Колдовской мир: Трое против колдовского мира. Волшебник колдовского мира. Волшебница колдовского мир - Нортон Андрэ

Лестница казалась бесконечной, она шла не прямо по склону, а почти сразу повернула влево вдоль скалы, и это укрепило мои предположения насчёт того, что этот путь был не естественным, а кем-то созданным. Наконец мы выбрались на плато.

Солнечный свет, провожавший нас, пока мы взбирались, исчез, низко нависли тёмные тучи. Валмонд встал лицом к ветру, раздувая ноздри, словно пытался учуять, не таят ли эти тучи какого-либо зла. Затем он снял опоясывавшую его верёвку и расправил её, на ней стали видны блестящие крючки.

— Обвяжемся верёвкой, — приказал он, — и если шторм застанет нас здесь… — Он повернулся и поглядел вдаль. Я подумала, что он ищет место, где бы нам укрыться от бури.

Я вздрогнула. Несмотря на одежду, которая делала меня неуклюжей, ветер всё-таки находил лазейки, чтобы уколоть меня ледяными пальцами.

Мы поторопились, повинуясь приказу Валмонда, и зацепили крючки верёвки за наши пояса. Он повёл цепочку. За ним шёл Кайлан, потом я, Кимок и последним Рокнар.

Я была самой неловкой. Во время пограничной войны Рокнар и мои братья воевали в горах и, не обладая, правда, столь долгой практикой, как у Валмонда, они были достаточно опытны и не казались неуклюжими.

Валмонд шёл, опираясь на посох, и мы следовали за ним, стараясь не натягивать верёвку. Тучи быстро сгущались, снег ещё не шёл, а другого конца плато уже почти не было видно. И вранг не возвращался, чтобы сообщить, что ждёт нас впереди.

Валмонд простукивал посохом дорогу перед собой, как бы опасаясь ловушки, скрытой под невинной с виду опорой для ног, и шёл гораздо медленнее, чем мне хотелось бы, а ветер становился всё холоднее.

Как подъём по ступеням казался бесконечным, так и эта прогулка, казалось, тянулась часами и днями. Время уже не имело значения. Если бы снег не шёл без передышки, то ветер уже размёл бы старые сугробы и окружил нас сбивающей с пути вуалью. Я боялась, как бы Валмонд не оказался ослеплён пургой, и мы не наткнулись на какой-нибудь утёс вместо безопасной тропы.

Наконец мы отыскали место, где нависшая скала укрыла нас от ветра и снега. Тут мои спутники держали совет — идти или переждать бурю, которой так боялся Валмонд. Я прислонилась к каменной стене, тяжело дыша. Холод, который я втягивала в лёгкие, обжигал. Всё моё тело дрожало, и я боялась, что, если Валмонд даст сигнал идти, я не смогу сделать ни одного шага.

Я была так занята своей усталостью, что не заметила возвращения вранга, пока его хриплый каркающий голос не отвлёк меня от мыслей. Вранг вперевалку вошёл под навес. Он сильно встряхнулся, раскидывая во все стороны мокрый снег, а затем устроился перед Валмондом в позе, показывающей, что он сел не на одну секунду. Я поняла, что наше путешествие на сегодня закончено, и спокойно уселась, прислонившись к скале.

Костра мы не могли развести, потому что вокруг не было топлива, и я, коченея, думала, что мы тут замёрзнем под ударами ветра, который временами задувал и в наше убежище.

Но Валмонд был готов и к этому. Он достал из своего мешка кусок материи не шире своей ладони. Но когда он начал разворачивать эту ткань, она становилась всё шире, всё пушистее и, наконец, превратилась в большое одеяло, под которым мы все улеглись. Мое окоченевшее тело оттаяло под его теплом, мои спутники тоже обогрелись. Даже вранг залез под один его конец и сгорбился там.

Одеяло было мягким, как пух; оно касалось моей щеки подобно нежным перьям, но по виду больше походило на мох. Я рискнула спросить Валмонда, и он объяснил, что одеяло действительно сделано из растительных нитей, но с помощью насекомого. Небольшой червь, живущий в Долине, питается мхом, а затем прядёт нить, чтобы сделать из неё кокон от непогоды. Зелёный Народ давно одомашнил этих червей и кормит их, а из нитей делает такие одеяла. К сожалению, для одного одеяла нужны сотни червей и многолетняя работа, поэтому одеял этих всего несколько штук, и они являются настоящими сокровищами Долины.

Я слышала, как разговаривали мои товарищи, но их слова проходили мимо моих ушей, сливаясь в успокаивающий монотонный гул, и я задремала, потому что уставшее натруженное тело не могло больше бороться со сном. Все мои страхи как бы улетучились, и я не была больше Каттеей, постоянно опасавшейся стать жертвой врага, а была просто бездумным телом, нуждавшемся в отдыхе.

Я видела сон; и не тот сон-кошмар, от которого просыпалась с криком ужаса, но столь же живой, если не больше. Я видела, как лежу со своими спутниками под этим одеялом и с каким-то ленивым удовлетворением слушаю грохот бури, чувствуя себя в полной безопасности в окружении защитников.

И во сне я увидела наш путь — в завихрениях бури появился серебряный светящийся луч, и завис прямо над нашими скучившимися телами. Во сне я знала, что именно этот путь искал мой разум. Однако я не считала его продиктованным злом — просто мой мозг слишком долго находился под чужой властью. Конец этого серебряного луча или нити раскачивался, пока не застыл надо мной.

Тут я в первый раз почувствовала какую-то опасность. И когда я призвала всю свою небольшую защиту, которую имела, луч исчез, и я проснулась. Вокруг всё было точно так же, как и во сне — все мы лежали под одеялом, а над нами бушевала буря.

Я ничего не рассказала своим братьям, потому что мой сон не принёс бы пользы, он только мешал бы им в опасных горах. Я решила, что если почувствую прикосновение настоящего Зла, то отвяжусь от спасательной верёвки и, бросившись в пропасть, положу конец всем проблемам, лишь бы не потянуть за собой других.

Мы провели в этом месте остаток дня и ночь. На следующее утро туч уже не было. Вранг высоко взлетел и, вернувшись, сообщил, что буря кончилась, и всё спокойно. И мы пошли.

Теперь уже не было ступеней. Мы ползком взбирались по утёсам, шли по гребням. Валмонд всё время так внимательно следил за вершинами над нами, что это угнетающе действовало на нас, по крайней мере на меня, хотя я и не была уверена, что он боится чего-то ещё, кроме лавины.

В середине дня мы нашли более широкий выступ, чем тот, по которому шли раньше, и присели на нём перекусить. Валмонд сообщил, что мы теперь уже недалеко от прохода, и, возможно, часа через два всё худшее останется позади. Спустившись со склона, мы повернём на восток. Так что мы с некоторым облегчением жевали лепёшки и потягивали из фляжек напиток Долины.

Мы прошли через перевал за время, указанное Валмондом, и вышли на ведущую вниз тропу, показавшуюся нам несравненно более лёгкой, чем тот путь, который мы проделали. Здесь проводник объявил остановку. Он проверил верёвки и сказал, что их надо подтянуть. Мы ожидали, пока он рылся в мешке. Вот тогда-то и произошло то, чего он боялся.

Я услышала только рёв и инстинктивно откинулась назад, а потом покатилась, засыпанная снегом, и больше уже ничего не помню.

Было темно и холодно, и на мне лежал тяжкий груз. Когда я полубессознательно попыталась освободиться от этой тяжести, оказалось, что я не могу пошевелить ни рукой, ни ногой. Были свободны только голова, шея и одно плечо, а лежала я лицом кверху. Кругом была тьма. Что же случилось? Мы только что стояли у склона горы, чуть ниже перевала, и вдруг я замурована! Мой затуманенный разум не мог связать всё это вместе.

Я снова попыталась высвободить руку, плечо которой было свободно. С большим трудом мне это удалось. Теперь я смогла ощупать пространство над головой. Мои полуонемевшие пальцы больно ударились обо что-то твёрдое и скользкое. Я ничего не видела в непроглядном мраке, а осязание мало что прояснило — только то, что сама я захоронена в снегу, а рука, плечо и голова находятся в небольшой пещерке — углублении скалы. Только это и спасло меня, и я не задохнулась под снегом, огромный пласт которого навалился на всё остальное моё тело.

Я не могла смириться с этим пленом и в панике начала раскапывать снег освободившейся рукой. Я отбрасывала его горстью, а он снова падал мне на лицо. Наконец я поняла, что готовлю себе ту судьбу, от которой меня спас скальный карман. И начала работать более методично, стараясь сталкивать снег вниз, но убедилась, что погребена очень надёжно. Мои старания не оказывали на снежную ловушку никакого воздействия.