Путешествие на восток - Клеванский Кирилл Сергеевич "Дрой" (читать книги онлайн полные версии .txt) 📗

— А третья? Ты же сказал, что есть три участника спора.

— А третья — это вы. Я не знаю как, но именно вы убедили мужа отправить дочь с минимумом охраны, именно вы составляли маршрут, именно вы пытались всеми силами выпроводить дочь из Империи, но и не пустить ее в Алиат. Вы и есть третья сила, пытавшаяся удержать нас на месте.

— И зачем же мне это делать?

— Без понятия, — пожал я плечами. — Теперь ваша очередь выкладывать карты на стол.

Мериган пристально на меня посмотрела, а потом стала вертеть в руках нож для резки бумаги. Какое-то время она держала в руках маленькое орудие, а я сжимал левой ладонью свое оружие, а в правой — держал закладку. Наконец жена визиря отложила нож и сложила руки в замок.

— Потому что я — мать. Я мать девушки, живущей с кровью океаний и людей. Океания никогда не будет счастлива в неволе. Муж хочет отдать ее против воли за человека пусть и достойного, но все же неизвестного и нелюбимого. А имперцы хотели ее попросту выкрасть, использовав в своих целях. Как сказали бы наши мудрецы — в этой ситуации лучшим действием было бездействие. И в качестве бездействия Лиамия должна была остаться на середине пути и жить свободно.

— Служанки, — одними губами прошептал я.

— Да.

— Они были в курсе вашего плана. Именно им была уготована роль красноречивых демонов, которые убедили бы девушку сойти с дистанции. Уверен, при них было ваше письмо или послание. Но оно сгорело… Ха, так и в богов поверить несложно. Столько случайностей, приведших к закономерному итогу…

— И главная случайность, — вновь все так же горько улыбнулась Мериган, — это ты. Могла ли я подумать, что на свете живет человек, которому под силу пройти путь, не возможный ни для единого представителя более сильных, мудрых и выносливых рас? Простой человек, разрушивший планы трех человек, наделенных великой властью на этом материке.

Теперь уже настал мой черед смеяться. Смеяться в голос, но с легким сожалением.

— Ваш нечеловеческий брат всегда недооценивал нашего — человеческого брата. Но не могу не заметить, ваша дочь мне сильно помогла…

— Когда ты догадался?

— Я бы не стал говорить столь громкие слова, — покачал я головой. — Скорее стал подозревать. Первое, что выбивало из колеи, — наши вечные споры. Сперва я решил, что девушка в шоке, в смятении или просто привыкла управлять, но все это было мимо. Узнав Лиамию получше, я понял, что у нее совсем не тот характер. Она простая, доверчивая, смешливая девчонка, но почему же так рьяно пыталась меня закабалить? Сейчас я понимаю — пение сирен. Это то, из-за чего моряки так боятся океаний. Пение сирен — возможность затуманивать сознание людей и управлять ими. Именно так вы и заставили мужа пойти на все те уступки, на которые он пошел.

— В свою защиту скажу — я сделала это в первый и в последний раз. И все же как ты смог выдержать пение? Да, моя дочь не чистокровная Океания, но и ее бы сил хватило, чтобы сломить волю человека.

— Случайности, — развел я руками. — В ту пору, когда я обучался в Академии, меня подвергли двум мощнейшим ментальным атакам, после которых, похвастаюсь, я выработал некий иммунитет к попыткам воздействия на разум.

— Особенность организма?

— Скорее душевной организации, но не важно. Перейдем к нашему вопросу. Итак — второй нюанс. В долине произошел некоторый инцидент, в ходе которого ваша дочь слишком быстро, ненормально быстро для обычного человека, оправилась от хитрого снадобья. Третье — тогда, во время бури, я упал в воду, но выжил. Моряки объяснили это поцелуем русалок. И я было принял столь ладную теорию, поверил в нее. Но! Чтобы понимать язык морских обитателей — русалов, нужно быть поцелованным. А насколько я помню, еще до лобзания я смог различить речь спасшей меня чешуйчатой. Как я понимаю сейчас, меня поцеловала Лиамия, еще до того как я вышел на верхнюю палубу.

— Глупая, добрая девочка, — грустно вздохнула несчастная мать.

— Да, добрая, — кивнул я, почувствовав странный укол с левой стороны груди. — Итак, последний штрих, довершивший картину, — смерть силха. Тут даже и говорить ничего не надо. Простой человек на такое неспособен. А вот Океании — существа, которые быстрее, сильнее и ловчее людей, способны на такой финт. Впрочем, даже они без должных тренировок не смогут загнать саблю в глаз такому зверю.

Мы молчали, а Мериган все продолжала комкать бумаги.

— Вернемся к нашему первому вопросу? — спросила она.

— Нет, — покачал я головой. — Я не стану вам угрожать, шантажировать или еще как-то использовать свои знания. Как я уже сказал за вчерашним ужином, мне ничего не надо.

— Тогда ты либо глуп, либо наивен, либо безмерно благороден, что тоже по-своему великая глупость.

— Знаете, — протянул я, с глупой улыбкой смотря в потолок, — лягушка, живущая в колодце, никогда не поймет лягушку, свободно плавающую в океане. Это такая присказка, только не помню, кто изрек.

— И что же это значит в данной ситуации? А, погоди, я поняла. Ты считаешь себя настолько свободным, что можешь поступать так, как хочешь, невзирая на общественное мнение и принятые нормы. Если бы ты вчера потребовал награду — стал бы таким, как все, если бы сейчас воспользовался своим знанием — стал бы таким, как все. И таких «стал бы таким, как все» на твоем пути было бесчисленное множество.

— Будь я лжецом, сказал бы, что вы угадали. Но вы и близко к центру мишени не попали, но все же это было ближе, чем у многих. Как я уже говорил вашей дочери — я лишь пытаюсь понять, что живу.

— А есть повод подозревать обратное? Считаешь, что спишь и видишь сон?

— Может, и так, — хмыкнул я. — Сон — наиболее приятный, но самый маловероятный вариант. И причина так думать у меня более весомая, чем у любого иного, ходящего по земле Ангадора.

— Ты сумасшедший.

— Вполне возможно, — кивнул я и поднялся с кресла. Я некоторое время стоял бездвижно, а потом низко поклонился. — Спасибо за разговор и за честность. В этой стране у меня осталось последнее дело.

Развернувшись, я стремительно зашагал к выходу, а когда протянул руку к двери, то услышал тихий, усталый шепот:

— То, что ты собираешься сделать, причинит боль вам обоим.

Я вышел в коридор, закрыл за собой дверь и побрел дальше, где меня ждала, как я тогда думал, финишная черта моего путешествия.

В саду на резной лавочке, выполненной в виде лежавшего на траве тигра, сидела красивая девушка. Ее черные волосы, словно черная вода, растекались на ветру, играя в свете полной луны. Но если присмотреться, девушка не выглядела счастливой, скорее наоборот. Ее зеленые глаза померкли, обычно смуглые щеки — побледнели, а руки машинально дергали из бутона лепестки, усыпая ими землю вокруг ног. Если бы мимо проходил художник, он бы мигом схватился за холст и, возможно, создал бы шедевр, изображавший великую грусть прекрасной принцессы. Но здесь не было ни художника, ни принцессы, только грусть.

Вдруг раздался короткий, резкий хруст. Девушка подняла голову и увидела мужчину. Он был ростом выше среднего — так бы сказали на севере Империи и в Нимии, но для этих земель молодой мужчина был настоящим великаном. В плечах он был широк, как и любой человек военной профессии, но налицо неказист. То есть не сказать что урод, но мало женщин нашли бы его более чем просто симпатичным, да и эта лестная характеристика перепадала не всегда.

Одет мужчина был точно так же, как и помнила девушка. В конце концов, это она выбирала ему наряд в Амхае. Вот только на плечах человека теперь лежал старый походный плащ, на котором заплаток было больше, чем самого плаща. Левой рукой мужчина придерживал веревку, которая служила тесемками походному мешку, перекинутому через плечо. Правая сжимала что-то, что скрывала тень куста с цветами цвета моря, которые распускались исключительно ночью. Да, собственно, все цветы в этой части сада распускались только ночью, будто желая спрятать свою красоту от взгляда большинства смертных.