Лиррийский принц. Хроники Паэтты. Книга III (СИ) - "postsabbath" (книги полностью .TXT) 📗
Для охоты у путешественников не было луков. Ливейтин, чьи способности в резьбе по дереву уже были нам известны, сумел смастерить и плохонькие луки, где вместо тетивы была обычная бечёвка, приобретённая у селян. Конечно, в качестве оружия такой лук не годился, да и крупную дичь подстрелить им было невозможно, учитывая, что стрелы представляли собой лишь заострённые палочки. Но вот птицу и даже мелкого зверька вполне можно было если и не убить, то слегка оглушить, чего бывало достаточно для поимки. Так что питались главным образом дичью, ягодами, зеленью и кореньями. Драонн до сих пор и не подозревал, сколько всего съедобного, и даже вполне сносного на вкус, можно раздобыть в лесу!
Если в наличии были небольшие лесные тракты - двигались по ним, благо край был немноголюдный. Подъезжая к селениям, огибали их широкой дугой. Несчастные лошадки, конечно, ужасно страдали от непривычного им режима, но поделать всадники ничего не могли. Они и рады были бы приобрести верховых лошадей, да где их было взять?
В общем, дорога, которая даже осенью занимала у Драонна в его прошлые поездки всего несколько дней, на сей раз растянулась почти на две недели. В конце неё лошадей пускали чуть ли не шагом, опасаясь, что они просто падут.
Наконец Ливейтин отметил, что они оказались в родных местах. До Доромиона было ещё неблизко, но зато всего в нескольких часах пути был замок Тенедорион. Драонн не виделся с Делийоном Тенедорионским, наверное, с того самого памятного ужина в Кассолее, когда он познакомился с Аэринн. Они никогда не были друзьями, или даже приятелями, однако же Драонн предполагал, что в замке он сможет хотя бы раздобыть лошадей. Если, конечно, с его обитателями ещё ничего не случилось...
Драонн почти не знал здешние земли - он никогда не бывал здесь, лишь понаслышке зная о некоторых населённых пунктах. Милях в шести от Тенедориона находилось крупное селение. Илиры предусмотрительно объехали его стороной, для чего пришлось сделать лишний круг почти в милю, чтобы остаться в кромке леса и не попасться на глаза многочисленным земледельцам, копающимся сейчас на своих полях.
Дальше от села шла просёлочная дорога, по которой можно было добраться и до замка. Принц и его спутники двинулись вдоль этой дороги, но на достаточном удалении, чтобы в случае чего скрыться в кустарнике - по этому тракту то и дело проезжали телеги или проходили путники.
Через некоторое время они добрались и до первого лиррийского хутора. Лирры даже в этом отличались от людей - если вторые всегда предпочитали жить сообща, жаться друг к другу в поисках поддержки, то первые испокон веков были индивидуалистами, ценящими свободное пространство. Именно поэтому лирры редко строили крупные поселения и всё-таки в массе своей неохотно жили в крупных городах, за исключением двух-трёх городов на юге. Вот и здесь, в Сеазии, немногочисленное лиррийское население селилось небольшими хуторами по четыре-пять семей.
Увидев хутор, Драонн до боли стиснул зубы. Там, где совсем ещё недавно жили и трудились его сородичи, теперь было пепелище. Люди в своей бессмысленной жестокости сожгли всё - дома, хозяйственные постройки, даже фруктовые деревья. Всё, что не могло сгореть, было сломано. Был разбит колодец, и можно было даже не проверять - наверняка он был завален различным мусором, а также, вполне возможно - трупами.
Хутор, очевидно, сожгли уже несколько дней назад. Нигде не курился дымок, пепел давно остыл и частью был размётан ветром по окрестностям. Вокруг стояла тишина - не было слышно даже обычного квохтанья кур. Очевидно, что если кто и выжил из местных жителей - они ушли. Во всяком случае, хотелось верить, что они успели убраться подобру-поздорову под более надёжные замковые стены.
Не было смысла огибать погибший хутор, поэтому илиры проехали сквозь него. От колодца действительно исходил слабый запах падали, и хотелось надеяться, что там разлагаются лишь трупы дворовых собак. С потемневшими от горя и гнева лицами четверо илиров ехали, вглядываясь в эти свидетельства смерти и разрушения, в надежде разглядеть что-то живое. Но среди развалин не мелькнула даже кошка.
- Наверняка и дальше будет то же самое... - проворчал Ливейтин. - Эти ублюдки пожгли все фермы и хутора. Всё, до чего смогли дотянуться.
- Интересно, цел ли Тенедорион?.. - озабоченно пробормотал Драонн.
- Конечно цел! - с абсолютной уверенностью ответил Ливейтин. - У этих деревенщин зубов не хватит на наши замки! Жечь хутора - вот предел их возможностей!
- У этих-то конечно не хватит... Но вот армия...
- Армия, будем надеяться, доберётся до сюда ещё не скоро! - по голосу было слышно, что самоуверенности у Ливейтина поубавилось.
- Сможем ли мы организовать оборону Доромиона при длительной осаде?
- Ах, кабы не проторчали мы столько времени в этой проклятой Кидуе!.. - с досадой воскликнул Ливейтин. - Я, начальник стражи, теперь даже не знаю, насколько наш замок готов к обороне! Надеюсь, этот олух Пийтин сделал всё по уму! Малый он, конечно, толковый, да вот с фантазией у него туговато!.. Но если он сделал всё, что должно, то три-четыре месяца Доромион простоит без особых проблем. А там уж и до зимы недалеко. Не станут же солдаты морозить себе задницы под нашими стенами!
- Но без ферм нам неоткуда будет взять новых припасов... Если придёт армия, нам в любом случае будет плохо. Даже если Доромион выстоит до зимы - что нам делать дальше? Помирать с голоду?
- Как только вернёмся - незамедлительно начнём приготовления. Я постараюсь набить замок зерном по самую крышу!
- Если нам дадут такую возможность... - мрачно покачал головой Драонн. - Сам видишь - враг уже рядом...
Словно в подтверждение его слов вдали послышались звуки - натужный скрип колёс и голоса. Должно быть, очередная телега какого-нибудь селянина везла первые урожаи сена, или ещё что-то в том же роде. Правда, звук раздавался с той стороны, куда направлялись путешественники, то есть со стороны замка. Вполне вероятно, что это были какие-нибудь мародёры, которые пытались пополнить своё нехитрое добро чем-то, найденным на пепелищах лиррийских поселений. Так или иначе, а четверо илиров поспешили свернуть с дороги и укрыться за густым кустарником, в изобилии разросшимся у подножья древних сосен.
Вскоре показался и источник шума. Лошадь, немногим отличающаяся от тех, которых держали под уздцы илиры, не без труда тащила грубо сколоченную массивную телегу, чьи несмазанные цельнодеревянные колеса и издавали такой душераздирающий скрежет. На телеге сидело двое немолодых мужиков. Однако везли они не свежескошенное сено, и не какие-то другие жалкие пожитки.
Почти всё пространство телеги занимала грубая деревянная клетка. Кое-как ошкуренные ветки толщиной в запястье среднего подростка были стянуты тонкими кожаными ремнями в достаточно прочную конструкцию. В таких клетках, наверное, могли бы перевозить мелкую скотину вроде коз или овец, но илиры сразу поняли, что предназначалась она совсем не для этого.
Мужики, что посмеивались меж собой, прислонясь спиной к прутьям решётки, обвязали свои седеющие курчавые головы красными тряпицами. Были они, очевидно, простыми местными колонами, и средств на целый красный берет у них пока не было, вот и обошлись подручными материалами - возможно, разрезали подол жениного платья, или собственные выходные рубахи. Они были не вооружены, лишь пара дубин валялась рядом с ними.
Они ехали, ничего не таясь и не опасаясь, как победители по завоёванной территории. Они понимали, что здесь уже нет никого, кто мог бы дать им отпор. Красноверхие, которых поманила на войну не только высокая идея торжества людского мира, но и вполне себе земная корысть - с чисто мужицкой рачительностью они, удовлетворив свою жажду крови, пытались затем не дать пропасть добру. А для этих двоих таким добром были сами лирры.
Работорговцы - вот кто были эти двое в красных повязках. Такая же проблема была и в прошлую войну - были люди, промышлявшие торговлей лиррами. Причём спросом пользовалась лишь одна категория пленников - девушки. Лирры - никчёмные работники, слишком свободолюбивые и не слишком сильные и выносливые. Они не годились практически ни на что. Но вот юные лиррийские девушки пользовались большим спросом у владельцев борделей и богатых, пресытившихся жизнью вельмож. Многих людей возбуждала эта запретная связь, и они готовы были платить за таких рабынь солидные деньги.
