Вошь на гребешке (СИ) - Демченко Оксана Б. (книги хорошего качества .txt) 📗
Вдали за всеми дворами, сколько их ни есть, поднимается постоянной частью картинки крепостная стена. Она много выше и шире той, которую видели прежде собственные глаза. Каменная кладка выглядит живой маслянистой чешуей, она пульсирует и копит скудное осеннее тепло. Главное здание разделилось на три части. А лес вдали...
- Мы в Нитле, в нем, и это вовсе не то, что ты привык видеть, теперь понимаешь? - шепнул в ухо Врост. - Наш мир не плоский, он точно так и не шар. Сложный он, интересный.
Влад воспринимал лес лишь долю мгновения до того, как окончательно лишился рассудка - так ему самому казалось. Лес, каким его видел мальчик, был не вдали, он вроде как присутствовал всюду, его корни заплетали мир многослойной паутиной, дрожали, трепетали, ловили солнечный свет или пропускали его сквозь себя - по настроению.
Сознание испарилось, сил воспринимать новое не осталось. Весь мир будто вывернулся и поймал добычу - Влада - в нутро зеркальной шкатулки с бессчетным количеством секретов, с множеством отражений и миражей...
Влад скрипнул зубами. Перемогая тошноту, вцепился в ладонь Вроста, понимая, что она - ключ, и с отчаянием признавая, что сейчас надо отказаться от всех тайн и соблазнов, чтобы выжить. Он всего лишь Влад из плоскости. Его родной мир содержит одну реальность, а здешний набит под завязку небылью и былью, врастающими друг в дружку и сплетенными так тесно, что одно от другого совсем перестает отделяться.
- А вот мой Нитль, - негромко выдохнул во второе ухо голос Бэла.
Стало еще хуже, и без того невероятный в сложности мир оброс новыми связями, подвижный и непрерывно меняющийся. Готовый раскрыться туннелем в былое или будущее под пристальным взглядом. Влад охнул и прикусил губу. Распахнул глаза - и увидел свой двор. Небольшой. Уютный и восхитительно обыкновенный.
Бэл сидел рядом и смотрел в синеву тихого неба. Улыбался, перебирал сухие осенние листья. Гладил буга, уложившего усы на колени хозяина.
- Постепенно привыкнешь, - пообещал Бэл. - Ты не ищи больших чудес, не трать себя на пустое. Чудеса всегда найдутся сами и не там, где мнятся. Вот двор - он не состоит из многих слоев. Тут иное правило мнет рельеф Нитля: не более, чем наша привычка. Малый двор важен всем, и ходят через него все. Это удобно. Прочие части большого двора тоже всегда тут, и они не умещаются сразу несколькими слоями в одной точке мира, как ты наверняка подумал. Так многие пришлые думают, не вздрагивай. Обычное заблуждение, вот я и поясняю. Это вроде движения. Чем выше скорость, тем меньше смотришь по сторонам, неважные тебе детали пропадают сами. Уходят в умолчание. Или возьмем твой экран с играми: пока ты весь в нем, что можешь сказать о погоде снаружи, о людях во дворе или птицах в небе? Их для тебя нет. Так?
- Наверное...
- Вот и наш двор, - обрадовался пониманию Бэл, - общая часть привычна всем и видима для каждого. А прочее проявляется, когда всмотришься или испытаешь потребность.
- Как же вымерять, допустим, расстояние?
- Нитль исключительно не плоский, - вздохнул Бэл. - Тут с расстоянием и временем в пути всегда есть особенности. Ты был на границе зенитных земель. Оттуда сюда добираются порой месяц, а то и два, если лес в раздражении. Человек, не умеющий идти к цели, вовсе не попадет на север. Но ты шел по кровной тропе Тоха и встретил лесника, позволившего войти в одно дупло и выйти из иного. Ты уже здесь, хотя даже королева, полагаю, по-прежнему пробует перехватить тебя, заблудившегося, все там же. У границы своих земель, которые как раз теперь стали... довольно плоскими.
После увиденного возникло легкое опьянение. Влад улыбнулся, не смея принять то, что сам видел и не желая отказываться от обыденности и общедоступности чуда.
- Уже и не знаю, стоило ли прямо теперь затевать разговор о возвращении домой, - пробормотал он, встряхиваясь и моргая. - У меня там дела, но вероятно я и тут могу быть полезен. Ведь не зря мне удалось сюда быстро попасть, не зря сам я прилагал усилия, большие усилия.
- Не зря, - согласился Бэл, неопределенно покосившись на гостя. - Но связи людей сложны, связи миров и того сложнее, фактор плоскости тоже имеет значение. Пока что ты застрял в Нитле, гость. Ты якорь для Милены и Черны... скажем так, да. Вполне даже верно. Ты уйдешь, когда будет возможно расцепить то, что перепуталось. Пока привыкай жить у нас и надейся на то, что Милена всяко сделает для твоих близких не меньше, чем мог бы ты сам. - Бэл улыбнулся без малейшей радости. - Хотя, не скрою, порой я готов спихнуть тебя в плоскость и разрубить все узлы и связи, чтобы вытащить первую ученицу, чтобы снова быть вторым... рядом с ней.
- Лидерство не отдают просто так, - почти невольно тон получился у Влада поучительным.
- Лидерство? Смешное слово. Я прорицатель, принадлежу лучу севера, и если буду расти дальше, сперва освою ось силы север-юг, то есть научусь принимать сложные решения и полюблю бой, - повел бровью Бэл. - Так мы, северные вальзы, растем, через оборотную сторону своего исходного выбора и природной склонности. Прорицатели видят слишком много и до определенного момента не решаются ничего переменить, варианты застят нам глаза. Милена не принадлежит северу, я всегда знал. Мы с ней не пересекаемся в даре и даже не соприкасаемся, и именно последнее меня безмерно тяготит... во всех смыслах.
Глава 21. Милена. Изъян дара
Почти Москва, гольф-клуб, ноябрь
Утро, как, возможно, и заведено в плоскости, началось отвратительно. В серые окна докучной мошкарой лепило нечто, не годное зваться ни дождем, ни снегом. Оно было густо замешано с ржавчиной листьев. Ветер подвывал в щели и все взбивал и взбивал непогоду гигантским миксером. Словно мало шума, на кухне включили второй миксер.
- Плоскость, - пожаловалась Милена потолку, открывая глаза.
Приподнялась, опираясь на здоровый локоть. Нашла взглядом часы и застонала. Полдень утонул в осеннем киселе ненастья, она тоже утонула, оказывается, провалилась в забытьё слишком глубоко и надолго... Боль донимала умеренно, тщательно закрытая в уголке тренированного сознания. Но слабость присутствовала, без псахов и нужных трав крошево предплечья срасталось так нехотя и медленно, что думать о сроках полного восстановления не хотелось вовсе. Она спала полсуток! Она, мнившая себя способной не терять сознания в самых сложных условиях.
Малый миксер заткнулся, как ему и посоветовала Милена, прибавив еще несколько энергичных здешних слов. По коридору прошаркали неудобные тапки, слишком большие для Маришки.
- Не сплю, - громко сообщила Милена, чтобы подруге не пришло в голову деликатно кашлять и топтаться у закрытой двери. - Чер, ты-то плачешь по какому поводу? А ну, иди сюда! Поставь чашку. Живо! Высморкайся. Вытри слезы. Выпрямись. Улыбнись.
- Тебе надо вызвать скорую, - исполнив лишь указание по поводу чашки, отозвалась Маришка, шмыгая носом и промокая глаза рукавом, что почти немыслимо при её аккуратности. - Тебе... обезболивающее. Антибиотики. Оперировать надо, боже мой, ну я же вижу... Миленочка, ты была в больнице, ты там не слышала ничего про сепсис и прочее, совсем плохое?
- Задержку зарплаты? Министра вашего здраво-охренения и его мозговую горячку? - перечислила цензурные варианты "совсем плохого" Милена, принюхиваясь к напитку. - Не томи, что принесла? Жрать хочу, как ужрец. Знаешь, что за тварюшка? Он вроде короеда для людей, так еще шутка темнолесья. Лезет в ухо во сне и хряп! Утром ты не просыпаешься.
- Боже, - Маришка села на край кровати и погрузилась в новый ужас.
- Просыпается буг, - зевнула Милена, потянулась к чашке и получила её немедленно. - Спасибо. Или вовсе - чер. Ужрец выедает из нас суть, выкусывает связь личности и телесности, если быть человеком хоть малость не по росту нам. То есть по-правильному должно быть так, но эти твари в последнее время стали неразборчивы, норовят схряпать любого, кто не великан. А великанов в мире, как известно, нет. Что за напиток? Вкусно. Еще хочу.
