Медный король - Дяченко Марина и Сергей (читать книги без регистрации TXT) 📗
– Но как я смогу…
– Как хочешь.
Ночью из замка бежали пятеро головорезов и Глен, бывший раб. Трое из беглецов были в сговоре с Развияром, но никто не знал о других – каждый считал себя единственным шпионом. Развияр потратил длинный день на эту неприятную, грязную работу: извлечь из ямы при помощи стражников. Допросить. Понять. Принять решение: вербовка или «сладкое молоко».
Головорезы, которым Развияр не мог доверять, забыли обо всей своей прежней жизни и теперь таскали бревна вместе с рабами. Нельзя сказать, чтобы они выделялись из толпы: половина живого товара, проданного на рынке в Фер, была лишена памяти с помощью сладкого напитка рабовладельцев.
С перевала пришел Самар, молодой стражник, служивший под началом Тари-Колеса. Лицо у него было серое:
– Повелитель… Мы их упустили.
– Ты ранен?
У вестника было сильно порезано ухо. Развияр сидел с ним, отпаивая вином, расспрашивая, как было дело на перевале. Беглецы были вооружены только короткими ножами, но застали патрульных врасплох.
– Было очень темно… Сгустились тучи… Мы все очень устали… Тари разрешил отдохнуть, иначе мы не достояли бы до утра… Мы стреляли, но было темно… Хотели преследовать по дороге на Кипучку, но в такой темноте…
– Тари запретил, – вырвалось у Развияра.
Самар посмотрел страдальчески: Тари-Колесо был его другом и начальником.
– Повелитель, мы все виноваты…
– Когда вы будете виноваты, я скажу, – отозвался Развияр почти весело. – Спи.
Днем, когда отряд Тари сменился с перевала, Развияр громко и при всех выразил ему свое неудовольствие. Позже, наедине, обнял.
– Зачем тебе это надо? – шепотом спросил Колесо.
– Молчи. Я потом расскажу.
Он вернулся в зал стражи, упал на шкуру и проспал мертвым сном несколько часов. Во сне ему становилось все холоднее. Он скорчился, прижимая колени к животу. Вокруг была ледяная вода и огни города Мирте, далекие, равнодушные. Он снова был мальчишкой, которого выбросили за борт нарядного корабля. Руки и ноги сводило судорогой, Развияр бился, пытаясь согреться, пытаясь выжить.
Он проснулся от того, что стало тепло. Открыл глаза; рядом сидел Лукс, привалившись мягким шерстистым боком, и согревал.
– Холодно? Хочешь, разведем камин?
– Я велел топить только печь с огневухами, – Развияр сглотнул.
– У нас целый караван с древесиной.
– Нельзя жечь. Потом не хватит… одного уголька для горна, одного бревнышка для балки, и все завалится.
– Тебе снилось что-то страшное?
– Ерунда, – Развияр потянулся. – Что ты там прячешь, под плащом?
– Я принес тебе подарок.
Лукс развернул сверток и выложил на шкуру печорки два клинка – светлых, нешироких, плавно изогнутых. Их линии напомнили Развияру прихотливое написание заглавной буквы «Эшт». Вдоль клинков тянулась мелкая вязь, а в рукоятки были встроены драгоценные камни – это не была пошлая роскошь. Неведомые оружейники стремились достичь совершенства: по-настоящему смертоносное оружие должно быть красивым.
– Для парного боя, – Лукс щурился от удовольствия. Его лицо было перепачкано сажей, кожаная безрукавка раскрылась на груди, от зверуина пахло дымом и потом. – Лучшее, что мы нашли в здешней оружейной, и перековывать не пришлось, только заточили. Ты возьми их!
Развияр взялся за рукоятки. Шагнул по залу, взмахнул, примериваясь. Клинки казались продолжением рук.
– Спасибо… Я спал?
– Тебе надо было отдохнуть… Не беспокойся, новостей нет.
– Будут, – Развияр завертел клинки двумя руками, слушая, как они режут на лоскуты слежавшийся душный воздух. – Новости будут… На нас насядут и зверуины, и Император, и Хват, и они не станут ждать, когда мы восстановим замок, когда наберем людей в оборону… У нас полтора десятка бойцов, прочие – рабы да ремесленники, бабы, старики…
– У нас есть маг.
– У них тоже есть маг, Лукс.
– У нас есть ты!
Развияр опустил руки. Клинки коснулись пола, еще слышно звякнули о каменные плиты.
– Ты всегда побеждаешь, Развияр, – Лукс не то утверждал, не то спрашивал. – Ты добиваешься всего, чего бы ни захотел! Выйдет и на этот раз, ведь правда?
Было не утро, как думал Развияр, а полдень под низким, затянутым тучами небом. Когда они с Луксом – зверуин и всадник – поднялись в горы, тучи расступились, и вышло солнце.
Развияр выписывал клинками стальные буквы, повисавшие, казалось, в воздухе. Все их пробы парного боя, все уроки Лукса сложились, наконец, в единое целое, будто части механизма, и недостающим звеном были новые клинки. Всадник верхом на четвероногом брате неуязвим: так, во всяком случае, показалось Развияру. Вечное движение без единой паузы – проще прицелиться в порхающую бабочку. Стена вертящихся клинков – четыре руки, действующих согласованно, четыре могучих когтистых лапы. Развияр вспомнил, как боялись в замке зверуинов, и только огневухи могли с ними сладить – нечестный прием. Жуткая безмозглая тварь против непобедимых в открытом бою воинов.
И тут же он вспомнил, как имперские стражники расстреливали с воздуха вождей из клана Равноденствия. Одна стрела – одна смерть, и только старику-зверуину досталось две стрелы.
Он оглянулся на замок. Поднимались дымы, работала кузница, топилась печь с двумя последними яйцами огневухи; эта тварь еще молодая, сказал сотник Бран. Несется мало и редко. Надо ждать, когда заматереет…
Лукс скакал вниз по склону, перелетая с камня на камень. Развияр слился с седлом, ухватившись за кожаный ремень-портупею. Ему казалось, что это его лапы отталкиваются от земли, в его теле перекатываются упругие, текучие, как вода, мышцы Лукса, и его же глазами смотрит на мир зверуин. Всадник и его брат – единое существо; Развияр сполна ощутил это и, празднуя, закричал во всю силу легких.
Ветер переменился.
– Медный король, Медный король…
Клинки лежали на краю бассейна. Огонек свечи отражался в воде, играл на стали, преломлялся в драгоценных камнях. Развияр был один в комнате; дверь на балкон покосилась и висела на одной петле. Снаружи тянуло холодным ветром.
– Возьми, что мне дорого. Подай, что мне нужно.
В его жизни не так много было оружия, особенно такого, к которому стоило привязываться. Свой темный меч гекса он ценил, но никогда не любил. А эти, почти живые, со своим норовом, будто переняли характер Лукса, который нашел их и выбрал для своего всадника…
Он невольно потянулся, желая схватить меч за теплую рукоятку, поймать и удержать. Рука наткнулась на камень.
Он мигнул. Глаза слезились от ветра и усталости. На краю бассейна ничего не было; Развияр провел по гладкому камню кончиками пальцев, будто не понимая, что произошло, не умея привыкнуть к этому, снова растерявшись…
А потом его захлестнуло светлой и теплой волной. Тяжесть последних дней обернулась белым пухом. Летящие хлопья застыли, сливаясь с бликами на воде; лопнули невидимые обручи, стягивавшие голову и грудь.
Он встал на колени. Лег щекой на холодный камень.
Засмеялся.
Он расхаживал из угла в угол, и Яска внимательно следила за ним глазами. Будто не могла понять: чему он так часто улыбается?!
– …Карта – всего лишь земля, – отрывисто говорил Лукс. – На ней засады не обозначены! Расстреляют из укрытия прежде, чем ты откроешь рот!
Лукс нервничал. Его полосатая шерсть стояла дыбом, он то и дело оглаживал ладонями бока и говорил без умолку, лил слова, как воду. Развияр слушал его – и не слушал.
– Никто не станет с тобой разговаривать. Нет такой силы, чтобы их заставить. Ты знаешь нагоров… нет, ты не знаешь нагоров! У нас… то есть у них, – совсем другая цена жизни. Если что-то предписано традицией – будет исполнено любой ценой, расплатятся кровью свои, чужие… Рабы, всадники, женщины, дети… Как вода, которая всегда течет вниз. Шпоры в бока… Я иногда понимаю Утро-Без-Промаха. Так ненавидеть можно только нагоров, и только тому, кто среди них вырос!
