Становление Киоши (ЛП) - Йи Ф Ц (читать хорошую книгу .txt) 📗
Киоши не любила пай-шо, но знала, что мастера часто говорили об индивидуальных стилях игры, узнаваемых, как подпись. Личность проявлялась на доске.
— После того, что Цзянжу пережил с Сю Пинь Анем и Желтыми шеями, с его плеч словно сняли бремя, — сказал Кельсанг. — Сомнения пропали, когда мы увидели, как Юн применяет магию земли. Ребенок двигал камни так, как не мог никто. И мы определили Аватара только по этой точности. Решили, что он — реинкарнация Курука.
Киоши вспомнила, как утром Юн играл с землей. Как ей казалось, только Аватар так мог.
— Я не понимаю, — сказала она. — Все это — доказательства. Юн — Аватар. Зачем вы мне говорите, что я… что я… зачем вы так со мной!
Ее боль поглощали без эха ряды выцветшей бумаги вокруг них.
— Мы можем выйти отсюда? — сказал Кельсанг с красными глазами.
* * *
Они шли в тишине по коридорам поместья. Присутствие Кельсанга позволяло идти коротким путем, где их видели важные гости. Они миновали свитки каллиграфии на стенах, которые были ценнее золота. Изящные вазы были с цветами из сада, которые меняли каждый день.
Киоши ощущала себя как пор, пока они проходили мимо сокровищ, как нарушитель, который мог проникнуть мимо стражи и убрать бесценные вещи в мешок. Даже общежитие слуг, простое и плохо освещенное, казалось, шептало ей «неблагодарная» из темных углов. Не все слуги могли жить тут. И она знала, что кровать не на полу и деревянная дверь, которая плотно закрывалась, была лучше того, что было у многих слуг Царства Земли.
Она и Кельсанг втиснулись в ее комнату. Там было тесно, они были примерно одного роста, но крупные люди часто считали себя куда меньше. Ее комната была маленькой, но места было больше, чем ей требовалось. Кроме пары мелочей из ее уличной жизни, в доме Цзянжу она хранила сундук с тяжелым замком, который стоял в углу, и на нем был журнал в кожаном переплете, описывающий, что там. Ее наследие от дней до Йокои.
— У тебя все еще есть это, — сказал Кельсанг. — Знаю, как они для тебя ценны. Я помню, как выслеживал тебя до гнездышка, которое ты сплела у сундука под домом кузнеца. Ты крепко прижимала книгу к груди, не давала мне ее прочесть. Ты, казалось, была готова защищать ее до смерти.
Ее чувства к вещам были сложнее, чем он понимал. Киоши никогда не открывала замок, выбросила ключ в океан однажды, вспылив. И она пару раз чуть не сожгла журнал.
Кто-то шел дальше по коридору, скрипя половицами, и они выждали, пока шаги не пропали. Кельсанг сел на кровать, и она прогнулась. Киоши прислонилась к двери, уперлась ногами, словно ее могла выбить армия.
— Так вы думаете, что я — Аватар, из-за глупой песни, которую я сочинила? — сказала она. По пути в свою комнату она набралась смелости и смогла теперь сказать это.
— Думаю, ты можешь быть Аватаром, потому что ухватила из воздуха строки, которые Курук давным-давно написал в стихотворении, — сказал Кельсанг.
Стихотворение. Это не было доказательством. Это не было холодной невозможностью того, что делал Юн.
Кельсанг видел, что она нуждалась в лучшем объяснении.
— То, что я тебе расскажу, ты должна сохранить в тайне, — сказал он.
— Я слушаю.
— Это было лет двадцать назад. Товарищи Курука все еще были близки, но без настоящих испытаний мы занялись своими жизнями. Цзянжу начал работать над делами семьи. Хей-Ран начала учить в Королевской огненной академии и вышла за отца Ранги, Джунсика, в тот же год. Такой счастливой я ее еще не видел. И тогда еще был жив Настоятель Дорже, и я был у него на хорошем счету, так что меня растили, чтобы передать мне власть в южном Храме воздуха.
Узнавать прошлое почтенных магов было приятно и волнительно. Она слушала о том, что знать не должна была.
— Что делал Курук?
— Был собой. Путешествовал по миру. Разбивал сердца и получал прозвища. Но однажды он появился внезапно на моем пороге, дрожа, как школьник. Он хотел, чтобы я прочел заявление о вечной любви, которое он заключил в форму стихотворения.
Кельсанг резко вдохнул носом. В комнате Киоши было чисто и без пыли.
— Это произошло через два месяца после свадьбы Хей-Ран и за три месяца до болезни отца Цзянжу, — сказал он. — Он использовал более приличный слог, чем в хоровой песне моряков, и он не пел ее, но содержимое было тем, что ты озвучила, придумав на ходу.
Это только ослабило аргумент.
— А вы запомнили это в подробностях, — сказала Печаль.
Монах нахмурился.
— Потому что он хотел отдать стихотворение Хей-Ран.
О, нет. Она слышала, что Аватару Воды не хватало пристойности, но это было уже слишком.
— Что случилось потом?
— Я… вмешался, — сказал Кельсанг. Киоши не могла понять, сожалел он или гордился своим решением. — Я отчитал Курука за глупость и эгоизм, за попытку испортить счастливые отношения подруги, и я заставил уничтожить признание при мне. Я по сей день не знаю, поступил ли правильно. Часть сердца Хей-Ран всегда любила Курука. Может, все было бы по-другому, если бы они убежали вместе.
Киоши быстро подсчитала в голове — и, да, если бы это получилось, Ранги не родилась бы.
— Вы поступили правильно, — сказала она я большим пылом, чем хотела показать.
— Я никогда не узнаю. Вскоре после этого Курук встретил Умми. Трагедия разворачивалась так быстро, что воспоминания стали смешиваться.
Она не знала, кем была Умми, и не хотела спрашивать. Дела и без того были сложными. И Курук… Киоши не знала всех тонкостей истории Аватаров, но примерно представляла, каким он был.
— Я хотел бы быть уверенным, — сказал Кельсанг. — Но, если последние двадцать лет меня чему-то научили, так это что в жизни нет ничего уверенного. Я не должен говорить об этом, но у Юна проблемы с магией огня. Я слышал, что Цзянжу становится… жестче. Он многое поставил на создание идеальной замены Куруку, и каждый раз, когда он сталкивается с проблемой, его ответом становится желание надавить сильнее…
Киоши больше потрясло, что Юн не мог управлять огнем, чем то, что она услышала до этого. Он казался тем, кто может невозможное. Да, Юн был ее другом, но она все еще верила в Аватара, как и все. Такой умный и талантливый парень мог легко овладеть магией огня.
Кельсанг уловил ее страх.
— Киоши, Юн все еще возможный вариант на место Аватара. Это не изменилось, — он теребил край бороды. — Но, если понизить критерий до «то, что раньше делал Курук», то нужно учитывать и тебя.
Монах размышлял мгновение, соединяя кусочки в голове.
— Если честно, я не знаю, расстраивает ли меня это усложнение. У тебя есть качества, достойные Аватара, которые ты не признаешь.
Киоши фыркнула.
— Например?
Он обдумал варианты и выбрал один:
— Самоотверженное смирение.
— Это не так! Я уже не… — она заметила, что Кельсанг почти смеялся, и нахмурилась.
Он встал, и ее кровать застонала от облегчения.
— Прости, — сказал он. — Я мог бы ответить на этот вопрос годы назад, если бы встретил твоих родителей, как было с другими детьми из деревни. Информация могла бы помочь.
Киоши сморщилась и стукнула пяткой по сундуку, выпуская внезапную вспышку гнева. Деревянный бок гремел как барабан.
— Уверена, они были бы рады ребенку, который ценен как Аватар, — рявкнула она. — Награда, какая бывает раз в поколение.
Кельсанг нежно улыбнулся ей.
— Они гордились бы дочерью, несмотря ни на что, — сказал он. — Я гордился бы.
Обычно Киоши успокаивало признание, что она стала важной в жизни Кельсанга, как и он для нее. Но если он выйдет из ее комнаты и расскажет Цзянжу о произошедшем, это разорвет кусочек мира, который они отделили для себя. Кельсанг не видел этого? Не переживал?
— Мы можем скрыть это? — сказала Киоши. — Пока что, пока не разберемся? Я не хочу спешить. Может, вы вспомните, что у Курука было другое стихотворение, утром. Или Юн сможет призвать огонь, — что угодно.
Кельсанг молчал. Он вдруг отвлекся на ее полочку.
Там была золотая кисточка, пара бусин, монеты, которые она забрала из ящика для подношений в храме, но вина не позволила ей их потратить, а страх — вернуть. Глиняная черепашка, которую она не помнила, как получила. Может, в подарок от него. Он смотрел на мелочи долгую минуту.
