Восставшая из пепла - Ли Танит (бесплатные версии книг txt) 📗

— Он еще может быть полезен для меня. В его нынешнем состоянии я могу управлять им, когда и как пожелаю.

— Нет, — заявила я.

— В настоящее время нет, — поправил он. — Я рад, что ты спасла его, богиня. Наверное, ты очень удачно предвидела события.

— Ты больше не причинишь ему вреда, — поклялась я.

— Ты забываешь, богиня, что тебе тоже доводилось уничтожать людей без причины. Твой Мазлек, думаю, вспомнит караванщиков, которых ты убила просто для доказательства, что они — твои. Наверное, это и будет твоим ответом мне — убить Асрена, когда я приду за ним.

Я оставила его и вернулась к себе в комнату, вспомнив о том, как стояла перед ним на коленях в пещере и плакала из-за него, и чувствовала, что сойду с ума.

Однако Асрен у меня на какое-то время в безопасности. Черная тень какое-то время не будет нас тревожить.

Он, казалось, толком не сознавал своего нового окружения. Я не могла определить, сделался ли он сколько-нибудь счастливее или нет. За его телесными надобностями стала присматривать в конце концов не я, а хромая девушка; она заботилась о них прежде, и ее это, похоже, не расстраивало. Я тогда ненавидела себя за то, что не могла делать для него этого, не давала себе никакого покоя, и все же это было настолько чуждо моим собственным надобностям… Наверное, со временем я смогла бы научиться. Но когда он бывал чист, она приводила его ко мне, и я одевала и кормила его, как малое дитя. Не помню, доставляло ли мне это какое-то удовольствие, какое-то косвенное материнское удовлетворение. Помнится, делая это, я часто плакала потихоньку, чтобы не смутить его своими слезами. Он легко смущался и пугался, как малый ребенок. Дождь за окном, какой-нибудь шум в башне, внезапно открывшаяся дверь в мою комнату — любое из этих событий могло вызвать у него шок и заставить спрятаться за ближайшим предметом меблировки.

Попытки занять его поглощали мои дни — драгоценными украшениями как игрушками, тенями от моих рук на стене, принимающими облик каких-либо зверей или птиц с крыльями. Я нашла путь на окруженную зубцами крышу и выводила его туда на прогулку со следующим за мной, как тень, Мазлеком: взад-вперед и вокруг, вдоль мрачного парапета. Мазлек поймал на складе мышь и принес ее ему. Мы кормили ее остатками сыра и хлеба, и она очень быстро стала совсем ручной, не проявляя никакого желания убежать. Асрену нравилось наблюдать за мышью и гладить ее. В эти минуты на лице у него появлялся еле заметный отблеск интереса, и я ухватывалась за него в безграничной надежде, что смогу восстановить разум и обучить его быть таким, каким он был. Но мне было нечего исцелять, ибо ничего не осталось. Ничего. Он спал на тюфяке у моей постели; он мог бы получить постель, а я тюфяк, но занавески пугали его, и он там не засыпал. По ночам я лежала без сна, прислушиваясь, как он дышит во сне, спокойно, сладко. Я могла посмотреть па его лицо, разглаженное сном, и увидеть его таким, каким он был, каким я никогда его не видела.

Кроме своего времени, я отдала ему всю свою любовь, какая еще оставалась во мне. Прежде он отверг меня, а теперь я была для него лишь символом, защитой, и потому он принимал руку, державшую его, мои поглаживания по его лицу, которые, казалось, его утешали.

Мазлек молча охранял нас, запертый в собственном аду. Он никогда не заговаривал с Асреном, но когда ему требовалось позвать его, Мазлек обращался к нему, называя ничего не значащим титулом «государь».

Тогда это время казалось долгим, но, думаю, оно было не очень долгим.

Я вдруг вышла из полусна, в котором жила. Мне ничего не было известно о положении Вазкора, и я должна была узнать о нем, так как оно могло затронуть Асрена — уж на это-то Вазкор намекнул. Конечно же, он нашел ему какое-то применение, хотя пока и неясное для меня. Почему же Вазкор, который ничего и никого не терял зря, держал его здесь живым?

В тот полдень, когда мы вышли погулять вдоль парапета, я увидела стоявшего в одной из выступавших ниш стены эзланнина и утащила Асрена с глаз долой. Первый часовой, выставленный Вазкором. И стоял он не лицом на юг, к долине, а на северо-запад, к Эшкорек-Арнору и Городам пустыни.

Я увела Асрена вниз. Мне не хотелось, чтобы они увидели его таким, каким он стал.

Гору омыл розово-красный вечер, плавающий со звездами.

Мазлек сообщил мне, что Вазкор созвал своих воинов в зал и велел присутствовать коменданту. Где-то под утро вернулся гонец из Эшкорека. Должно быть, я тогда спала и не услышала скрежета тянущегося через зловещий ров моста, цокота копыт и усталых шагов во дворе. Я оставила Мазлека охранять Асрена и спустилась в зал одна.

Овальный зал неровно освещали мрачный свет очага и пылание свечей. За длинным столом сидели без масок восемь воинов Вазкора и открыто пили. Комендант и его стража стояли около очага и казались обеспокоенными. Когда я вошла, он нервно взглянул на меня. Вазкора здесь еще не было.

— Полагаю, мы сейчас услышим какие-то новости, — сказал комендант.

— Полагаю, услышим.

Я уселась в высокое кресло около стола и ждала.

Не поднимая головы, я определила, когда он вошел. Все задвигались. Комендант суетился и кланялся, воины Вазкора поднялись на ноги, не стесняясь своих кувшинов с вином, — надо полагать, они знали, как его мало волновали определенные городские тонкости.

Он подошел к моему креслу и остановился, вежливо предлагая руку.

— Богиня.

Я поднялась и позволила ему отвести меня к столу. Он усадил меня справа от себя и указал коменданту на противоположный конец стола. Золотая волчья морда медленно повернулась, скрытые глаза коротко изучали каждого из них.

— Я отправил гонца в Эшкорек-Арнор — наверное, вы помните? А, да, комендант. Вижу, что помните. Похоже, с юга надвигается какая-то беда — Пурпурная долина идет войной. Города пустыни мудро поклялись укрепить свою коалицию. Но не мудро избрали себе нового Властелина.

Говорил он небрежно; и я гадала, чего же ему стоило говорить так, когда под ним пошатнулись основы его честолюбия. Комендант ахнул и начал было что-то бормотать.

Вазкор резко и жестко оборвал его.

— Ваши соболезнования преждевременны, ударь. Я еще не умер, — не закрытое маской лицо коменданта побледнело до грязно-желтого, и он стих. — Вы должны понять, — продолжал Вазкор, — что Кмисс, Аммат, Со-Эсс, За и Эзланн объединили силы для разгрома армий долины. Они также отправляют небольшой отряд к этим горам для того, чтобы раздавить меня. Около двухсот воинов — количество немалое, но, впрочем, они же не знают, сколько войск я привел с собой. Эшкорек пока еще не отправил воинов против меня, но, несомненно, отправит, когда на него поднажмут как следует.

Капитан стражи Вазкора поднялся на ноги, дав выход своим чувствам в каком-то проклятии эшкорекской неверности.

— Властелин…

— Не нужно пугаться, капитан. Я сохранил одну гарантию. Существует обвинение, будто это не боги, а я — какими-то невероятными средствами — сразил Асрена Джавховора. Они сказали, что, по их мнению, улика против него — его попытка убить богиню — была ложной; и в доказательство избрали своего нового Властелина из королевского дома Эзланна. Так вот, господа, Асрен Джавховор все еще жив. Пораженные восклицания из-за стола, за исключением коменданта, который беспокойно пялился на свои перстни.

Вазкор подождал, пока стихнут возгласы. А затем сказал очень холодным и размеренным голосом:

— То, что пытался сделать Асрен, было глупым. Преданный ему народ сам убил бы его, разорвал бы на части на улицах, если б ему отдали его тело, когда он рухнул. Но богиня была милостива и не желала мстить. Я распорядился объявить его умершим, а затем отправил его сюда, где он с тех пор и пребывал в заключении под властью коменданта. Когда к нам прибудут наши гости, я сообщу им это и представлю им Асрена. Скорей всего, они изберут его Властелином вместо своего нынешнего избранника. А потом благодарный Асрен восстановит меня в должности военачальника своих армий. — Можете ли вы доверять ему? — спросил капитан.