Чары дракона - Керр Катарина (книга регистрации TXT) 📗
– О, этого я не говорил! Во-первых, нам нужно добраться домой, а во-вторых, нужно посмотреть, смогу ли я что-то сделать с памятью Родри.
Джилл была уверена, что Невин в состоянии исцелить Родри. Для неё это было чем-то само собой разумеющимся. Она так поразилась, услышав слова Невина, словно он дал ей пощёчину. Невин с беспокойством бросил взгляд через плечо на посыльного, который с нетерпением ждал у двери.
– Мы поговорим позднее – а сейчас мне нужно идти. Но, Джилл, я пытался предупредить тебя.
– Ты на самом деле пытался. Прости.
После того, как стражники проводили их на улицу, Джилл отправилась назад в общий зал гостиницы, где мерцали масляные лампы, их свет блестел на плитках пола и раскрашенных стенах. За столом в одном углу Родри и Саламандр играли в кости, в то время как Гвин и члены отряда стояли вокруг и наблюдали с кубками вина в руках. Со временем, как предполагала Джилл, Родри заново выучит большую часть того, что ему требовалось знать: имена важных людей в своём рине, и все основные законы. Но что-то ценное, что таится вне слов, будет потеряно навсегда: та необычайная радость жизни и проявления чувств, которые всегда делали его таким привлекательным, подобно яркому огню холодной ночью… Хотя Джилл все равно будет любить его, но подданные обнаружат, что он странно изменился и, не исключено, что они будут разочарованы. «Ему потребуется все время иметь меня под рукой», – подумала она, и с этой мыслью почувствовала себя так, словно холодные пальцы сжали ей сердце. Если она собирается продолжать изучение двеомера, ей потребуется много времени для себя – и все это время она будет оставаться в одиночестве. Если она решится изучать двеомер…
Она должна продолжать обучение. Она знала это лучше, чем что-либо. Если она сейчас прекратит изучение двеомера, её душа сожмётся и превратится во что-то мёртвое и уродливое, что спрятано внутри неё, – просто от горечи. Джилл любила двеомер так же сильно, как Родри. Или больше? Это простое маленькое слово, казалось, горит у неё в сознании. До этого момента она никогда не думала, что может любить что-то больше, чем Родри, её великолепного красивого Родри, которому она теперь так нужна. «Я никогда не брошу его, – подумала Джилл. – Никогда!» И тем не менее она знала, что не может также бросить и двеомер. Не теперь, только не после того, как она наконец нашла занятие, к которому по-настоящему лежала её душа.
Хотя Невин с ужасом думал об официальном визите во дворец архонта, его превосходительство, которого звали Гурта, развлекал их так пышно, что было очевидно без каких-либо слов: Гурта считал, что они сделали одолжение всему Бардеку, когда сожгли усадьбу Тондало. К тому времени, когда они смогли убежать с пира, где вовсю шла пьянка и играла музыка, восковая луна низко висела на небе.
Хотя обычно Невин спал не больше нескольких часов за ночь, он упал на кровать, как только добрался до комнаты, и оставался в постели до тех пор, пока полуденное солнце не стало заглядывать через щели в ставнях.
На самом деле, его разбудила Джилл, робко постучав в дверь. Когда он сонно прокричал «Войдите!», она внесла поднос с тарелкой и деревянной кружкой.
– Эль! У них здесь есть эль, Невин. Он не такой хороший, как у нас, но это эль.
– Отлично! Протяни мне кружку. Нижайше благодарю.
Эль был слабым и одновременно странно сладким, но, как и сказала Джилл, по крайней мере, сварен из ячменя, а не винограда. Невин медленно его потягивал, чтобы растянуть удовольствие, и мелкими кусочками откусывал хлеб. Открыв ставни, чтобы впустить тёплый весенний воздух и солнечный свет, Джилл села, скрестив ноги, на груду подушек.
– Я серьёзно размышляла о том, что не так с Родри, – заявила она. – Он рассказал, мне вещи, о которых вы с Саламандром можете не знать.
– А, я так и думал, что он с тобой поделится.
– Но его слова не соответствует тому, что мне сказали вы с Саламандром. Саламандр, в частности, думал, что Родри никогда не поправится. Но он на самом деле вспомнил достаточно многое.
– Что? – Невин почувствовал первую настоящую надежду. – Расскажи мне все, что он сказал – я имею в виду Родри, конечно, не Саламандра. Мы не можем терять две недели.
– Ну, во-первых, это его имя. Барума дал ему другое имя, но Родри вспомнил настоящее во время сна, вызванного наркотиками, когда ястребы пытались отравить его. А затем, когда мы с Саламандром наконец нашли его, Саламандр попытался зачаровать его и сказал, что на следующее утро, когда взойдёт солнце, он вспомнит, кто он такой, и, боги, Родри вспомнил. Всего несколько дней назад, после того, как Родри убил Баруму, он вспомнил Аберуин и Райса и то, как выглядит его мать – или мне следует сказать, как она выглядела раньше, потому что по его описанию Ловиан выглядит на тридцать лет.
– Отлично! О, на самом деле отлично! Это видение в наркотическом бреду – он тебе рассказал о нем?
– Оно каким-то образом было связано с танцами, с хороводом, там кроме Родри присутствовало ещё три человека, и они плясали вокруг костра, который превратился в дракона.
– Красного или чёрного дракона?
– Красного. Это имеет значение?
– Имеет, и я не могу сказать, как я рад, что он не оказался чёрным. Лучше всего был бы белый, но и красный сойдёт.
– Невин, как ты думаешь, есть надежда, а? Я слышу её в твоём голосе.
– Ну, думаю, есть, но давай молиться всем богам, что я не ошибаюсь. Барума, вероятно, оказался неумелым учеником. Логично, что после того, как Родри убил человека, который заколдовал его, он освободил определённое количество энергии и пошёл на поправку. Но, согласно всем правилам, Родри не должен был восстановить никаких обрывков памяти, пока Барума ещё оставался в живых.
– Барума не был ни дураком, ни неумёхой, – голос Джилл стал холодным и ровным. – Гвин это сказал вполне определённо. Барума как раз славился тем, что ломал людей. Вероятно именно поэтому Старец и отправил его на это задание.
– Несомненно. Мне очень жаль, дитя, что тебе приходится думать об этих жутких вещах.
– Почему? Если я не заставлю себя посмотреть им в лицо теперь, то стану думать о них каждый день, пока вижу Родри.
– Вот именно. Прости. Но я не… о, конечно! Боги, мне следовало понять это раньше! Я думаю, мы можем предположить, что Барума никогда не знал, что Родри – наполовину эльф.
– А это имеет значение?
– Очень большое. Но я ничего не обещаю. Насколько я знаю, я все равно не способен вылечить его. Но почему бы тебе не найти его светлость и не сказать ему, что я хочу его видеть? Пора нам расчистить этот жуткий бардак.
Прошло несколько минут прежде, чем вошёл Родри, и Невин сразу же понял, что что-то не так, – по надменному положению его плеч, мрачному виду и тому, как были поджаты его губы. Впервые Невин имел возможность понять, что Родри его не помнит и не доверяет ему. Он чувствовал себя обиженным, как отец перед неблагодарным сыном, хотя рассудком понимал: во всем виноваты только чары Барумы.
– Родри, я могу тебе помочь, если ты мне позволишь.
– Так сказала Джилл. Почему бы и нет?
– Не знаю. А почему, на самом деле?
– Нет никаких оснований.
– Правда?
Родри пожал плечами и прошёл к окну. В сильном солнечном свете он выглядел невозможно усталым, словно постарел на десять лет. У него под глазами выделялись чёрные круги.
– Мы впервые встретились с тобой, когда тебе было восемь лет, – сказал Невин. – Сомневаюсь, что ты помнишь. А затем, когда тебе было шестнадцать, ты очень сильно болел, тебя мучила лихорадка, и я вылечил тебя – только травами, не двеомером.
– Я не помню ни того, ни другого.
– Конечно, нет. Я хочу сказать: если бы ты помнил все эти вещи, ты бы больше мне доверял.
– А кто говорит, что я не доверяю тебе сейчас?
Невин просто смотрел на него.
Спустя мгновение Родри отвернулся от окна, прошёл к двери, поколебался, затем повернул назад и прислонился к стене.
