В краю молчаливого эха - Меньшов Александр (книга читать онлайн бесплатно без регистрации txt) 📗
В Темноводье же… тут… границы миров обозначены «межниками», за которые никому из людей ходить не рекомендуют. Местными племенами диких существ пугают детишек. Не удивительно, что за пределам валирских земель нет ни одного поселения «жодинцев».
В Ружской пуще обитали козлоногие (или по-эльфийски — сатиры). В Берложьей чаще — медвеухие. А ещё говорят, что на севере, за Малиновкой, в лесу Тысячи Крыльев, есть некие авиаки… Это тоже эльфийское слово. Один из местные как-то назвал их «финистами».
Но эти племена вообще не заметны. Люди делают вид, что их нет. А они в свою очередь — не лезут в дела людей. Живут в своём маленьком мирке, даже не представляя какие глобальные изменения произошли в Сарнауте.
Забавно, правда? — вопрос адресовался мне самому. И в ответ я только усмехнулся.
Лёг на спину, гляжу ввысь, сквозь густую крону дерева. Нежно-голубые лоскутки неба радуют глаз. И ещё… и ещё они возвращают сознание к далёким (теперь уже далёким), но очень приятным воспоминаниям… К Зае. Да-да, к ней… к Корчаковой…У неё была вот рубаха вот точно такого же нежно-голубого оттенка.
Что-то внутри резануло. Было больно, я аж скривился и застонал.
О, боги, где мне взять силы, забыть её. Совсем забыть!
Легче всего было бы её возненавидеть. Заставить себя так сделать. Придумать тысячу оправданий этой самой ненависти… Но не могу. Не могу… не могу…
Неужели, я всё ещё её люблю? Или это ревность, что она ушла к другому? Пусть лучше ревность… О, да, пусть она!
Нихаз всё это подери! — мне хотелось закричать. Страшно захотелось. Но я останавливал себя, во-первых, хотя бы из-за чувства самосохранения. Козлоногие тут же кинутся в драку. За себя я не переживал, а вот мои спутники… Они могли пострадать.
А, во-вторых… А что во-вторых? — Ничего.
Эх, Бор, Бор! Ответь, как быть со Стояной? А? Молчишь?
Рядом закопошился Прутик. Я перевёл взгляд на него и тут же вспомнил, как стал невольным свидетелем сцены прощания меж ним и Агнией. Тогда меня это заставило улыбнуться. Было забавно наблюдать, как милуются двое влюблённых.
А сейчас… сейчас я завидовал. Может, зря уехал из Сккьёрфборха? Избежал бы всех этих… глупых страданий… и воспоминаний…
Надо забыть! Отрезать, как ненужное. И выбросить. Не надо себя жалеть! Слышишь, Бор?
Я камень… я холодный гранит… я лёд Нордхейма, которого никогда не касалось солнце… я… я… Дурак я! Глупый заяц, попавший в силки.
Вороны зашептались и сообщили мне, что козлоногие удалились. Можно двигаться дальше.
Я встал и подал знак товарищам, что всё в порядке. Никто из них не усомнился в моих словах. Безоговорочно поверили.
Первыми снова пошли Велеслав и его медведь. Следом засеменил Прутик.
Ему, кстати, явно было трудновато с нами. Он тяготился «недопониманием» (так я это мягко говоря, называл) возникшим между мной и Велеславом. Очутившись в своеобразной пропасти, Семён пытался её заполнить своими рассказами. Вернее, теми знаниями, которые он получил в университете. Хотел сблизить, наладить мосты между двумя «лагерями».
Помнится, как позавчера вечером он старался это сделать. Начал с того, что, не отрывая палочки от земли, единым росчерком нарисовал семиконечную звезду. Я, честно говоря, не был знаком с сим знаком, в отличие от встрепенувшегося друида. Тот тут же приблизился и, кивая головой на изображение, деловито спросил:
— Седмица?
— Она самая. Звезда магов, — улыбнулся Прутик. Потом он повернулся ко мне и вдруг спросил: — Знаете, отчего в неделе семь дней?
Я пожал плечами, но всё же тактично сделал вид, будто мне интересно.
— Вот… вот причина, — паренёк несколько раз ткнул палочкой в рисунок. — Это Седмица — Звезда магов. Или ещё Эльфийская звезда. Кстати, они её называют септаграммой.
— И что?
— Некогда было такое течение в Церкви Света… Его последователей называли «бесполыми». Они верили в то, что у богов нет ни мужских, ни женских начал.
Прутик улыбнулся, облизал губы. Его глаза заблестели, даже заискрились.
Н-да, — мелькнуло у меня в голове. — Не для него Посольский приказ. Не для него это паучье гнездо. Ему бы в свой университет… к книгам…
— Они также соотносили Сарна скорее со злом, чем с добром, — донёсся до меня, сквозь пелену размышлений, возбуждённый голос Семёна, продолжающего рассказывать о «бесполых». — За что и были преследуемы…
— Ты, кажется, отвлёкся, — заметил я. — Вот к чему эти ереси?
— Ну… Я хотел сказать, что….
— Ты хотел рассказать, почему в неделе семь дней.
— А, точно, — обрадовано проговорил Прутик. — Это по числу помощников богов. Первый из них — это солнце. Второй — луна. Третий помощник…
— И чему вас только в Новограде не учили! — усмехнулся я, ковыряя костёр.
— Во-первых, это не совсем бред, как вы подумали. А во-вторых, я это вычитал в книгах Клементиниума.
— Ясно. Удивительно, что измышлений еретиков приняли за основу недели…
— Гм! Не всё в рассуждениях «бесполых» было ересью. Я вообще вам много бы смог рассказать чего иного. Например, почему ночь и день насчитывают по двенадцать часов. А ещё — отчего в часе шестьдесят минут… Хотите? — и, не дожидаясь подтверждения, Семён тут же продолжил: — О, это интересная история. Она тянется от самих джун. Те полагали, что двенадцать Драконов за день совершают по шестьдесят шагов, — Прутик показал кулак с выставленным указательным пальцем. — И ночью, соответственно, тоже шестьдесят шагов. Как бы переносят на себе и передавая друг другу, солнце, а потом и луну. Итого, небесные светила меняют своего «хозяина» двенадцать раз днём и столько же раз ночью. Понимаете? — на лице Семёна расплылась дурацкая улыбка.
Я поднял руку и прекратил поток слов Прутика. Слушать этот бред мне не хотелось:
— Давай не сейчас…
— Двенадцать Драконов? — подал голос Велеслав. — Что за странное число?
— Почему странное? — возмутился Прутик.
— Потому что раса джун уничтожила восемь Великих Драконов. Разве не так?
Семён растерянно пожал плечами и пробормотал что-то про «упущенный момент».
— Я точно помню, что в книге Лорана ди Вевра было число двенадцать. Ну, конечно! Он же и объяснял математические знания джун. Говорил о системе счисления…
— Правильнее было бы сравнить это число с количеством Великомучеников, — заметил Велеслав. — Ты, парень, часом не перепутал?
— Нет! — уверенно сказал Прутик. — В те далёкие времена не было никаких Святых! Ни Капра, ни Ирсена, ни Арга… Все эти маги появились позже.
— Да и то со слов Скракана, — усмехнулся я.
Друид нахмурился.
— Рассказа, конечно, интересный… я бы сказал — забавный, но верится с трудом. Конечно, про Великих Драконов мы знаем мало, однако…
— Однако, — перебил я, — однако эльфам, написавших ту книжку, виднее, сколько было Драконов.
Сказал — отрезал. Мне хотелось прекратить бессмысленный спор.
Прутик расстроился. Но не из-за того, что ему не верили, а, скорее, поскольку винил себя в том, что «мостик» не наладился. Мы с Велеславом по-прежнему остались на разных берегах.
Вообще, странный разговор у нас в тот вечер вышел. Казалось бы, ну подумаешь, Прутику захотелось блеснуть знаниями. Я тоже мог бы много чего порассказать о своих приключениях, о всяких дивах дивных, которые мне встречались на пути. Думаю, и Велеславу есть чем похвастаться.
Но дело в другом. В чём-то ином… таком воздушном, незаметном… Вот засел в моей голове этот разговор, жалит, будто невытянутая заноза. И причина не ясна…
— Стой! — послышался негромкий окрик друида, шедшего во главе нашей группки.
Мы с Прутиком неспешно приблизились к Велеславу. Тот деловито осмотрелся, а потом с таким же деловитым видом сообщил нам, что мы покидаем земли сатиров.
— Вот как? — удивился я.
— Да, на мыс Туманный они не захаживают.
— Отчего?
— Поди, у них узнай…
Фраза прозвучала беззлобно, но она меня насторожила. Я пошептался с Воронами, и те вдруг сказали, что невдалеке есть небольшой отряд козлоногих. И что они даже знают о нас, но не преследуют.
