Артания - Никитин Юрий Александрович (первая книга .TXT) 📗
Придон прошептал с мукой:
– Вон там идет высокий воин… в странных таких доспехах… красивых, но странных!.. А рядом с ним три огромных белых волка. Ростом с медведей, но это волки, клянусь!
Вяземайт всматривался еще дольше, чем Аснерд, сказал с неловкостью:
– Да, тебе бы волхвом стать… Такое видение двух миров дано… неспроста. Ты для чего-то рожден, Придон.
В сторонке Аснерд захохотал так гулко, что в горах отозвалось эхо:
– Все мы для чего-то рождены!.. Самое меньшее – унавозим землю. Да еще детей наплодим.
– Дурак, – ответил Вяземайт беззлобно. – Этих боги не замечают. Но за некоторыми, кому вручили свои бесценные дары, следят. И чего-то ждут.
– Чего? – спросил Придон с сильно бьющимся сердцем.
– Свершений, понятно. Только не спрашивай меня каких.
Придон пугливо оглянулся на скалу, в которую вошел огромный воин, а за ним без усилий вдвинулись в камень три белых волка.
– Не проще ли было сказать?
Вяземайт развел руками, совсем как недавно разводил дланями Аснерд.
– А если хотят понять, как ты сам распорядишься бесценным даром?.. Если от этого зависит что-то огромное, важное?
Придон в замешательстве пробормотал:
– Все равно не понимаю. Проще – приказать.
Вяземайт покачал головой. Глаза его блеснули и погасли.
– Не все можно приказать, – ответил он. – Не все… приказуемо.
Он ослабил повод, и конь освобожденно понесся, как низколетящая над верхушками трав огромная птица. Придон с огорчением смотрел вслед. Рядом ехал огромный Аснерд, спокойный, неподвижный, Придон спросил почти жалобно:
– Почему он так… непонятно?
Аснерд пожал плечами, лицо не изменилось. Конст, что не проронил ни слова, сказал тихо:
– Это горы, Придон…
– А что, если горы?
– Здесь больше от старого мира, – сказал Конст. – Потоп не залил эти вершины… А когда с неба падали камни, то равнины были охвачены огнем, потом все засыпало горячим пеплом, а здесь стена огня разбилась о горную стену. Так что здесь можно увидеть много странных существ.
Аснерд сказал мечтательно:
– А также можно отыскать немало странных вещиц.
– Каких? – спросил Придон жадно.
Конст сказал с мягким укором:
– Аснерд, как тебе не стыдно?
– Да стыдно, стыдно, – проворчал Аснерд. – Уж и помечтать нельзя!
– Это не мечты, а грезы!
– Да какая разница…
– Э-э-э, поживи с мое, увидишь разницу.
– Это ты поживи с мое, – буркнул Аснерд загадочно, – увидишь разницу.
Конст фыркнул, Придон не понял тонкостей спора, но, похоже, один упирает на продолжительность своей жизни, а другой – на ее наполненность.
Глава 9
Аснерд долго всматривался, лицо немного ожило, брови приподнялись. Он вытянул руку.
– Видите вон ту вершинку?..
Трое всмотрелись, Вяземайт сказал:
– Если ты о той, что как острие меча в небо, то лучше опусти руку. Нам надо прямо.
– О той, – ответил Аснерд довольно. – Здорово, да?
– С твоим ли пузом? – спросил Вяземайт горько. – Туда не то что на конях… туда кот паршивый не взберется!
– Старик же взобрался.
– Старик… Старик – колдун! Мог туда птицей или драконом.
– А мы, – сказал Аснерд, – ножками… Коней придется оставить здесь. Думаю, тебе лучше посторожить коней, чем общаться с магом, что тебя посильнее…
Придон спросил непонимающе:
– О чем вы? Что там, на вершине?
Вяземайт ответил со странной усмешкой:
– Я ж говорю… иное существо найдет грязь на вершине горы прямо под солнцем. Ладно, если вам так уж приспичило, то я лучше останусь с конями. Они умные. Все равно ничего не узнаю от человека, что ушел от жизни и теперь предается, видите ли, каким-то сложным размышлениям на вершине высокой горы!
– Я тоже останусь, – сказал Конст неожиданно.
Мохнатые брови Аснерда взлетели еще выше.
– А ты чего?
– Я сам долго сидел на вершине, – ответил Конст. – Ну, не на горе… словом, я изголодался по лицам, разговорам, дальним странам. Мне интереснее побыть с Вяземайтом, который многое видел, чем с мудрецом, который последние годы зрит только снежные вершины.
Аснерд грузно слез с коня, бросил, не глядя, поводья Консту. Придон потащился за старым воеводой, пару раз оглянулся, Вяземайт и Конст устраиваются так, будто собирались провести здесь пару суток.
Аснерд подпрыгнул, зацепился за каменный выступ и пошел быстро подниматься по стене, будто превратился в огромного мохнатого паука. Придон стиснул зубы, не опозориться бы, поспешно ринулся следом, от спешки иногда срываясь и зависая над головами Конста и Вяземайта на одних кончиках пальцев.
Некоторое время взбирались вверх почти по отвесной стене. Придон дивился, как это грузный воевода намеревается взобраться на самую вершину, уже сейчас засапался, но Аснерд, как почуяв невысказанный вопрос, прохрипел:
– Еще чуть-чуть… А дальше есть тайный ход, я уже ходил по нему.
Придон карабкался и карабкался, страшась взглянуть вниз. Он казался себе мухой на стене дома, но мухе ничего не грозит, если заснет или сорвется… За плечо ухватили грубые пальцы, втащили на уступ. Аснерд широко улыбался.
– Ого, есть еще мощь в теле сына Осеннего Ветра!
– В тебе… ее побольше… – прохрипел Придон. Свои губы казались обугленными от жаркого дыхания. – Как ты можешь?
– Во мне говорит кровь, – ответил Аснерд. – Мои родители… те, давние… по горам носились быстрее горных козлов. Смотри, вот и дорожка!
Придон содрогнулся всем телом. То, что воевода называл дорожкой, оказалось всего лишь цепочкой ямочек на отвесной стене. Словно крупная железная ящерица пробежала вверх по стене, а за нею остались следы, где можно зацепиться разве что кончиками пальцев.
– Пойдем, – пригласил жизнерадостно Аснерд. – Здесь совсем близко.
Придон со страхом и недоумением смотрел, как этот гигант с непостижимой легкостью почти побежал вверх по отвесной стене. А тут пальцы дрожат от напряжения, ноги трясутся, он карабкался следом и карабкался, это «совсем близко» дальше, чем скакал бы на коне от восхода и до заката. Пот заливает глаза, течет по раскаленному лицу, а что не возгоняется паром, падает далеко внизу мелкими ледяными комочками.
Сквозь пелену в глазах видел медленно уползающее вниз серое. Ободранная щека горит, страшно хоть на миг оторваться от промерзлого камня. Он хрипел, стонал, на губах пузырилась пена, а когда за плечи ухватили жесткие пальцы, он всхлипнул и дал себя затащить наверх, как мокрую тряпку.
Аснерд опуститься не дал, встряхнул, гаркнул жизнерадостно прямо в ухо:
– Не заснул?.. Вот и хорошо. Пойдем, у них там поедим чё-нить.
Холодный воздух ожег лицо, словно плеснули ледяной водой, но солнечные лучи опалили настоящим огнем, еще чуть – и дотронется до раскаленного светила рукой. Он стоял, пошатываясь, на ровной, будто срезанной ножом площадке. Только на той стороне громоздится еще одна глыба, промерзшая глыба льда. Он страшился шевельнуться, ибо со всех сторон только беспощадно синее небо, оно же сверху, и, Придон боялся такое представить, небо даже снизу, ибо вот там облака, застывшие, как заснеженные вершины, на самом же деле плывет и покачивается эта вот каменная глыба.
Он пошатнулся снова, сделал шаг, Аснерд перехватил, рыкнул:
– Куды?.. Повело?.. Ишь, чуйствительный какой… Будто я сам в детстве… Пойдем, нас уже заметили.
И тут Придон потрясенно понял, что белая промерзлая глыба – не глыба, и не промерзлая, а дом из белого как снег камня. При их приближении окна вспыхнули теплым желтым светом. На крыльце появился обнаженный до пояса коренастый мужчина с седой головой. Волосы свободно падают на плечи, грудь широка, а живот хоть и не разбит на квадратики мускулов, но все еще не свисает через ремень.
Он внимательно всматривался в чужаков, Аснерд издали вскинул над головой обе руки.
– Приветствую, мудрый!.. Прости за вторжение, но однажды я уже у тебя был.
– А я сказал, – закончил старик сильным звучным голосом, – что приходи, дескать, еще. Помню. Это было вчера?
