Кто вы, профессор Амбридж? (СИ) - Измайлова Кира Алиевна (прочитать книгу TXT) 📗
— Надеюсь, вы не перегнули палку? — строго спросила Марина Николаевна сменщика и заместителя Беркли, Кевина О’Лири, статного синеглазого красавца-брюнета, по которому уже сохла половина старшекурсниц (другие сохли по брутальному Беркли и его шраму, не менее брутальному Мерфи и прочим, благо выбор был достаточно обширен).
— Ну что вы, мадам, — ответил он. — Мы всего лишь отвели этих диверсантов в пустой класс и заставили сожрать весь их запас этих блевательных батончиков. Ну а через полчасика выдали антидот, ведро с тряпками и велели прибрать помещение без помощи магии.
— А выпороли зачем?
— Не выпороли, а подстегнули, чтобы шевелились пошустрее, — был ответ. — Надеюсь, дошло, а то придется повторить. Друг над другом пускай шутят, сколько влезет, это уж вам разбираться, а мы вообще-то при исполнении. Пусть скажут спасибо, что тоже в камеру не отправились за попытку покушения на аврора: парни-то уже совершеннолетние, так что…
— Думаю, вы были с ними даже слишком мягки, — вздохнула Марина Николаевна, подумав, что за каникулы школьники, как обычно, совершенно распустились. — Спасибо, мистер О’Лири. Мне должность не позволяет заниматься рукоприкладством, хотя иногда подмывает… О, кстати! У нас тут предостаточно желающих после школы попытать счастья в аврорском корпусе… Не затруднит ли вас или кого-то из ваших людей продемонстрировать этим романтическим натурам, что такое обычный день в вашем училище? То, чем в прошлом году занимались некоторые на отработках — это ведь малая толика от программы?
— Еще бы! С превеликим удовольствием устроим демонстрацию, мадам! — сверкнул белоснежной улыбкой О’Лири. — Стадион у вас тут недурной, снаряды… а, трансфигурируем, на один-то день. Давайте ребят, после смены мы им устроим курс молодого бойца!
— Я предложу желающим записаться, — с широкой улыбкой ответила Марина Николаевна.
Желающих оказалось немало, со всех старших курсов. Показательный «день в казарме» решили устроить в воскресенье, и…
Побудка в пять утра мало кого обрадовала. Изрядный кросс — тем более (О’Лири уверял, что это еще мягко, просто бегали по кругу, без полосы препятствий!), последующая тренировка — тоже… К вечеру ряды поредели настолько, что особо стойких можно было пересчитать по пальцам одной руки.
— Ну вот. Эти, вероятно, справятся, — сказал О’Лири Марине Николаевне, пришедшей посмотреть, как идут дела, — если еще и ночную тренировку выдержат. Но это уж не сегодня, им завтра на занятия. Молодцы, бойцы! Всё еще намерены пойти в авроры?
— Ой, не-е-ет… — пробормотал семикурсник с Рэйвенкло.
— А что ты тогда тут делал целый день?
— Хотел выяснить, смогу ли я такое выдержать, — честно ответил юноша. — Смог. Но только один раз. Каждый день… нет, не осилю. Извините.
— Не за что извиняться, понял, что это не твоё — молодец, освободишь место еще кому-то! — серьезно ответил О’Лири. — Но если надумаешь… шансы у тебя неплохие.
— Спасибо, сэр, я буду иметь это в виду, — дипломатично ответил тот и поспешил удалиться.
— А ведь так у нас лет с двенадцати гоняют… Слабаки! — вздохнул О’Лири, распрощался и тоже ушел.
Марина Николаевна посмотрела ему вслед и подумала о том, что все присланные авроры — уже не мальчишки, взрослые мужчины, в переделках бывали, и не раз. Однако почти ни у кого нет заметных шрамов или увечий (Беркли не в счет, он свой шрам носит, как тот же Шеклбот — серьгу в ухе)… Да что там, на Орфорде Амбридже и то ни единой отметины нет, хотя задания у него случались опасные (он не желал рассказывать об этом, но Марина Николаевна подняла архивные записи аврората и была весьма впечатлена послужным списком родителя)! А старый Грюм исполосован вдоль и поперек!
«Очевидно, это многое говорит о профессионализме», — решила она, припомнив Граббли-Дёрг, обычно невредимую, и прежнего преподавателя ухода за магическими существами — Кеттлберна, который уволился, заявив, что хочет еще пожить с парой собственных конечностей, а также вечно кем-то побитого и искусанного Хагрида.
Дамблдор вернулся только через два дня, добродушный, как обычно, только вот его голубые глаза были теперь холоднее льда. Марину Николаевну он подчеркнуто игнорировал, и она знала, почему: Тонкс уволили из аврората с «волчьим билетом» в прямом и переносном смысле слова — не просто за исполнение приказов Дамблдора, а не Уильямсона, но еще и за связь с оборотнем.
«Любой человек волен жить хоть с оборотнем, хоть с кентавром, хоть с гигантским кальмаром, — написал Уильямсон Марине Николаевне, — но только если не состоит на службе в аврорате. И дело не в дискриминации по расовому признаку, на кентавра бы я еще мог закрыть глаза. Аврор несет ответственность не только за себя, это раз. Мы не знаем всех тонкостей передачи ликантропии, это два. Возможно, Тонкс способна мирно жить с Люпином, накачивая его зельями и запирая в подвале по полнолуниям, но есть один маленький нюанс: что, если она тоже носитель? Передается ликантропия половым путем или нет? Вероятен ли накопительный эффект? Что, если в одну далеко не прекрасную лунную ночь Тонкс, будучи на задании, внезапно обратится и нападет на своих сослуживцев? Конечно, она может и не знать о факте заражения (хотя наверняка ведь догадывалась, связываясь с Люпином, что тот способен прикусить ее до крови во время любовных игрищ), но я категорически отказываюсь подвергать подчиненных такому риску. Ничего личного».
Сам Люпин получил следящий ошейник — почти как браслеты у отпущенных под залог в маггловском мире. И Грюм тоже — его выходки и поиск врагов в каждом мусорном бачке порядком всех утомили.
— И это правильно, — сказала Ингибьёрг, к которой Марина Николаевна заглянула с парой вопросов. — Одно дело, когда ты уже живешь с человеком, а с ним приключается несчастье… Хотя многие бросают заболевших, утративших силу, лишившихся руки или там ноги… А бывает наоборот: возвращают силы жить тем, кто уже готов уйти за горизонт. Но, — добавила она, — Уильямсон прав. Даже если девушка искренне полюбила оборотня, вылечить его она не сможет. И сама будет вечно рисковать, оставаясь с ним рядом. Это — ее дело, взрослая уже, сама решает за себя. Но вот подвергать опасности других она права не имеет. Хочет — пусть живет с ним, но забудет о службе. Или служит, но тогда забудет об оборотне. А и на ёлку влезть, и задницу не ободрать не выйдет, не в сказке живем!
Марина Николаевна молча согласилась.
— Возьмете сегодня шестой курс Гриффиндора? — спросила она Снейпа, встретив поутру на лестнице, ведущей в Большой зал. — Мне нужно отлучиться в Министерство.
— Конечно, только скажите, на чем вы с ними остановились.
— Мы покамест застряли на отработке чар с игрушечными палочками, но они вот-вот взбунтуются и потребуют перейти на настоящие.
— Хорошо, сориентируюсь по факту, — кивнул он и не мог не поддеть: — Где же ваши поурочные планы, Долорес? Где программа?
— Вам они все равно не помогут, — ответила она, — а программа утверждена Министерством, неужели вы с нею еще не ознакомились?
Оставив последнее слово за собой, Марина Николаевна отправилась в Министерство, где Фадж встретил ее, как дорогую гостью, только что не расцеловал.
— Долорес, дорогая! — говорил он. — Этот Уильямсон — настоящая находка! Конечно, его методы могут показаться грубыми, но зато они действенны! Аврорат работает, как часы, Скримджер с ног сбился, обустраивая Азкабан для всякой шелупони… Зато делом занят, некогда интриги плести… А уж Хогвартс! — всплеснул руками Фадж. — Говорите, дети после наглядной демонстрации осознали, что такое настоящий аврор? И теперь не полезут в бой со своими жалкими учебными заклинаниями? Ах-ха-ха! Это прекрасно, Долорес!
Он перевел дыхание, предложил ей чаю и продолжил:
— А эти трое? Восхитительно, чуть не вся боевая мощь банды Дамблдора нейтрализована… Шеклбот отстранен от должности до выяснения обстоятельств. Есть еще Артур Уизли, конечно, но формально нет повода к нему придраться. А Перси!..
