Превращение - Берг Кэрол (читаемые книги читать TXT) 📗
— Неделю… — Катрин кивнула, сдерживая усмешку.
— Ты потерял очень много крови. Знаешь, сколько ты пробыл там?
— Долго. Наверное, целый день. — Я обращался к Катрин, а сам не сводил глаз с похудевшего улыбающегося лица за ее спиной.
— Три.
Три дня за Воротами. Невероятно. Не мудрено, что я не могу пошевелиться. А Исанна… Все мои страхи вновь ожили.
— Королева…
— Королева очень устала, но она была совершенно здорова. Теперь, когда я уверена, что ты не испустишь дух в ближайший миг, — Катрин поцеловала меня в лоб и обернулась к Александру, — мне нужно отлучиться. У меня есть дела.
Три дня. Я попытался сесть. Невероятно сложное действие, когда ты почти наполовину замотан в бинты. В моем левом ухе пылал огонь, бок ныл так, словно один из демонов Повелителя забыл там свой коготь.
Александр обхватил меня за плечи и, не дожидаясь просьбы, помог встать с кровати, словно он понимал мое нежелание продолжать валяться на этих подушках. Он усадил меня в кресло, а сам отошел к камину, облокотившись на каминную полку. Его улыбка исчезла, на лице проступили следы недавно пережитых страха и боли.
Три дня.
— Прости, — произнес я. — Прости, что заставил тебя ждать так долго.
Он покачал головой:
— Ты не должен извиняться. Наоборот. — Он вытянул перед собой руки, разглядывая их с удивлением. — Они снова мои. Это такое счастье! — Он посмотрел на меня. — Надеюсь, ты осознаешь, что сделал для меня.
Я хотел ответить, но он замахал на меня руками и продолжил:
— Я ношу звание жреца Атоса, но еще неделю назад, спроси меня кто-нибудь, я не мог бы рассказать даже о единственном разе, когда боги вмешивались в мою жизнь. А недавно я видел руку одного из богов… ты, со своими крыльями, мечом в руке, сияющий внутри меня подобно солнцу и луне разом. Атос, Друйя, ваши Вердон и Валдис, кто бы они ни были, это один из них направил тебя спасти мою душу. Я никогда раньше не знал правды о добре и зле, свете и тьме, как они меняют мир, не знал, что такое настоящий страх… и величие, которое существует в тех, что ходят и дышат подобно мне. Дочери ночи, Сейонн, как я мог не понимать? Почему никто из нас не понимает?
Это был тот самый вопрос, который задают эззарианские дети, когда они начинают осознавать, насколько их предназначение отличается от предназначения всех остальных людей в этом мире. Я ответил принцу так же, как когда-то ответили мне.
— Потому что кто-то должен просто жить: есть и пить, рожать и взращивать, плясать, петь, спорить, прощать, делать все, что составляет жизнь. От этого мир становится достаточно сильным, достаточно безопасным, достаточно радостным, чтобы служить надежной защитой от существующей тьмы. В мире и так много страха, способного прокормить демонов. Кстати, если ты не понял… свет исходил от тебя.
Он усмехнулся, несмотря на свое мрачное настроение:
— А мы неплохо поработали, а?
Я взял оставленную Катрин чашку с водой:
— Исключительно.
Он налил себе вина и выпил вместе со мной за нашу исключительность. Его глаза встретились с моими, и он снова перестал улыбаться. Мы столько страшных часов были одной душой, погрузившись в глубины друг друга так, что ни один поэт не сумеет найти слова, передающие суть произошедшего. Я слышал его невысказанную боль и муки безумия, я пил из фонтана его радости. Он был свидетелем ужаса моего поражения и одиночества. Он разделил со мной восторг моего превращения. Мы оба опустили глаза. Мы знали. Слова были не нужны.
Принц сел на толстый ковер и оперся спиной о кресло. Он попытался расспросить меня о внешней стороне произошедшего:
— Когда-нибудь ты объяснишь мне, что происходило в эти дни. Я помню только, что мы пришли в храм, я увидел Каставана и Корелия. Они спросили, готов ли я излечиться от своего безумия. Я ответил утвердительно… после этого я стал что-то видеть, думать о каких-то вещах, ощущать что-то… но никак не мог понять, что из этого всего действительно происходит, а что является только иллюзией. Они устроили в моей голове такое… — Он содрогнулся от воспоминания.
— Когда-нибудь, — ответил я. — Если захочешь. Пусть пройдет какое-то время, все встанет на свои места. А теперь расскажи мне, что произошло потом. Где были келидцы? И Рис… я понятия не имею, что с ним произошло.
Александр засмеялся. Смех был его излюбленным оружием против страха.
— Я был уверен, что ты слышал все, о чем мы тут говорили, пока ты спал.
— Я могу делать некоторые вещи, вызывающие у тебя изумление, но я не умею читать мысли, видеть сквозь стены или закрытыми глазами, и так далее. Слышать, будучи без сознания, я тоже не могу.
— Твой приятель Хоффид, отличный оказался парень, он подсыпал что-то Рису в кувшин, и тот упал, где стоял еще до начала церемонии. Остальное устроила королева и привела тебя вместо него… они с Катрин давно запланировали это. Ты был так же изумлен, как и я?
Я кивнул.
Он подождал, не скажу ли я что-нибудь, но мне нечего было сказать. По крайней мере, пока речь не зашла об Исанне. Александр продолжил:
— Все это заняло так много времени, что негодяй пришел в себя и исчез. Никто не знает, куда он делся, хотя кто-то сказал Кирилу, что его видели скачущим на юг вместе с Корелием, которому тоже удалось сбежать. Все это произошло, когда я очнулся тут, на полу, рядом с тобой, похожим на кусок сырого мяса, а твоя королева лежала без сознания рядом с нами. Катрин суетилась вокруг вас обоих, пока ее одноглазый любовник спрашивал меня, безумен я или нет, и решал, развязывать меня или лучше оставить как есть. У меня была невозможная мигрень, и он уговаривал меня полежать. Если бы не моя голова, я сразу бы понял, что происходит, и бросился бы в погоню. Хоффид стал убеждать меня, что тут кругом келидцы, и, если ты выиграл сражение, как они надеялись, тогда эти келидцы должны быть несколько расстроены. Но я сказал, что беру это на себя.
— И как?
— Взял. Я приказал им защищать эту сторону храма, пообещав вырвать за неповиновение сердца. — Он скривился. — Я помню, как с ними следует разговаривать. Я столько лет угрожал подобными словами. Они были напуганы и не уверены… они видели, что я не тот, что только что был. Потом мы, Катрин, Хоффид и я, взяли вас обоих и перенесли сюда, в дом Кирила. Потом я пошел туда, где мой кузен ждал меня. Он сказал, что ты рекомендовал ему, если он не узнает через день, что все обошлось, уезжать в горы, но он же упрямый дерзиец, он ждал и наблюдал. А потом мы занялись дорогой, по которой келидцы убирались из своих гнезд…
Он рассказал мне то, что узнал от Повелителя Демонов. Он постарался запомнить все точно, надеясь, что если не поймет сути, то ее пойму я и смогу сделать выводы. Демоны-келидцы появились в двадцати приграничных городах Империи, и в каждом городе они создали магические ворота, открывающиеся в Келид. Через эти ворота они должны были впустить войска, как только Каставан, или Александр, отдаст приказ. Эти ворота были опасны, поскольку келидцы не отказались от намерения захватить Империю и оставшиеся девятнадцать гарнизонов могли уже оправиться от шока, вызванного исчезновением демонов. Александр сразу понял это и запечатал ворота с помощью простого заклятия, сотворенного Хоффидом после того, как дерзийцы выгнали келидцев из крепости. Келидцы не были исключительными магами.
— …и теперь мне необходимо сообщить о произошедшем отцу Лидии… и моему тоже… на случай, если келидцы начнут вводить войска через оставшиеся ворота. Хоффид сказал, что, если их маги постараются, они смогут снять печать. — Принц снова помрачнел, потом слабо улыбнулся мне. — Я уже решился сунуть голову в пасть старого льва. Я рад, что ты очнулся. Кирил готов к отъезду.
— Твой кузен? — Сумбур в голове не дал мне понять, куда он клонит.
— Он везет меня к отцу. Существует императорский указ на мой счет и приказ об аресте всякого, кто не выполняет указ, то есть помогает мне. Чтобы обеспечить безопасность Кирила… и удостовериться в том, что его выслушают, я попросил его отвезти меня к отцу под конвоем.
