Ложа рыси - Куртц Кэтрин Ирен (книги регистрация онлайн TXT) 📗
Перегрин почувствовал, как Адам надавил ему ни плечо, и послушно упал на колени, смутно сознавая, что Адам отступил и тоже преклонил колени. Зачарованно глядя в золотые глаза, художник скорее ощутил, чем услышал приглашение открыть душу и высказать свое желание.
Ответ у него получился скорее образами, чем словами. Он нарисовал в зеркале разума Джиллиан Толбэт вместе с образом иссохшего тела, где тот же дух некогда обитал в другом обличье, и хаотичным облаком осколков, символизирующих ужасный урон, нанесенный этой душе.
— Если есть во мне дар, благодаря которому можно исправить этот ущерб, — попытался сказать он, — то покажите мне, как использовать этот дар. Я ничего не прошу для себя. Но если я могу хоть чуть-чуть оказаться достоин, то охотно отдал бы все, что имею, для непоколебимого служения Свету.
Горящий взгляд ангела, казалось, прожег его до глубины души. Не в силах отвернуться, даже если бы захотел, Перегрин внезапно понял, что имел в виду Адам, когда говорил об испытании душевной стойкости. Было мучительно осознавать собственное несовершенство. Но без этого знания невозможно было более высокое зрение.
Он смиренно признал право ангела судить его, склонив голову в знак готовности принять отказ, если его не найдут достойным иного. Но отказа не было; внезапно его окутали ослепительно яркие крылья, и он уже не видел ничего, кроме невыразимого света.
Возвышающийся в мерцающем величии ангел, казалось, склонился к нему, легко сжал лицо двумя прекрасными, тонкими руками. Перегрин удивленно поднял голову к лучезарному сиянию и почувствовал легкое прикосновение огненных губ к векам.
— Да узрят очи твои путь к исцелению… — произнес — или, может быть, пропел — голос.
Подобный мощному электрическому разряду поцелуй ангела заставил все существо Перегрина зазвенеть, как колокол. Ощущение, превышающее по силе боль, потрясло тело, разум и душу до самых глубин. Свет, который был продолжением собственной сущности ангела, играл над веками, ослепляя его для всего, кроме этой неземной красоты. Чувства замерли перед натиском восторга, подобного какому он никогда прежде не испытывал.
Целую вечность, казалось, что он потеряет сознание. Шатаясь, физически и психически ослепленный, он только постепенно осознал, что Маклеод и Адам по-прежнему держат его за руки, закрепляя в реальном мире и физическом теле, по-прежнему сидящем в кресле. Он прищурился и обнаружил, что видит теперь не просторный храм, расположенный на каком-то далеком, эфирном уровне, а уютную спальню Джиллиан Толбэт. Когда он перевел взгляд на саму Джиллиан, то обнаружил, что его дар зрения расширился и он может видеть не только физическую оболочку, но и астральный образ.
Этот образ, тонкий и напряженный, как физическое тело, дрожал среди моря обломков, как ребенок, брошенный среди осколков разбитых зеркал. Все обломки двигались, кружась и сотрясаясь в полном хаосе. И, однако, приглядевшись внимательнее, он смог разглядеть куски, подходящие друг к другу, как разделенные части различных картинок-головоломок. Сосредоточившись, он смог увидеть картинки более четко, смог представить себе не только цвета, но и сходство форм.
Было вполне возможно рассортировать эти куски и собрать их заново! В этом он был уверен. Нужны были только правильные инструменты.
— Адам, — сказал он вслух, — помните, я как-то описывал вам свое зрение? Что я словно смотрю сквозь несколько прозрачных изображений, наложенных друг на друга?
Адам бросил острый взгляд на Маклеода.
— Помню, — тихо сказал он.
— Это ключ к исцелению Джиллиан. Наброски, которые я делал, помогут распознать маски ее прежних инкарнаций. Если я сумею нарисовать их на каком-то прозрачном материале, мы сможем использовать их как матрицы, чтобы рассортировать осколки различных личностей. Потом мы наложим их, чтобы восстановить единство ее духа.
— Понимаю, — кивнул Адам.
— Есть у вас что-то, что я мог бы использовать? — Перегрин сдал руку Адама. — Стекло или, может быть, калька…
— Даже кое-что получше, — ответил Адам. — У меня в столе есть немного чистого ацетата, прозрачной пленки для проектора. Подождете, пока я схожу за ним?
Перегрин твердо кивнул.
— Смогу, — пробормотал он, задыхаясь. — Только не слишком долго, ладно?
— Конечно, — пообещал Адам; — Ноэль останется с вами. Он поможет, если понадобится.
Филиппа уже стирала знак над дверью. Как только путь был свободен, Адам проскочил мимо нее и помчался вниз по лестнице в библиотеку. Быстро покопавшись в столе, он нашел листы ацетата. Захлопнув ящик, он схватил со стола пригоршню ручек и поспешно вернулся в комнату Джиллиан.
Больше часа Перегрин лихорадочно рисовал, пока остальные оказывали молчаливую, сильную поддержку. Когда он, наконец закончил, были сделаны семь набросков, представляющие предыдущие инкарнации души, в том числе портреты Майкла Скотта и самой Джиллиан. Перегрин был бледен и дрожал от изнеможения, дыхание вырывалось тихими всхлипами.
— Спокойно, — тихо сказал Адам. — Вы блестяще работаете. Теперь отдохните немного, а мы с Ноэлем возьмем на себя следующую часть работы.
Он осторожно выложил семь набросков в два ряда — три и четыре — в изножье кровати. Потом, встав перед ними, он и Маклеод переместили фокус на астральный уровень и начали разбирать море психических осколков, прикладывая отдельные кусочки к портретам, как дети собирают деревянные головоломки, пользуясь очертаниями законченного портрета как ориентиром, показывающим, как и куда подходят фрагменты.
По мере создания индивидуальных портретов носящихся свободно осколков становилось все меньше. Все время, пока они работали, у Перегрина было ощущение, что тонкие шелковые нити, похожие на сахарные волоконца, тянутся от неподвижного тела Джиллиан к рисункам. Тело освобождалось, но в отличие от другого раза, когда душу Джиллиан вырвали из тела, чтобы воскресить Майкла Скотта в Мелроузе, теперь все грани этой души закреплены поблизости и скоро будут восстановлены. Пока они работали, Филиппа подошла к постели и следила, чтобы тело продолжало функционировать, пока хозяйка отсутствует.
Наконец все осколки были разобраны и все портреты завершены. Они мерцали живой энергией — уже не просто физические образы личностей, но рельефные маски, какие носят души во время инкарнации. Переведя дыхание, Адам повернулся к Перегрину. Художник немного оправился, пока Адам и Маклеод работали, и ответил на невысказанный вопрос Адама внимательным взглядом.
— Готово, — тихо сказал Адам. — В каком порядке?
Слегка нахмурившись, сосредоточенный Перегрин встал и мгновение рассматривал разложенные наброски, потом начал выкладывать их в стопку, закончив портретом самой Джиллиан. Адам отодвинул кресло, в котором сидел Перегрин; художник положил стопку портретов на пол в изножье кровати и отступил.
Серьезный Адам встал в изножье постели, глядя в лицо Джиллиан; у его ног лежала стопка рисунков, слева стоял Маклеод, а справа Перегрин. На миг склонив голову и молитвенно сложив руки, он собрался с силами, чтобы вызвать свою власть целителя.
Перегрину внезапно показалось, что Адам стал на несколько дюймов выше. Приподняв обе руки, решительно подняв подбородок, он словно принял тот аспект более ранней маски своих инкарнаций, который Перегрин уже как-то видел и рисовал: складки полосатого полотна обрамляли худое ястребиное лицо, увенчанное двойной короной Верхнего и Нижнего Египта с солнечным диском между двух страусиных перьев — украшение египетского царя-жреца.
— Властью Осириса Воскресшего, — нараспев произнес Адам неуловимо изменившимся голосом, начертив в воздухе над портретами знак власти. — Да станут многие одним, чья целостность может быть восстановлена.
Когда он простер обе ладони над стопкой набросков, темно-фиолетовый свет заиграл над верхним. Через мгновение сам рисунок, казалось, растаял в свете. Перегрин наблюдал. Индиговый свет омыл второй рисунок, затем вскипел, слившись с фиолетовым, а второй рисунок растворился следом за первым. Третий набросок излучал мерцающее голубое сияние, к которому по очереди присоединялись волны цветов остального видимого спектра: зеленый и желтый, оранжевый и красный.
