Платье для Золушки (СИ) - Иконникова Ольга (онлайн книга без txt) 📗

Ох, только этого не хватало!

— Аля ждёт, — добавляет Даша торопливо. — Ей вечером сделалось дурно. Так дурно, что Нине Александровне пришлось позвать доктора.

Теперь дурно становится и мне. Доктора директриса приглашала лишь в исключительных случаях — его визиты обходились недешево.

— Что он сказал?

Я забываю и про бал, и про князя.

Хитрук шмыгает носом.

— Да что он может сказать? Что надежды на выздоровление мало. Что ее нужно держать в постели и не волновать. Дал какой-то микстуры для сердца и уехал.

Я уже несусь к спальне. Даша едва поспевает за мной.

— Она всё о тебе спрашивает.

А я мысленно ругаю себя. Я не должна была вовсе ехать на этот бал! Аля переволновалась из-за меня! Это из-за меня ей стало хуже!

Ночь лунная, и в спальне довольно светло. Я вижу стайку девушек, облепивших кровать Алевтины. Когда мы появляемся на пороге, все оборачиваются в нашу с Дашей сторону.

Голова Али чуть приподнимается с подушки.

— Шурочка! Ты вернулась!

Я бросаюсь ко кровати, опускаюсь на колени, глажу тонкую руку подруги.

— Да, Аленька, я вернулась.

Ее глаза широко распахнуты.

— Как прошел бал? Всё было волшебно?

Она верит в сказки и ждёт от меня совсем не той правды, о которой я могу рассказать. Да и нужна ли ей сейчас правда?

И я выдавливаю из себя улыбку:

— Да, всё было восхитительно.

11. Сказка для Алевтины

Девочки смотрят на меня, ожидая рассказа. Третий час ночи, но спать, кажется, никто не хочет. И я сажусь на соседнюю кровать и начинаю:

— Дворец княгини — такой огромный и красивый, что его трудно описать словами.

И всё-таки я пытаюсь это сделать. Я рассказываю о хрустальных люстрах, в которых горят сотни — нет, тысячи! — свечей. О мягких коврах на лестницах и натертом до блеска паркете в бальной заде. И о нарядах гостей — ох, сколько там шелков, драгоценностей и перьев!

— Но ведь твое платье было самым лучшим? — нетерпеливо уточняет Даша.

На это я могу ответить вполне искренне:

— Да.

Девочки переглядываются с улыбками. В этом платье есть частичка труда каждой из них.

Но еще больше их интересует другой вопрос:

— Ты танцевала?

И еще одно моё «да» в ответ.

Они ждут подробностей. А я молчу. Я боюсь, что мой голос дрогнет, и я не смогу удержаться от слёз. А мне нельзя плакать при Але — любые переживания ей навредят.

— У тебя было много кавалеров? — шепотом спрашивает Меля Архипова. — Признайся, ты не пропустила ни единого танца?

— Ни единого, — подтверждаю я.

Только бы они не стали спрашивать, познакомилась ли я с княгиней. Мне очень хочется рассказать им о восхитительной библиотеке, в которой я побывала, но как это сделать, не признавшись в том, что была там в обществе князя?

Мое молчание девочки истолковывают однозначно.

— Кто он, Шура? — восклицает Даша.

Я смотрю на нее с удивлением. Но другие девочки ее поддерживают:

— Ну же, Шура, признайся! Ох, да ты, наверно, покраснела!

А когда и Аля добавляет свой голосок к этому любопытному хору, отмалчиваться и далее становится невозможно.

Услышать красивую сказку хотят они все. Как хотела бы этого и я, если бы с бала вернулась другая девушка. Нам всем хочется хоть ненадолго поверить в то, что подобные истории случаются не только с героинями из книг.

— Слова из тебя не вытянешь! — сердится Даша. — Скажи хоть, он был красив?

За меня отвечает Меля:

— Да откуда же она может это знать? Он же, наверно, как и все, был в маске.

Ах, если бы я не осталась там до полуночи! Он бы так и остался для меня галантным кавалером в маске, о котором я могла бы вспомнить с легкой грустью и с благодарностью за прекрасно проведенное время.

— Высокий? Статный? Хорошо танцует? — продолжает атаковать Хитрук. — А голос у него приятный?

Я вспоминаю его голос и чувствую жар на щеках. Хорошо, что в спальне полумрак.

— Высокий, статный, танцует хорошо, — подтверждаю я.

— Признайся, он наговорил тебе комплиментов? — улыбается Аля. — Если бы я была мужчиной, то за целый вечер ни на секунду не отошла бы от тебя.

Я рада, что ей хоть немного лучше. И понимаю, что мой рассказ для нее — это тоже лекарство. И я не имею права делать его горьким.

— Да, он был очень любезен.

— Он знатен? Богат? — слышу со всех сторон.

Алевтина одергивает любопытных:

— Девочки, да какая разница?

А Архипова резонно замечает:

— На таких балах, поди, все исключительно знатные.

Я совсем забываю про зеркальце, и от неловкого движения оно выскальзывает из кармана передника.

— Ой, Шура, что это у тебя? — Даша хватает его прежде, чем я успеваю осознать свою оплошность. — Девочки, вы посмотрите, какая красота!

Оно блестит в лунном свете, и девочки хотят рассмотреть его получше и зажигают свечу.

— Это его подарок, Шура? Оно наверняка старинное. Да что же ты молчишь?

Знали бы они, как тяжело мне говорить об этом! Как застывают на языке звуки, не желая превращаться в слова.

Но если я промолчу, они, чего доброго, подумают, что я украла зеркало из княжеского дворца.

— Да, это он подарил мне его.

И снова — восторженные перешептывания в комнате.

— Шура, да он князь или граф? Не меньше.

А Даша вдруг вскрикивает, и зеркальце падает из ее рук на подушку.

— Девочки, да оно не простое!

Хитрук — одна из немногих в нашем пансионе, кто умеет чувствовать магию.

— Оно магическое, да?

Даша смотрит на зеркало с восторгом, но снова взять его в руки не решается.

— Скажешь тоже! — недоверчиво хмыкает Тамара.

Она, пожалуй, единственная, кто не проявляет явного интереса к моему рассказу. Просто сидит в сторонке и распускает вязаный шерстяной платок, сматывая нитки в клубок.

Я не уверена, что должна говорить правду. Как я смогу объяснить, что человек, с которым я познакомилась только сегодня, вдруг решил подарить мне столь ценную вещь?

А зеркальная поверхность, не давая мне возможности соврать, начинает мерцать так, что даже Рудакова уже не спорит.

— Он, наверно, влюбился в тебя с первого взгляда, Шурочка! — радуется Аля. — Иначе ни за что бы не сделал такого подарка.

Девочки волнуются. Наверняка, кто-то рад за меня, а кто-то, возможно, не очень.

— Он рассказал тебе о зеркале? — дергает меня за рукав Меля.

И я, наконец, решаюсь. Разве будет что-то дурное в том, что хотя бы об этом я расскажу откровенно?

— С помощью этого зеркала мы с ним можем общаться на расстоянии. Я буду видеть и слышать его, а он — меня.

На несколько секунд в комнате воцаряется молчание, а потом Архипова восхищенно выдыхает:

— Ох! Я думала, так только в сказках бывает.

— А покажи нам его! — просит Даша. — Ну хоть на мгновение!

Но Аля тут же осаждает ее:

— Ты с ума сошла! А вдруг он сейчас в спальне и не одет.

Девочки громко смеются. А потом мы, наконец, вспоминаем, что скоро утро, и ложимся спать.

И когда я вижу, как улыбается Аля во сне, я перестаю ругать себя за болтливость. Если понадобится, я буду врать и дальше — только бы побольше порадовать ее.

12. День после бала

Нас будят несколько позже обычного — и из-за того, что я вернулась поздно, и потому, что Аля больна.

— Ты так бледна, Шура! — подруга больше волнуется за меня, чем за себя.

— Не выспалась, — отмахиваюсь я.

Рудакова не может удержаться от издевки:

— Ах, мадемуазель Муромцева, после вчерашнего вы, должно быть, ожидали, что вам принесут завтрак в постель? И что вместо чая и каши предложат кофий с пирожными?

Знала бы она, что ожидаю я совсем другого.

В столовой девочки снова вспоминают о зеркальце.

— Ну же, Шура, сейчас-то можно. Твой принц уже, должно быть, встал, — говорит Даша.

Тамара усмехается:

— Ты слишком плохо знаешь принцев. Они имеют обыкновение спать до полудня.