Дом последней надежды - Демина Карина (читать книги онлайн бесплатно регистрация .TXT) 📗

И это все осложнит.

Одну меня тьеринг не пустит. А вдвоем…

Я вздохнула.

И поцеловала девочку в лоб. Чудовище? Быть может… но и появилось оно не само собой. Пусть упокоится ее душа с миром, а я… я сделаю, что могу…

В свитках все-таки нашлось кое-что полезное.

Сперва я пропустила это, приняв за обычный список покупок, но… потом поняла, что здесь не принято составлять подобные списки. Бумага слишком дорога, не говоря уже о шелке. А раз он, пусть и на выцветшем листе, существовал, значит, был важен.

…белое кимоно.

…и пояс.

…рисовые колобки. Свечи. Кинзаси… и легкий силуэт, выведенный выцветшей тушью.

Выходит, он видел ее?

Жаль, я не спросила.

Видел и уцелел… и понял, что должен сделать. Этот список, полустертый, местами и вовсе нечитаемый, — то, что нужно для правильного погребения. И мне стоит последовать мудрому совету.

И может, они действительно встречались, и призрак… или уже демон? Дух неупокоенный? Не важно, она рассказала то, что знаю я.

Я потерла слезящиеся глаза: ночной сон не принес мне отдыха, напротив, я чувствовала себя безмерно уставшей. Однако солнце уже встало, и мне было пора.

Итак, если отрешиться от одной трагедии, то…

…большой человек, который приезжал в город… кто он? Сейчас это уже не имеет значения, а вот сотню лет тому, когда человек этот был жив и при власти… мог ли прадед Кэед начать расспросы? Выразить свое недовольство? Вообще сделать что-то, что вызвало бы подозрения? Нет, в смерти города и девушки его было бы сложно обвинить, избить сопротивляющуюся рабыню — это вариант нормы… отдать ее… продать… он в своем праве, кто ж знал, что душа преобразится?

С одной стороны.

А с другой — погибший город и торговля людьми, в которую представитель Императора мог сунуть излишне любопытный нос. Если он не ограничился делами города, то…

Похоже на то.

Император вряд ли обрадовался бы, узнав, что Наместник или кто-то из ближайшего его окружения продает и без того немногочисленных подданных.

Это… опасно.

А город… что ж, полагаю, недалеко возник другой, и дело продолжилось, пусть и не с прежним размахом. Горько?

Надо поинтересоваться, где можно приобрести белое кимоно.

Хотя… я знаю, кто продаст мне достойное.

Госпожа Гихаро нисколько не удивилась.

— Похвальное благоразумие, — сказала она, окинув меня внимательным взглядом. — В наше время мало кто задумывается о будущем, оставляя хлопоты родственникам, которые не всегда бывают внимательны к нуждам покойного.

Я хотела сказать, что умирать в ближайшем будущем не собираюсь, но замолчала.

Какая разница?

А молчаливые девушки разостлали передо мной четыре наряда, и все четыре были диво до чего хороши. И траурный белый цвет, такой строгий, такой яркий, такой… нежный, вместе с тем не портил их. Перламутровый шелк и белая нить.

Скорбный узор.

И страх, внезапно проснувшийся. Что я делаю? Это дурная примета, покупать погребальный наряд, если в доме нет мертвеца… и не может ли статься, что я сама его…

Нет.

— Вот это. — Я погладила первое платье, расшитое мелким бисером. — И пожалуйста, выберите к нему все, что нужно… для юной девушки…

Приподнятая бровь.

Удивление.

И ему не позволено помешать. Госпожа Гихаро исчезает, а помощница несет то, что нужно… мой кошелек, и без того не слишком увесистый, становится почти невесомым.

Так нужно…

…и еды…

…ее стоит заказать заранее, но тогда, когда будет известно, когда мы отправляемся… а у меня есть еще одно дело.

ГЛАВА 44

Дом моей матушки располагался если не в самом цен тре города, где стояли дома людей благородного рождения и близких к Наместнику, то в самой черте его, выделяясь среди прочих красными крышами. Изогнутые крылья их сияли на солнце, истаявший снег омыл их, добавив света.

Высокая ограда.

И псы за ней… раньше она не держала собак, утверждая, будто боится их куда больше, нежели грабителей. А теперь вот… мой призрачный страж ворчит, и пара огромных зверей, заслышав его, замолкают. Они падают на брюхо и ползут, к немалому удивлению слуги.

Этого не знаю.

Мрачного вида мужчина, который одарил нас с Араши крайне неприязненным взглядом. Будто ножом полоснул.

И второй выглядывает из конюшни… его лицо перечеркнуто шрамом, который разбил губу надвое, и части срослись неровно, отчего похоже, будто слуга кривится в улыбке.

Третий…

Он держится в тени дома.

Идея больше не кажется мне привлекательной, но отступать поздно. А во дворе появляется колдун. Мы кланяемся, не спуская друг с друга внимательного взгляда, и тень его дрожит, а после тает.

— Будь осторожна, маленькая глупая женщина. Не слишком полагайся на свой дар, — говорит он шепотом, когда я оказываюсь достаточно близко, чтобы услышать. — Не все, что ты видишь, сокрыто… и явное порой явно, а гора является горой, не драконом…

Он улыбается.

Безмятежно.

И прячет руки в широких рукавах кимоно. А я вдруг ловлю себя на мысли, что исиго еще молод, пожалуй, ровесник нашего, если не моложе. Сегодня он был с непокрытой головой, и я обратила внимание на тонкие седые прядки в волосах. И на белые же шрамы, покрывавшие щеку…

— Я хочу тебе помочь, — сказала я также шепотом.

Удивление. Легкое, что весенняя тень на воде. И столь же скоротечное.

— Госпожа добра ко мне…

Поклон.

Араши держится рядом. Ей неуютно в женском платье, но она изо всех сил старается, изображая из себя трепетную девицу. Поначалу я хотела взять с собой Кэед, но той слишком тяжело ходить, да и… как знать, не придется ли нам покидать этот дом в неподобающей спешке.

Девочка-оннасю идет по пятам.

— Мне здесь не нравится, — сказала Араши, когда мы поднялись на первую террасу. — Видела те рожи? Разбойники, как пить дать…

— И некоторые прозрения случайные бывают как никогда близки к истине… — сказал исиго словно бы в никуда.

— Вы о чем?

Матушка моя ждала нас в дверях дома.

Она готовилась.

Она надела фурисодэ цвета молодой травы, из-под которой выглядывало более темное платье, а из-под него еще одно, чуть светлее, но отделанное более темной нитью. Широкие рукава спускались едва ли не до земли, подчеркивая изящность рук. Плотный воротник был высок, и шея казалась на удивление тонкой.

— О пустом, госпожа моя… о том, что девичье воображение чересчур ярко, а действительность обычна…

— Я же просила, говори нормально.

Она слегка поморщилась.

Впрочем, под толстым слоем пудры было сложно прочитать выражение лица ее.

— Я рада, дочь моя, что ты стала взрослой и разумной, коль приняла непростое решение просить прощения у меня…

Я поклонилась, ничего не ответив.

Мне надо остаться здесь на ночь.

— …наша вынужденная разлука больно ранила мое сердце…

Матушка протянула ко мне руки и легонько коснулась плеч.

— Но я прощаю тебя…

— Спасибо, — мне с трудом удалось выдавить это слово, а второе вообще едва не застряло в горле, — матушка…

Мы пили чай.

И говорили.

О снеге. О весне, которая вот-вот наступит, и наверняка через пару дней зарядят дожди. О том, что станет сыро, а горячие камни нынче дороги… о сливах, что зацветут, и о тысяче иных совершенно неважных вещей, само существование которых, пожалуй, было оправдано лишь вот такими разговорами.

— Я так соскучилась, дорогая, — сказала матушка почти искренне. — Ты ведь останешься на ночь? Я знаю, что не скоро смогу увидеть тебя вновь…

— Конечно, матушка.

А вот теперь она удивилась.

Неужели полагала, что откажусь… а ведь полагала… и дальше что? Вечер, сумерки, которые скоротечны… темнота и сопровождение, без которого меня нельзя отправить. Тихий темный закоулок.

Разбойники.

Безутешная мать оплакивает дитя…

Я икнула и поспешно зажала рот рукой. А ведь, не появись у меня необходимости остаться в доме, я бы нашла предлог откланяться. И от сопровождения отказалась бы, несомненно, но… им не обязательно идти с нами, они и догнать способны.