Вошь на гребешке (СИ) - Демченко Оксана Б. (книги хорошего качества .txt) 📗
- А все плохо, - прямо сообщила толстая. - Поехали, на месте глянешь. Вообще без понятия, что за хрень. Но мега-хрень, вот что я просекла сразу.
Милена повела бровью, дернула ручку двери, нагнулась к Рите, рывком повернула ту к себе, поддев под подбородок. Заглянула в глаза и без особых церемоний потащила со дна то, что умела брать. Состояние, настроение, связи, даже обрывки памяти.
- Говорила же, позарились на твоего Сашу, - без удивления отметила Милена. - Ты не бережешь его. Ты даже не ценишь его, а он не бумажка, чтобы его - в конверт. Он человек, ему требуется тепло. Ты ледяная баба.
- В точку! - рявкнула толстая, облокотившись без жалости на загудевшую крышу.
- Дом защищает от бед хозяйка, - строже вымолвила Милена, глядя на Риту. - Нет в душе огня - нет защиты у дома. По первому снегу валит в него беда. Хоть в три слоя заклей деньгами стекла, не поможет. Ты любишь детей? Так не покупай им здоровье. Береги их. Не злостью, не расчетом и не местью, только серебром... добротой. Мне нет смысла ехать в твой дом. Там плохо. Забирай всех и увози. Далеко увози. Надолго. Была бы я в своем мире, сказала бы: разори дом, он умер. Но ваш закон иной. У вас и камин - просто украшение...
Рита все же нащупала молнию, добыла конверт и глянула на Милену, до синевы сжав проглоченные губы.
- Не покусай себя, - поморщилась та. - Я чую, к кому пошла дрянь. Чую. Как их держит мир, выродков. Дорогу показать могу, но адрес не назову. Туда. Вон туда примерно. Если я верно понимаю ваши расстояния, доберемся за час.
- Двинули, - сразу согласилась толстая. Рухнула в кресло и толкнула подругу в бок. - Убери сумку. Нормальная баба, чего ты наплела? Убить она тебя хочет, ага... Как же! Я тоже хочу, если по-честному. Как тебя Сашка терпит?
- Он всем обязан папе, - визгливым тоном сообщила Рита, всхлипнула и тихонько заныла, стирая слезы и не переставая мять сумку и трогать конверт. - Кто он был? Ну, кто он был? Да у него за душой ни цента.
- Смени пластинку, - закатила глаза толстая. Убедилась, что Милена села на заднее сиденье. - Татьяна Михална я, если для офиса. Ритка приклеила мне кликуху Тать. Терплю. Когда заткнется и молчит, она мне даже подруга.
Машина взревела и с места пошла чуть ли не боком, сильно занося зад и скользя по влажной листве. Тать посоветовала прущему навстречу огромному автомобилю перетоптаться, всех вжало в сиденья - и белая машинка проскочила на круг перед самым бампером, поднимающимся, кажется, выше её крыши. Рита всхлипнула и снова зло потребовала сигарету. Была послана в два голоса к черу и черту, от чего смолкла, подавившись удивлением.
- На МКАД? - быстро и непонятно спросила Тать.
Милена прикрыла глаза и сосредоточилась. То, что недавно выглядело очень внятным, вдруг утратило простоту, дающую однозначное направление. Появился соблазн уклониться от очередного чужого дела, грозящего стать своим и, хуже того, выявить дар. Или проклятие? Пойди, пойми. Если отсидеться дома и ничего не делать, можно оттянуть все решения на потом. Глупо, но удобно. Если не ощущать себя несравненной. Короли или там властители могут прятаться от подданых. А как укрыться от себя? И еще от Тэры Арианы, знавшей так много и не сказавшей ровно ничего. Потому что и это было частью замысла? Потому что она верила в ученицу вопреки её изъяну? Потому что ей было наплевать на то, как трудно принимать решения и делать шаг вперед... Тэра всегда умела держать голову высоко поднятой, если не обманывала очередного ловкача, норовящего, в свою очередь, обхитрить первую даму севера. Милена зажмурилась и скрипнула зубами. Хватит посторонних мыслей.
- Вроде я поймала ощущение. Не знаю точно. Если продлить линию нашего движения сейчас, то нам прямо и затем будем забирать правее, но не сильно. Там рядом вода. Зелень. Людей мало.
- Не на МКАД и не в город, - передумала Тать. - С приметами я просекла, тебя не по навигатору вкручивает. Поедем, как получится.
- Хорошая машина, - отметила Милена чуть погодя.
- Ритка сказала, ты вроде выбивала из неё тачку, - прямо сообщила Тать. - Эту не жаль. Движок зверь, кузов хлам. За четыре года три аварии и тычков без счета. Проклятая она, что ли?
- Почему бы нет, - ласково улыбнулась Милена, предвкушая встречу и опасаясь того, что может выясниться. - На смерть делалось. Отсюда правее, вон туда примерно. Да, наверное так... Недалеко уже.
Снова все молчали. Рита жевала губы и иногда принималась озираться, вроде бы вдруг осознавая, что она не дома и вовсе невесть где. Трогала телефон, сломанным ногтем цокала по кнопке и не решалась начать разговор с тем, кого хотела бы слышать. Она панически боялась дурных новостей. Неизвестность тоже давила, но пока что, по мнению Риты, была предпочтительнее.
- Дрянь ты, - тихо отметила Милена. - О себе думать не зазорно. Но дети под ударом - твои. Если ты не говоришь с ними, ты не даешь им даже малой поддержки. Кто виноват, что им хуже? В первую очередь - кто? - Она качнулась вперед, вцепившись здоровой рукой в спинку сиденья и рявкнула в ухо пассажирке: - Звони немедленно!
- В точку, - одобрила Тать. - Звони.
Рита неловко перехватила трубку, повозилась и прижала к уху. Негромким и довольно спокойным голосом заговорила, глядя перед собой и ничего не замечая.
- Тут правее, - предположила Милена. Прикрыла глаза и добавила: - Почти на месте. Не спеши, я разбираю мелкие узелочки. Чер, как-то неожиданно... Не то, чего я ждала. Совсем не то! Мужчина. Он не дома и он сейчас занят... У него кто-то есть. Мнит себя сильным. Потянулся в исподье... Все они туда лезут, сколько их тут есть в зале - все. Берут и думают, что без отдачи. Тут налево. Тихо, еще тише... Приехали.
- Не Рублевка, но денег на понты не жалеют, - хмыкнула Тать.
Открыв глаза, Милена согласно кивнула. Машина стояла на узорчатой плитке перед воротами. Ковал толковый кузнец, способный отыскать в металле легкость живых цветов и гибкость лоз. За воротами мозаика дороги пряталась меж шеренг тщательно подстриженных, словно бы и не настоящих, деревьев. Вопреки холодам, они были все до единого ярко-зелеными, пушистыми. Милена выбралась из машины, немного постояла, пробуя воздух на вкус и привыкая к месту. Низкому даже для плоскости, гниловатому, готовому прогнуться вовсе глубоко и зачерпнуть оттуда.
- Нехило, - буркнула Тать. - У меня, если что, в багажнике Васькова бейсбольная бита. Только тут биты маловато для штурма. Бабла густо накрошено. Не стоит и соваться.
- Нам туда... То есть мне. Вам - и не знаю, нехорошее место.
Милена оттолкнулась от машины и пошла вдоль забора, более похожего на крепостную стену. Трогать эту стену не хотелось, холод ощущался и без того слишком близко и остро. Низкое солнце сгинуло в серости, туман подполз, принялся путать ноги и знобить душу. Звуки разносились гулко, опасность льдинками колола затылок. Первый снег, - шуршало в сознании предупреждение. Хотя тут иной мир и иной закон, но угроза звенит и стынет так знакомо, привычно. Выдыхается облаком светлого пара. Вползает в ноздри холодом густого темного воздуха.
За спиной хрустнул гравий. Тать едва слышно выругалась и положила руку на плечо.
- Куда одна прешь? Я ща позвоню хоть кому... У меня есть всякие люди на примете. Нам как, вневедомственную или сразу ОМОН?
- Никто из ваших не поможет. Ждите в машине.
- Я там не могу, - задушено шепнула во второе ухо Рита. - Я не могу ждать. Не могу я, нет... я кричать стану.
- Станет, - мрачно подтвердила Тать.
- Тогда идите сзади, - посоветовала Милена.
Она слышала краем уха, не отвлекаясь от главного, как Тать бормочет невнятные ругательства и утешает Риту: никто их не впустит, шпильки поуродуют и с тем уедут. Саша ведь говорил, что знахарка вообще полная шиза, Саша умный, а ты истеричка, так что верь мужу - и будет тебе счастье...
В высокой стене обнаружилась калитка, сплошной металл и одна золотая пуговка кнопки вызова. Покопавшись на дне души, Милена без особого удивления нашла достаточно черноты, чтобы счесть себя обладательницей нового, вполне окрепшего уже, вууда. Тьма качнулась, просыпаясь и отзываясь на приглашение охотно, даже азартно. Дверь под рукой послушно подалась, не издав ни звука. За спиной недоуменно хмыкнула Тать. Отвлекаться и пояснять ей, что не заперто здесь только для вальзов, Милена не стала. Она уже шагала по дорожке, вроде бы рассеянно озиралась, все глубже врастая в здешнее гнилое болотце. Место выглядело не вполне плоским. Тени шевелились у края бессознательного, тени были чернее зимней ночи, они клубились, пребывая в непрерывном поиске. Они жаждали проторить тропу и хрустеть по изморози весомыми, воплощенными шагами.
