Драконы Исчезнувшей Луны - Уэйс Маргарет (читаем книги онлайн без регистрации TXT) 📗
— Да, — подтвердил Тас и заколебался: теперь, обретя репутацию мудрейшего из жителей Кринна, он почувствовал себя просто обязанным поведать всю правду. — То есть это известно устройству. — Он похлопал себя по кошелечку, висевшему на поясе. — Я могу доставить вас туда. Если вы, конечно, хотите, — добавил он без особой надежды.
— Очень хочу.
— Правда? — Тас просиял. — Это замечательно. Тогда давайте отправимся прямо сейчас. — Он сунул руку в кошелечек. — А вы сможете вернуть меня обратно? Я обожаю летать на драконах. У меня был один знакомый дракон. Его звали Хирсах или что-то в этом роде. Он возил меня и Флинта. Мы сражались. Это было здорово... — Тас замолчал, пытаясь припомнить подробности. — Я расскажу вам всю эту историю целиком. Она произошла во время Войны Копья.
— Пожалуйста, в другой раз, — вежливо перебил его Мирроар. — Сейчас нам нужно спешить. Ты сам сказал, что эльфы в опасности.
— О да! — оживился Тас. — Я совсем забыл об этом. — Он снова пошарил в своем кошелечке и, взяв Мирроара за руку, поднял у себя над головой устройство, начав читать заклинание. — Помахав изумленным рыцарям, кендер крикнул им: — Увидимся в Оплоте!
Они с Мирроаром вдруг стали таять, как два акварельных портрета под дождем. В последний момент слепой неожиданно рванулся и схватил за рукав Одилу, которая, в свою очередь, успела ухватиться за Герарда, и через мгновение все четверо исчезли.
— О Боги! — воскликнул Рыцарь Розы.
— Скатертью дорога, — фыркнул Повелитель Зигфрид.
25. В долину
Поднимаясь на рассвете и ложась спать лишь с наступлением ночи, эльфы быстро продвигались на север. В пути они распевали песни и рассказывали друг другу истории о былых временах, просветлявшие их души и дарившие им надежду на счастливое будущее.
Многие сильванестийские легенды были Гилтасу в новинку, и он слушал их, затаив дыхание. В свою очередь, многие истории Квалинести оказались новыми для сильванестийцев, однако те не проявили к ним аналогичного интереса, поскольку в большинстве этих историй воспевалась дружба эльфов с низшими расами вроде людей или гномов. Правда, слушали они их очень внимательно и всегда хвалили певца, даже если не могли похвалить саму песню, как, например, Песнь о Лораке.
Львица пела песни Каганести, в коих уверялось о том, что после смерти эльфы купаются в чистой воде и живут полунагими на ветвях деревьев. Эти чудесные поверья, к великому изумлению самих певцов, впечатлили оба эльфийских народа. Впрочем, Львица со своим отрядом редко примыкала к остальным: большую часть времени они находились по бокам войска, охраняя его от неожиданных атак врага, или впереди, разведывая путь.
Эльхана, казалось, сбросила десяток лет. Гилтас отметил, что она была столь же прекрасной, как и в день их первой встречи. Королева обладала, как говорится, поздней красотой, и теперь эта красота начала свое яркое осеннее цветение.
Эльхана ехала спасать сына, абсолютно уверенная в том, что он искупил свою вину, попав за правое дело в тюрьму. Правда, к беде его привело фатальное увлечение девицей из людского племени, но материнское сердце плавно опускало эту деталь.
Самар помнил о ней, но молчал: если Герард не преувеличил героизм Сильванеша, то, возможно, горький жизненный опыт и впрямь поможет юному дурачку превратиться в мудрого эльфа, достойного королевского титула. Ради Эльханы Самар надеялся, что так оно и будет.
Гилтаса же мучили дурные предчувствия. Он добросовестно пытался от них избавиться — ведь он был уже в пути, и значит, все страхи остались позади. В течение дня ему это удавалось — в основном благодаря песням, которые напоминали ему о чести и храбрости героев прежних времен и о том, что эльфийские народы уже много раз сталкивались со страшными испытаниями, но всегда выходили из них победителями. Однако ночью, лишенный привычного утешения в виде рук любимой жены, король снова оказывался во власти своих кошмаров, и тогда ему мерещилось, что крылья самой Тьмы бьются над ним, заслоняя свет звезд.
Одно обстоятельство тревожило его особенно сильно: они не получали никаких новостей из Сильванести. Конечно, эльфы шли по очень трудному маршруту, и гонцам было не так-то просто поспевать за ними. К тому же Эльхана не могла заранее быть уверена, по какой именно дороге пойдет ее войско. Из-за этого она даже послала нескольких своих гонцов обратно — встретиться где-нибудь на середине пути с выехавшими из Сильванести, которые могли заблудиться (хотя любой бурундук сумел бы указать им правильное направление). Да только день летел за днем, а вестей из Сильванести все не приходило, и ни один из гонцов Эльханы тоже не вернулся.
Гилтас сказал об этом Эльхане, но она резко ответила, что гонцы прибудут в положенное время, а королю следует думать о деле и не изводить себя бессонницей и мрачными мыслями.
Эльфы стремительно двигались на север и вскоре вошли в северную часть Халькистовых гор. Они давно уже вторглись в земли великанов, однако до сих пор не видели никаких признаков их присутствия, а посему решили, что избранная Эльханой стратегия — пробираться вдоль самой линии гор, прячась в долинах, — полностью себя оправдала.
Стояла отличная погода, прохладные, но безоблачные солнечные деньки. Зима где-то задержалась со своими снегами и морозами. С эльфами не случилось никаких неприятностей (никто даже серьезно не заболел), и если бы в мире еще присутствовали Боги, то можно было бы возблагодарить их за благополучный переход.
Гилтас воспрянул духом, позволив осеннему солнцу растопить его печали, словно первый снег, иногда выпадавший ночью и державшийся до утра. Усталость от дневной ходьбы и бодрящий горный воздух вернули королю крепкий сон, и он наконец смог хорошенько выспаться и восстановить утраченные силы. Он даже вспомнил старую людскую поговорку «Отсутствие новостей — это тоже хорошая новость» и неожиданно для себя нашел ее вполне разумной.
А затем наступил день, который Гилтас запомнил на всю оставшуюся жизнь. Запомнил каждую его маленькую деталь, ибо этот день навсегда изменил эльфов Ансалона.
Он начался так же, как и все другие. Воины проснулись, едва лишь забрезжил рассвет, и, быстро свернув спальные одеяла, тронулись в дальнейший путь. Ели они на ходу. Дела с едой, кстати, резко ухудшились, так как в горах было мало растительности, но сильванестийцы это предвидели и еще дома набили свои дорожные сумки сушеными ягодами и орехами.
От Оплота их по-прежнему отделяли многие мили, но эльфы уже уверенно говорили о скором окончании своего похода. Утро выдалось славное. Квалинестийцы распевали ритуальные песни, приветствуя солнце, и на сей раз эльфы Сильванести охотно присоединились к ним. Солнце и движение изгнали ночной холод. Гилтас наслаждался великолепием наступавшего дня и окружающих гор. Он никогда не чувствовал себя в горах как дома (да и никто из эльфов не мог бы этим похвастаться), но был до глубины души впечатлен их грандиозным великолепием.
А потом у него за спиной раздался стук копыт. Впоследствии, когда бы Гилтас ни слышал подобный звук, он неизбежно возвращал его в тот роковой день. Всадник пришпоривал своего коня изо всех сил, что было весьма рискованно на узкой горной тропе. Не сбавляя темпа, эльфы удивленно посматривали через плечо.
Нетерпеливым всадником оказалась Львица. Солнце светилось на ее золотистых волосах. Они искрились и вспыхивали под его лучами, и это Гилтас тоже запомнил.
Он слишком хорошо знал жену и потому сразу насторожился. Львица молча проскакала в авангард колонны, бросив на мужа взгляд, заставивший его немедленно последовать за ней.
Теперь он заметил, что на коне было два всадника: позади Львицы сидела эльфийка, облаченная в зеленые одежды сильванестийского гонца-бегуна. Но это все, что успел разглядеть Гилтас, прежде чем горячий жеребец Львицы унес их обеих прочь.
Король рванулся за ними, вынудив эльфов кинуться врассыпную, чтобы освободить ему дорогу. Он видел их встревоженные лица, но был не в состоянии что-либо объяснять — непонятный внутренний страх гнал его за женой.
