Схимники. Четвертое поколение - Дорош Сергей Васильевич (полная версия книги txt) 📗
– Надо будет найти его, – наконец нарушил я молчание.
– Зачем? Тебе не переубедить его и не понять. Он – другой.
– Посмотреть на него внимательнее хочу. Поговорить, а не послушать, как они с Механиком колкостями обмениваются да с Атаманом оскорблениями. Найдешь его?
– Не уверен, – покачал степняк головой. – Ох, не уверен. Но попытаюсь. Ты прав, Искатель. Надо поговорить с ним. Тем паче что мне с ним еще в степи как-то уживаться придется.
– Учитель! – закричал Зануда.
Я видел, как его распирало от чего-то, что он раскопал. Но как-то по-детски попытался он нагнать тайны. А к таким вещам у нас отношение простое – игнорировать. Захочет рассказать – расскажет сам, вместо того чтобы набивать себе цену завуалированными намеками.
– Это же касается всех нас! Тебе совсем не интересно?
– Ты ведь не знаешь, с чего начать, – развел я руками. – Все равно мы собирались навестить Книжника. Он обычно рассказывает более связно и понятно.
– Прости, Искатель. – Мой ученик потупился. – Мне действительно сложно выстроить это все в один связный рассказ, но я попытаюсь. Кажется, я понял, кто мог убивать схимников.
– И Книжник согласился с твоими выводами?
– Нет, я до этого додумался, когда возвращался в «Морской конек». Хоть все лежало на поверхности. Посмотри, в Вилецком княжестве не просто знают о нас. Им известно слово «схимник», известны наши способности. В некоторых других – тоже. При желании заинтересованный человек может отыскать одного из нас. Барчук тому пример. Никто из нас специально не скрывается.
– Так и есть, – кивнул Ловец.
– Богоборцы, как ты их назвал, знают то, о чем я проведал только вчера. Им понятен смысл таких слов, как «бог», «душа», «проклятие», «грех» и многих других, которые их предшественники вымарали из всех книг и из людской памяти.
– И что с того? – Степняк взял на себя роль собеседника, я же молча слушал. Меня захлестнуло чувство, что Зануда действительно додумался до чего-то важного.
– Им известен и изначальный смысл слова «схимник». Ты сам говорил, учитель, что раньше схимники были служителями бога, самыми преданными и фанатичными. Они следовали всем установлениям, которые содержались в священных книгах, они пытались приблизиться к богу и, как мне кажется, понимали его лучше всех. Почему на нас не устроили охоту?
– Ты же сам сказал: многие люди понимают, насколько мы можем быть опасны. Богоборцы тоже в своем роде фанатики. Ох какие фанатики, понимаешь? Но их не так много. Вряд ли им по силам искоренить нас. Потому, пока мы не пытаемся возродить древних культов, нас не трогают. Это – разумный нейтралитет, понимаешь?
– Понимаю, что ты хочешь сказать, дядя Ловец. Но так ли это на самом деле?
– У тебя есть другое объяснение?
– Полторы сотни лет тому закончилась война против бога или богов. Когда она началась?
– Сложно сказать, – наконец вступил я в разговор. – Сам знаешь, если судить по летописям, то и войны этой не было. Мы храним знания о ней, переданные Схимником, потому что он ее застал. Больше никто из свидетелей или участников до наших дней не дожил, а летописи тщательно подчистили. Что-то осталось в памяти народа, но это крохи. И наследники богоборцев искореняют даже это.
– Книжник сказал мне фразу кого-то из древнего народа: «Если бы бога не было, его стоило бы придумать». Как тебе это, учитель?
– Я не жил во времена поклонения высшим силам. Не знаю.
– Полторы сотни лет. А может, больше. Летописи-то вычищены. Хунну, чубы, заведеи, венеды, анты – нигде не возникло даже намека на новые культы богов, бога или хотя бы какого-то сверхчеловеческого существа. Раньше ведьмами называли тех, что владел знаниями, недоступными простым людям, можно сказать, ведал священные истины. Сейчас это просто мудрые женщины, немного знахарки, немного предсказательницы погоды по приметам, немного хранительницы старых уложений и немного сумасшедшие – ничего сверхъестественного. Даже слова поменяли свой смысл.
– Думаю, тех, прежних ведьм истребили точно так же, как схимников. Но в памяти народа их образы сохранились дольше. Ведь своя ведьма есть в каждом селе. Без нее никак. Ты правильно сказал, они лечат больных, говорят, когда начинать сев, чтобы погода не мешала, а помогала, говорят, где сеять, чтобы урожай был обильным, а земля не истощалась. Они слишком нужны простому народу, чтобы богоборцы рискнули их тронуть. Проще действительно заменить старый смысл новым. И что это значит?
– Подожди, учитель. Я же сказал, мне сложно изложить все как по писаному. Рассказываю, как умею. Сто семьдесят с чем-то лет назад пираты Золотого Моста, которые были также торговцами и исследователями, впервые вступили на землю Заморья.
– Больно уж резво скачешь ты с одного на другое, – нахмурился Ловец.
– Подожди, дядюшка. Сейчас ты все поймешь. С тех пор все, что происходило в тех землях, в Золотом Мосту отражалось в отдельных летописях. Да, они неполны. Никто не пускает торговцев в глубь своей земли, даже пираты проходят дальше. И все же хватает сообщений о том, что король такой-то объявил войну царю такому-то по такой-то причине, в результате чего захватил у царя вот эту область. И так далее и тому подобное.
– У нас все так же, – развел руками Ловец.
– Вот именно! – просиял Зануда. – Люди везде одинаковы, как и причины для войн. Вот только самая первая запись о высадке Светлоока Мореплавателя, открывшего Заморье, отличается от прочих. Светлоок писал, что в земле за морем, где он бросил якорь, шла непонятная война, из-за чего он с выгодой продал много оружия.
– Продолжай. – Ловец подался вперед. Кажется, для нас с ним все начало проясняться одновременно.
– Непонятная война. – Зануда поднял указательный палец, словно пытаясь придать дополнительную значимость этой фразе. – Что может для венеда быть непонятным в войне? Мы видели войны между княжествами, грызню за наследство, завоевательные походы и походы освободительные. Мы видели бунты, усмирения непокорных городов князьями и успешные войны тех же городов против своих князей за особые права и свободы. Даже резню инородцев мы видели. В те времена иногда под общий шумок венеды любили пускать кровь особо богатым заведейским купцам с последующим разделением и пропиванием их имущества. Даже морские баталии случались. Златомостцы еще только утверждали свое господство на морях и не раз сталкивались с ордынскими галерами. Так что может быть непонятным в войне для пирата-торговца-исследователя Светлоока?
– Ничего, – согласился Ловец. – Если бы он не хотел упоминать причины, то написал бы просто «война». А если бы захотел вдаться в детали, то легко определил бы, что послужило ее причиной.
– А он написал «непонятная»! Я увидел только одно объяснение. В Заморье происходило то же, что у нас. Война богоборцев. И потому Светлоок не смог назвать вещи своими именами, прекрасно осознавая в этом случае и свою судьбу, и судьбу своих записей. Ведь война либо уже закончилась, либо была в самом разгаре.
– Это всего лишь предположение. – В голосе Ловца прозвучала неуверенность.
– Но если допустить, что оно правильное, то, значит, веру в богов начали уничтожать везде одновременно! Не только в нашей части мира. Я не удивлюсь, если то же самое происходило и за бедуинскими пустынями на востоке.
– Поклонение богам искоренили одновременно везде, – пробормотал я. – Иначе вместе со странным напитком под названием «коньяк» купцы привезли бы и странные идеи о высших силах, даже не осознавая, что тем самым ставят себя под удар. Ведь о богоборцах и об их войне знают лишь единицы.
– Ну вот, и я пришел к тому же выводу, – закивал Зануда. – Задумайтесь над этими словами: ОДНОВРЕМЕННО ВЕЗДЕ! Кто способен на подобное?
– Тогда весь народ восстал… – попытался возразить ему Ловец.
– Дядюшка! Между народным недовольством и народным восстанием – огромная пропасть. Простых людей надо подтолкнуть к действию. Иначе ропот так и останется ропотом. Кто-то убедил как знать, так и простолюдинов, что от духовенства – вот еще одно интересное забытое слово! – надо избавиться. Не знаю, как это видится вам, а мне кажется…
