Подземный огонь - Локнит Олаф Бьорн (читать онлайн полную книгу .TXT) 📗

– Отравили! Помру сейчас!

Конан налил остальным еще по порции и демонстративно выпил свою долю.

– Гадость, конечно, ужасная, – заключил он многозначительно. – Но как тепло внутри становится… Почтенный Двалин, давай споем. Я много всяких песен знаю…

– Я тоже, – встрял Хальк. – Конан, может быть, помнишь горские песни? Киммерийские например, или темрийские? В Темре хорошие баллады слагают…

– Темра? – заинтересовался я. Название было незнакомым, но звучало красиво. – А это где?

– Между Гандерландом и изгибом Немедийских гор, на полуночном восходе, – пояснил Конан. – Самая отдаленная провинция Аквилонии.

Выяснилось также (это рассказал Хальк), что темрийские земли населены мало. Горцы же вовсе не являются потомками хайборийцев, а происходят от древнейших племен, населявших закатные земли до завоевания. Они, будучи оторванными от аквилонской культуры, сохранили все старые обычаи и были славны способностями к стихосложению…

Пока библиотекарь излагал краткую историю Темры, не замечая, что его слова мало кому интересны, Конан сходил к хозяину Бютту и попросил лютню. Затем, вернувшись к столу, варвар прервал трепотню Халька, вручил инструмент, зная, что тот неплохо умеет играть, и уселся рядом. Господин летописец прошелся пальцами по струнам, некоторые подтянул – лютня была изрядно расстроена – и вопросительно посмотрел на киммерийца.

– Темрийскую?

– Давай, – согласился Конан. – Помнишь балладу о Макмэде? Которая на два голоса?

– Несомненно, – Хальк, подвинув заинтересовавшегося Двалина, устроился поудобнее и, бросив Конану: «Я говорю за тана, ты – за Макмэда», начал играть. Конан, сграбастав опустевший жбанчик, стоявший на столе, использовал его как маленький барабан, отбивая ритм.

Я никогда не слышал таких песен. У нас в Пограничье все намного проще – скальды рассказывают баллады о героях или битвах, воины обычно голосят малопристойные песни наемников, а женщины в деревнях любят петь о семье или о том, что видят каждодневно – о лесах, водопадах или синем небе.

С первых же строк я понял – темрийская баллада изображает разговор двух людей, правителя и воина. Хальк высоким тенором выводил речи тана Темры, а Конан низким глуховатым голосом говорил за главного героя – неизвестного никому Макмэда.

Хальк взял завершающие аккорды и положил ладонь на струны. Строри, сидевший рядом со мной, тихо всхлипнул. Я неожиданно заметил, что вокруг нашего стола собрались гномы и люди – они стояли тихо-тихо и слушали. Когда замер последний звук лютни, Двалин встал и поклонился Хальку, а собравшиеся в круг сородичи старейшины забили в ладоши и начали восторженно орать.

– Ай да Хальк… – прошептал мне на ухо Мораддин. – Гномов нелегко растрогать, равно как и привлечь внимание человеческими песнями. Но если гному понравится, как ты поешь, станешь его другом навеки.

Хозяин трактира, упитанный и низенький месьор Бютт, тоже слушавший песню, вдруг поднял руку, глянул строго на служек и срывающимся голосом крикнул:

– Пива благородным господам из Аквилонии! За счет трактира!

Допелись. В Пограничье очень ценится золото, которым платят за еду. На золото можно купить теплые вещи, жилище, оружие, лошадей… Но больше всего ценится пища, хлеб насущный. Именно поэтому золото обменивается на нее, а не наоборот. А сейчас произошло невиданное – матерый трактирщик, умудренный опытом многочисленных предков, за одну песенку готов угощать абсолютно бесплатно!

Так как все присутствующие изрядно захмелели, в обеденном зале творилось нечто невообразимое. Я имею в виду то, что высокородные аквилонские дворяне из десятка Паллантида, вместе с командиром были приглашены к столу компанией молодых гномов и моментально нашли общий язык с карликами. Вино полилось рекой – как в переносном, так и в буквальном смысле: один из гномов, желая показать Паллантиду достоинства своего боевого топора, столь широко размахнулся, разрубая воздух, что перевернул бочку с драгоценным в Пограничье красным зингарским вином. Вкусно пахнущая виноградом жидкость разлилась на земляной пол, а гном, поскользнувшись, рухнул в темную лужу.

Все, включая хозяина, ответили на эту выходку дружным хохотом. Госпожа Бютт, занявшая место у стойки, скривилась, но промолчала. Уважаемая хозяйка «Танцующей лошади» подсчитывала немалую выручку – гномы были щедры на золото да и аквилонцы не скупились.

…Спустя некоторое время мы выбрались на улицу – проветриться. Уже стемнело, однако небольшая площадь перед постоялым двором была освещена факелами и кострами, возле которых грелась ночная стража Брийта. Мы вместе с Двалином и Строри, окутанные клубами пара, вырвавшимися из теплого обеденного зала, прогулялись до конюшни, взаимно уверяя друг друга в бесконечном уважении, а затем оказались свидетелями очень красивого поединка. Рослый и худощавый гвардеец Черных Драконов по имени Алгус решил померяться силами с гномом. Последний (как пояснил старейшина Двалин, носивший имя Ниди) был невысок – всего-то три с половиной локтя – но невероятно широкоплеч и силен. По уговору, дрались на топорах. Выбежавшие из трактира гномы и гвардейцы взяли поединщиков в круг и старательно сочувствовали им, выражая свое отношение к героям раскатистыми криками.