Альвийский лес (СИ) - Пасценди Доминик Григорьевич (книги онлайн полностью .TXT) 📗
Чужие аиллуо не сразу осознали, что, метнув ножи, остались вовсе без оружия.
Уаиллар сразу же длинным выпадом проткнул сердце самого подвижного и опасного из них. Потом зарубил хромого. Третий рванулся бежать, но в результате был убит броском ножа аи, получив смертельную рану в спину — невыносимо позорная смерть для воина.
Всё это заняло так мало времени, что первый поражённый Уаилларом воин еще дёргался в агонии, зажав распоротый против печени живот.
Уаиллар методично пронзил сердце каждому из четырех, не вникая, живы они ещё или уже нет. Он был настолько выжат после долгого бега и схватки, что у него подгибались ноги. Не хотелось бы пострадать из-за недостойной воина непредусмотрительности.
И вот тогда он, наконец, выпрямился из боевой стойки. Было бы уместно опереться на копьё, но копья не было, а меч для этого не годился. Поэтому пришлось принять горделивую позу и сделать вид, что он полон сил и энергии: на него с ужасом смотрели две пары женских глаз.
Одна из женщин резко выпрямилась, и в Уаиллара полетел нож. Он еле увернулся, не ожидая такого (хотя следовало бы: в его клане женщины метали ножи не хуже мужчин). Вторая, которой по виду до родов осталось недели две, встала с трудом и смотрела на воина взглядом, в котором смешивались ненависть с недоумением: что это за аиллуо, который, убив четверых воинов, не кидается тут же резать уши?
Метательница ножа, всмотревшись в убитых, согнулась в приступе рвоты.
Ну вот что с ними теперь делать?
Отпустить — так через день на пятках Уаиллара будет целый клан, и не надо строить иллюзий, что он сможет легко запутать следы. Там наверняка есть воины не хуже, чем он сам.
Убить? Уаиллар содрогнулся. Даже для спасения своей жизни он не посмел бы убить женщину. Это даже не уарро — это в крови. Женщин убивать нельзя.
Тяжело вздохнув, Уаиллар огляделся в поисках подходящей лианы. Уллэиэ или лучше уллиоэ, та гибче. А, вот она.
Нарезав нужные куски, Уаиллар приблизился к женщинам. Та, что была на большом сроке, сжалась от ужаса, не в силах сопротивляться. Мало кто умел вязать лаллаэалэ так быстро, как Уаиллар, так что ей сопротивляться и не удалось бы, в её-то состоянии. Уаиллар, однако, постарался сделать узел так, чтобы не причинить женщине боли, и чтобы она как можно меньше испытывала неудобств.
Вторая, едва отойдя от приступа рвоты, попыталась было убежать — но куда ей, от воина в расцвете сил. Подножка бросила её на землю, несколько движений — и лаллаэалэ спутал ей конечности так, чтобы она могла двигаться, но не могла убежать. И снова Уаиллар был быстр, но осторожен: беременная женщина — свята почти как Великое Древо.
Она сопротивлялась и не хотела идти. Пришлось взвалить её на плечо и отнести ко второй женщине.
— Меня зовут Уаиллар. Как ваши имена?
Молчание.
— Нам предстоит дальний путь. Будет удобнее, если я буду знать, как к вам обращаться.
Снова молчание.
— Если вы не поняли — вы мои лаллуа. Обе.
Тут их проняло.
— Как это может быть? Воин может иметь только одну жену.
— Жена у меня есть. Я пришел за листьями для нее. Вы мне не нужны. Если бы ваша охрана не напала — мы разошлись бы, и все были бы живы. И мне не пришлось бы вязать вас и тащить с собой. Но у меня нет другого выхода: мне не нужна погоня. Я вас уведу, и по крайней мере до заката никто в вашем клане не подумает, что с вами что-то случилось. Но вы должны понимать: вы у меня на правах лаллуа, если не будете сопротивляться — вам ничего не угрожает. Если будете — мне придется вас убить.
Он вовсе не собирался этого делать. Если бы женщины упёрлись — пришлось бы их отпустить, потому что рука на них не поднялась бы. Но они-то этого не знали и приняли его слова всерьёз.
Такого испуга Уаиллар никогда не видел на женских лицах.
Тела их спутников со страшными рублеными ранами добавили веса его словам.
Женщины застыли, где стояли. Уаиллар прикинул количество собранных ими листьев — было явно мало. С тяжелым вздохом он велел женщинам собрать еще столько же — времени было жалко.
Пришлось их всё время подгонять, тратя на них внимание, которого не хватало и так, чтобы следить за окрестностями.
На счастье, никто больше на поляне не появился.
Уаиллар хотел было отрезать уши убитых им воинов — но потом сообразил, что у него теперь нет ни ааи, ни копий перед входом, на которые эти уши можно нанизать, ни клана, перед воинами которого можно было бы этими ушами гордиться. Он собрал свои ножи и ножи убитых, распихал их по гнёздам в кожаной алларэу, а три оставшихся примотал лианой. Подобрал громотрубу, которая так его подвела, и только тут сообразил, что его предупреждали не мочить порошок. Помотал головой, сокрушаясь о своей бестолковости. Ещё раз подогнал женщин, явно тянувших время, и объяснил им, что ждать помощи совершенно бесполезно. Оценил количество собранных листьев, понял, что их достаточно, и потянул за предусмотренные устройством узла лаллэале поводки:
— Пора идти, красавицы.
Женщины поднялись и покорно последовали за ним.
Они шли до темноты, а потом еще довольно долго. Женщины явно устали, но Уаиллар не хотел останавливаться, пока они могли идти. Благо, нести им было почти нечего: листья уэллэу весят немного, хоть и занимают много места, пока свежие.
Он знал одно укромное место вблизи крошечного чистого ключа, который прятался высоко на каменистом холме. Туда было неудобно забираться, и поэтому все останавливались ниже, где ключ падал в выбитую им же каменную чашу с высоты в два или три роста, издавая мелодичный шум. Там же, где ключ только пробивался сквозь трещину в скале, было невозможно устроиться на ночлег: не хватало места. Зато чуть выше и левее была скрытая от взглядов снизу плоская площадка, покрытая мохом, про которую знали очень немногие. Там можно было отдохнуть втроём, а то и вчетвером, а к воде спуститься по незаметным, но удобным выступам, образующим природные ступени.
Всё это прикрывали кроны огромных олоолои, которые любят каменистую почву.
Вот туда Уаиллар и затащил обеих женщин. Затащил буквально: они выбились из сил и уже не могли не только лезть на скалы, но и идти по ровной местности.
Впрочем, дух у обеих был на высоте. Подчиняясь воину, они его ненавидели, хотя и боялись.
— Кто ты? — Спросила та, что была на большем сроке. — У тебя алларэу из кожи мёртвых животных. У тебя оружие из камня, прошедшего огонь. Это уарро. Ты не должен был жить.
— Из какого ты клана? — Вторила другая. — Я догадалась! Ты — Лишённый Имени из клана Оллаулэ! Главная Женщина Эуллара говорила про тебя! Ты — уарро, тебя должен убить любой аиллуэ!
Воина это задело:
— Я Уаиллар, военный вождь клана Оллаулэ! Я убил Великого Вождя Ллуэиллэ и ушёл к многокожим! Я знаю то, чего не знает никто из народа аиллуэ: всё, что говорят нам Великие вожди и Главные женщины — ложь от начала до конца! Никакого уарро не существует! Можно есть то, что не родилось в Великом Лесу, можно есть то, что прошло через огонь, можно пользоваться тем, что изготовлено из неживого — и это не приводит к смерти! Нам всё время лгали, и мы из-за этого всегда жили хуже, чем могли бы — хуже, чем круглоухие! У круглоухих, даже не воинов, еды куда больше, чем даёт нам Лес — а почему? Да потому, что нам запрещают то, что не знали предки! Любое растение круглоухих приносит плодов больше, чем то, что растёт в Лесу. И по вкусу они лучше, и голод утоляют быстрее! А многие растения, если их обработать огнём или горячей водой, если к ним добавить соль и травы — становятся вкусными, даже те, которые мы не считаем съедобными!
Женщины были потрясены тем, напором, с которым он высказывался. Они не столько слушали, что он говорит, сколько уступали давлению того, как он говорил.
Уаиллар выхватил меч:
— Смотрите! Это оружие многокожих! Оно непобедимо! Оно разрубает любые, самые лучшие, даже четырехлетние аллэ! Оно разрубает кости! — И он широким движением срубил наискось кривое деревце толщиной в руку, росшее из ближайшей расщелины в скале. — Ничего подобного у нас нет! И не будет, пока мы не перестанем слушать старейшин и не начнём жить своим умом! А еще у многокожих есть громотрубы!
