар, но и он от поколения к поколению уменьшается. — Девушка кивнула. — Тогда подумай вот о чём. Здесь дело обстоит иначе. Не исключено, что здесь твой дар растёт. Я не считаю, что он так мал, как тебе кажется, а дар, с которым человек не обучен обращаться, может оказаться опасным. Если ты встретишь людей, которые умеют делать это, позволь им обучить тебя.
— Послушай, в отличие от тебя, я не думаю, что имею силу. Но… — Она нежно улыбнулась старому воину, которого успела полюбить. — Обещаю, что не стану отказываться, если найду того, кто согласится меня учить. Погоди, — она вскинула руку, заметив, что Кинан хочет заговорить, — прежде чем начать обучение, я должна убедиться, что этот человек принадлежит Свету, верно?
— Да.
Каждый из них снова занялся своим делом. Кинан штопал рубашку, Элири шила из оленьей кожи штаны. Осенняя охота была на редкость удачной и оставалось ещё много кожи и меха. Зима же — самое подходящее время для изготовления нужных вещей. Она собиралась оставить Кинану полный набор одежды из оленьей кожи и меховой плащ. Его старые кости нередко ныли от холода. И ещё в её планы входило сшить ему пару мокасин — особых, высотой по колено. Кожаные подошвы будут трёхслойными, а сами мокасины отделаны мехом. Когда следующей зимой ему придётся выходить на мороз, ногам будет и тепло, и сухо. Краешком глаза она поглядывала на старика. Покинуть его… Это будет нелегко. Но он наверняка, ужасно рассердился бы, вздумай она остаться. Его гордость была бы уязвлена до самых глубин — разве он настолько немощен, что нуждается в уходе? Элири была понятна эта гордость воина. Она не нанесёт обиды старику, не обойдётся с ним так, как будто он стал значить для неё меньше, чем есть. Эта усадьба принадлежала ему, и он вернулся сюда, чтобы умереть. Они оба понимали это. Здесь на маленьком кладбище в холмах похоронены его жена и последний ребёнок, его родители, братья и сёстры. Усадьба, которая служила приютом всем им так долго, с годами начала разрушаться и скоро превратится в пыль.
В сознании всплыли недавно сказанные им слова. Она не была уверена… Может быть, её дар и в самом деле стал сильнее. Но откуда вообще у неё мог взяться какой-то дар? Правда, в роду Фара Трейвелера некоторые мужчины и женщины обладали способностями целителей. Элири не забыла, как в школе ученики презрительно отзывались о таких дарах и как она с трудом сдерживала рвущиеся с губ гневные слова. Они говорили, что все это просто глупости, обычные туземные суеверия. Эти мысли смутно напомнили ей о том, что дед как-то рассказывал о своей жене. Да… Она сосредоточилась, и воспоминания проступили более отчётливо.
Они сидели вокруг стола. Мать — Та-Которая-Разговаривает-с-Ветром, отец и его родители. Это был один из редких визитов деда и бабушки в дом Элири. Дед говорил о корнуоллских суевериях и их использовании.
— … Во многих случаях это просто метод манипулирования людьми.
— И больше ничего, по-твоему? — Это сказала её мать.
— Не хочу оспаривать твои убеждения, моя дорогая, нет, ни в малейшей степени. Просто мне кажется, что это весьма распространённый способ держать людей в руках. Заставлять их действовать определённым образом. Взять, к примеру, тапу, которые обитают в Новей Зеландии. Это — панцирные животные, и бывают времена, когда им приходится нелегко. Людям внушили, что они будут прокляты, если прикоснутся к тапу до того, как те придут в себя после тяжёлого периода. Таким образом старейшины регулируют численность животных и, следовательно, запасы пищи. — Дед неожиданно рассмеялся. — Если бы я придавал значение всем этим старым слухам, то никогда не женился бы на твоей свекрови.
Его сын жалобно произнёс:
— Только не надо снова о старых слухах, папа. Но Та-Которая-Разговаривает-с-Ветром заинтересовалась:
— Это связано с какой-то историей?
Джон Полворт откинулся назад, держа в руке чашку кофе.
— История, да, можно сказать и так. И притом дающая представление о силе суеверий. Его мать, — он кивнул на сына, — в девичестве носила фамилию Ри. Старые люди говорили, что это был род, обладающий некими сверхъестественными способностями. Считалось, что много лет назад женщины из этого рода были жрицами какой-то другой веры и что женитьба на них приносила несчастье. Прабабку Джейн звали Джесси Ри. Она якобы могла вызывать бурю или, наоборот, полное безветрие. Уйма вздора, но мои родственники не хотели, чтобы я женился на Джейн.
Та-Которая-Разговаривает-с-Ветром взволнованно наклонилась вперёд:
— Но ты женился на ней, несмотря на это.
— Действительно, моя дорогая. Я им так и сказал: наплевать мне на весь этот вздор. Джейн Ри — единственная, кого я хочу в жёны, и это моё последнее слово. — Он отпил из чашки и с глухим стуком поставил её на место.
Его жена улыбнулась:
— Это уж точно оказалось последнее слово Джона. «Но его родители в полной мере так и не приняли меня, и тогда он заявил, что мы уезжаем. Ему предложили хорошую работу по другую сторону океана. Мы подумали, что там, может быть, людей будут волновать не столько глупые суеверия, сколько то, любит ли он меня, и хорошей ли я ему стала женой. Вот так мы оказались здесь и никогда не жалели об этом.
Элири сидела, вспоминая атмосферу тепла и любви, окружавшую её тогда. В последующие годы ей доводилось слышать и другую версию причин поспешного отъезда Полвортов из Корнуолла на их новую родину. Началась война, и Джон Полворт не захотел тратить на неё драгоценное время своей жизни. Это не входило в ею планы — умереть, сражаясь за родину где-то вдали от неё и руководствуясь мотивами, в отношении которых он не был уверен, можно ли считать их убедительными. Поэтому он быстренько женился на Джейн и согласился на предложенную в Америке работу. К тому времени, когда война докатилась и до Соединённых Штатов, он уже вышел из призывного возраста. Boзможно, в глубине души Джейн и презирала его как труса. Но она понимала, что дело тут было не только в этом. Из него получился бы плохой солдат, и он отдавал себе в этом отчёт.
