Полет над бездной (СИ) - Махомет Анастасия (читать книги бесплатно полностью без регистрации сокращений txt) 📗
Меня пугала выносливость этого ребенка, пугала будто этот ребенок был настоящим врагом, которого мне было не одолеть, но это враг не убивал меня, а методично бил по самым глубинном моего сознания самим своим существованием.
― Ты болен?! — уверенно спросил я.
Не знаю зачем был вообще нужен этот вопрос в данный миг и в данных обстоятельствах. Мне даже тогда показалась, что я не имею никакого права на ответ, но он посмотрел мне в глаза. В этом голубоватом стекле отразилось множество разных противоречивых чувств, от снисхождения до гордой уверенности. Необычайно дивным был этот мальчик в свои десять лет, казалось бы в подобной ситуации он должен был быть крайне слаб, но нет. В нем было нечто мудрое, что-то чего часто нет во взрослых проживших жизнь людях. Мне виделась в нем некая неизведанная истинная мудрость, не кричащая все знающая иллюзия, а тихая, скромная и великая. Казалось он понимал прямо сейчас куда больше, чем я.
― Я в порядке, — сообщил он снисходительно. — Это сердце. Такое бывает.
― Но… может мне что-нибудь принести…? Лекарства может быть?
― А снотворного можно? — чуть оживившись и очень заинтересованно, с некой надеждой.
Меня от этой надежды в его детском голосе, бросило в жар, и я с ужасом подумал, что этот ребенок мечтает умереть, вот так вот, не скрывая этого и все по моей вине. Я сам не знаю, почему я думал именно так, но иного объяснения данной просьбе я просто не видел, и эта надежда, такая яркая и такая по-детски трепетная, стала для моего сердца настоящим лезвием. Не знаю, что было тогда на моем лице, но мальчик изменился. Надежда исчезла. Вернулась печаль и даже легкое отчаянье. Он опустил глаза и, тяжело вздохнув, прошептал:
― Нет, вы меня не так поняли. Я действительно просто хотел бы поспать. Мне нужно хоть немного отдохнуть, но из-за боли, я не могу нормально спать все это время.
Мне стало совсем стыдно, ведь я не только обрек этого мальчика на мучения, я еще и допустил крайне ужасную мысль о том, чего желал этот ребенок. Видимо он был сильнее меня, сильнее взрослого мага.
― Я понял, принесу, — согласился я тогда поспешно, стараясь как можно быстрее оставить его одного, что бы не думать, как смотреть в его голубые глаза.
Да, я мечтал выполнить его желание, ведь это была простая выполнимая просьба, которую я обязан был выполнить хотя бы для того, что хоть немного искупить свою вину. Именно об этом я и думал уходя. Я хотел ему помочь хоть немного, дать ему хоть какой-то шанс выжить в смертельном капкане, который сам для него и создал.
В тот день все же ничего ему не принес, и дело было конечно не в метаниях и не в сомнениях, просто все изменилось, пока мы говорили. Когда я поднялся наверх, то тут же узнал о нашей «победе» ведь именно в этот день сдался в наши руки Илья Вересов, новый Дьявол черных магов.
Когда я увидел этого Дьявола, мене стало очень обидно за его слугу, действительно верного, возможно куда вернее всех, кого я видел прежде. Он так надеялся, что все, что он терпел, было не напрасным и его учитель не станет спасать его ценой своей жизни, но… видимо его забота о предателе белых магов была не только оправданной, но и взаимной.
Я просто не представлял, как ему об этом можно сообщить, мне казалось, что для этого ослабленного измотанного ребенка, это могло стать слишком невыносимой новостью. Мне хотелось и смягчить это им в то же время, было очевидно, что смягчить подобное просто не возможно, тяжело и больно. И как назло при этом, именно мне нужно было идти за этим мальчиком, что бы сказать ему, что его пришли спасать, а значит, все что он вынес тронуло его опекуна, но при этом, обрекало их обоих на смерть.
Валера буквально велел связать мальчонке руки, а я не мог и думать о том, что бы просто заставлять его двигаться. Все это было слишком жестоко даже для меня, и как держался этот мальчик, мне было совершенно не понятно.
Сейчас я почти не помню, как вернулся в подвал, будто воспоминания скрасились совсем. Еще тогда мне все казалось туманным. Я совсем не помню, как подбирал слова, и как это прозвучало, зато я очень четко, как будто это было вчера, помню его глаза. Я до сих пор не знаю, что именно отражалось в этой буре эмоций на его лице и о чем он думал, даже не догадываюсь и побоюсь предполагать, однако он, хоть и смотрел на мир ни то напуганным, ни то ошарашенным взглядом, хотя быть может это была и решимость…
― Что ж, вяжите, — только и прошептали его губы.
Он сложил руки за спиной и отвернулся от меня, но покорности в этом все же не было в этом была некая дерзость даже, что-то гордое во всем этом сохранялось. Это меня продолжало поражать, и я все де не удержался.
― Злишься? — вырвался из меня вопрос.
― Нет, конечно, — тихо отозвался Сэт. — Делайте, что должны.
― Прости…
Но почему-то даже тогда куда приоритетней мне был мой друг и его безумные цели, нежели мои личные метания, сомнение и чувство вины. Я все же стал связывать его запястья, и только тогда заметил, что они уже не раз разодраны в кровь множеством веревок, но даже так жалость не взяла надо мной верх, я лишь постарался не затягивать веревки, совсем не предполагая, что это может сыграть немалую роль.
Мы шли по коридору и молчали. Сэт как-то мрачнел буквально на глазах. Потом я оставил его в кабинете с Валерой. Я все же не мог оставаться там, уж слишком много противоречий было во мне от происходящего, прямо сейчас по моей вине, у меня на глазах, да и тогда, как впрочем и сейчас время от времени мне мерещились глаза этого слепого мальчика, по имени Сэт.
Я привел его в кабинет и покинул его там с наставником и моим другом, так хотел Валера, а я был даже рад этому, ведь так я мог не смотреть на этого ребенка не слышать его голоса и возможно даже не думать о нем. Впрочем, на последнее я надеялся напрасно. Однако именно благодаря моему отсутствию там все сложилось именно так, как сложилось, а главное я этого не видел. Все что мне досталось на память о том моменте, это запись, сделанная камерой в кабинете некогда принадлежащем давно покойному Николаю Вересову.
Я смотрел ее один единственный раз и больше видеть ее не желал. Я совсем не помню разговоров, не помню слов, зато помню красные злобные глаза своего друга и прожилки напряжения на его висках. Он кричал. Их сора с Ильей тогда переходила все рамки, и они увлеклись ей, даже я при просмотре только за ней и следил, совсем упустив момент, когда, как мне казалось, обессиленный ребенок нашел в себе силы избавиться от веревок и даже изменить ход событий.
Этот мальчишка был достаточно шустрым, что бы схватить пистолет со стола и без малейших колебаний выстрелить Валере в ногу. Только в этот миг о нем вообще и вспомнили, как и находящиеся там маги, так и я, наблюдающий за записью. Как странно тогда и ошарашенно Валера посмотрел на этого ребенка, но растерянность длилась не меньше мгновения, а на смену ему пришел бешенный гнев. Кровь ударила ему в лицо, но он успел лишь вдохнуть перед злобной речью, и в его голову ударился стул.
Я был шокирован, наблюдая, как обессиленный ребенок с изуродованным лицом, за несколько секунд успел освободить и от веревок и от амулетов своего наставника, будто это было простейшей задачей, будто знал каждый момент, хотя скорее он действовал интуитивно. Сейчас я думаю, что возможно его особое зрение позволяло ему видеть в амулетах и ограничителях то, что вообще обеспечивало его силу, а значит позволяло и снять его без особых проблем.
Эти слабые пальцы были быстрыми и куда более сильными, чем я мог предполагать, возможно желание жить способно придать силы даже таким, а может его спасала сильная невероятная воля, которая явно имела место быть с самого начала его пути, ведь я видел эту волю в его глазах, но тогда, она меня пугала. Меня пугал этот ребенок с горящей меткой, смысл цифр которых я понял лишь глядя на запись. Я смотрел на ребенка, а видел в нем оружие судьбы, некую справедливость, что-то по-настоящему стоящее внимание, урок судьбы или нечто на него подобное.