Восхождение самозваного принца - Сальваторе Роберт Энтони (бесплатная регистрация книга txt) 📗
— Нет! — резко ответил Олин, ударив кулаками по столу и отбрасывая напускное спокойствие. — Я никогда бы этого не допустил!
— Так давайте бороться, — с нажимом произнес Де'Уннеро, и на его губах вновь заиграла зловещая улыбка. — Давайте возьмем в свои руки и церковь, и государство и возвратим их на истинный путь.
— Как? — коротко спросил старик.
В его голосе можно было услышать как сомнение, так и насмешку.
— Неужели, сохранив крепкое тело, вы одряхлели разумом? Неужели Маркало Де'Уннеро являет собой противоположность мне, старой развалине?
— Я приехал в Энтел не один, — сообщил ему Де'Уннеро. — Я привез с собой того, кто носит меч и лук Элбрайна и является прямым наследником престола, хотя его мать даже не подозревает об этом.
— Что за чушь?
— Я привез с собой сына Джилсепони и Элбрайна, владеющего силой меча и магии, — объявил бывший монах.
— У королевы нет сына, — возразил настоятель Сент-Бондабриса.
— Представьте себе, есть, ответил Де'Уннеро. — Она всегда думала, что потеряла ребенка во время сражения с отцом-настоятелем Марквортом. Но ее сын жив.
— И вы более десяти лет провели вместе с ним? — спросил старый аббат.
— Я встретил его совсем недавно, — объяснил Де'Уннеро. — На первый взгляд — совершенно случайно. Но я принял это как знак от Бога, и такого знака в моей жизни еще не было. Этот юноша — его зовут Эйдриан — дал мне возможность вернуться в большой мир. И я убедился: моя борьба не была напрасной и, что еще важнее, не являлась ошибкой.
— А откуда вы так уверены, что он действительно тот, за кого себя выдает? — спросил явно заинтригованный Олин.
— Я это понял по его силе, видя, с каким искусством он владеет магией самоцветов и насколько великолепен в бою. Он с ранних лет воспитывался и обучался эльфами тол'алфар.
— В таком случае, он должен быть похож на своего отца и уж никак не может являться союзником для Маркало Де'Уннеро, — заметил настоятель Сент-Бондабриса.
Однако снисходительная усмешка бывшего монаха показала старику, насколько ошибочны его предположения.
— Что вы предлагаете? — после долгого молчания спросил Олин. — Как может невесть откуда взявшийся мальчишка, не принадлежащий к роду Дануба, дать нам возможности для совершения желаемых вами перемен? Не тратите ли вы понапрасну мое время, предлагая неосуществимые вещи?
Де'Уннеро пододвинул себе стул и провел остаток дня в беседе с аббатом. Он не вдавался в подробности. Он говорил о своих воззрениях на церковь и мир, которые, как он знал, старик разделял, пусть, возможно, и с некоторыми оговорками. Бывший монах умолчал пока о другой своей тайне — пергаментных свитках, которые он хранил все эти годы и которые сейчас были спрятаны у него на груди под одеждой.
Когда все темы оказались исчерпаны, настоятель Олин, откинувшись на спинку кресла, погрузился в долгое размышление.
— Я попробую узнать о том, что вас интересует, — наконец согласился он. — Правда, я до сих пор не понимаю, как все это может вызвать перемены в мире. Мы привыкли считать, что все происходит не так, как бы нам хотелось…
— Точнее, не так, как хотелось бы Богу, — перебил его Де'Уннеро, и его слова вызвали у Олина короткий смешок.
— Вы сомневаетесь?
— А что, я должен верить в такого Бога, которому на нас не наплевать?
Теперь пришлось задуматься самому Де'Уннеро. Да, за эти годы Олин Жантиль явно изменился. Бывший монах шел сюда, рассчитывая воззвать к его набожности. Он всегда считал ее присущей настоятелю Сент-Бондабриса. Тогда бы можно было поднять весь разговор и замысел Де'Уннеро на уровень священной битвы за истинную веру.
Он еще раз пристально взглянул на старого аббата и наконец спросил без обиняков:
— А какая разница, существует такой Бог или нет?
— Приходите ко мне завтра, после вечерней молитвы, — сказал Олин, и Де'Уннеро удалился.
— «Но будьте же все свидетелями, и да будет это начертано на камне»… — читал вслух настоятель Олин, глядя в пергамент, развернутый на столе.
Как раз в это время в покоях аббата появился Де'Уннеро. Олин торопливо отпустил сопровождавших его монахов и продолжал:
— «В случае, если Джилсепони произведет на свет ребенка, этот ребенок, невзирая на его пол, станет непосредственным наследником, превзойдя в этом Мидалиса, принца Вангардского».
Улыбнувшись, он поднял глаза на Де'Уннеро.
— Так провозгласил король Дануб Брок Урсальский в день своего бракосочетания с Джилсепони.
Глаза Маркало Де'Уннеро торжествующе сверкнули: он едва ли надеялся услышать что-либо подобное.
— А что еще говорится в указе Дануба относительно потомства Джилсепони? — спросил он, с некоторой тревогой ожидая ответа.
— Ничего, — ответил Олин. — Король, как и все мы, был уверен, что у Джилсепони не было детей, и потому не видел необходимости упоминать об этом. Он верил и до сих пор верит, что она не способна его предать и изменить ему с кем-либо другим. Впрочем, если бы такое и случилось, Джилсепони было бы нечего опасаться. Если верить слухам, битва с Марквортом навсегда оставила ее бесплодной.
— Итак, король больше ничего не сказал, ибо считал, что тут нечего добавлять, — подытожил Де'Уннеро. — Чем это в действительности оборачивается для нас? Никто не согласится и не признает, что указ справедлив и в отношении Эйдриана.
— Вашему юному другу не взойти на трон без междоусобной войны, — с уверенностью произнес Олин. — Однако в случае кончины короля Дануба Эйдриан может заявить о своих правах на престол. Справедливость его притязаний будет определять либо суд высшей знати, либо та сила, которая окажется за спиной юного претендента.
Де'Уннеро откинулся на спинку стула. «Терпение и еще раз терпение», — твердил он себе. Терпение — это волшебный ключик, открывающий все нужные двери. Бывший монах давно уже продумал, как можно возвести Эйдриана на престол и на этой волне самому вернуть былое положение в ордене. Его замысел не был рассчитан на молниеносное осуществление и требовал немалого времени и терпения. То, что он услышал от настоятеля Сент-Бондабриса, вполне согласовывалось с его замыслом. Только и всего.
— Многим ли известно о родителях этого юноши? — осведомился аббат Олин.
Де'Уннеро понял, что все колебания старика — не более чем защитная мера. На самом деле Олин обеими руками ухватился за предложение Де'Уннеро.
— Четверым, включая самого Эйдриана и вас, — ответил бывший монах.
— Узкий круг знающих тайну, — заметил аббат. — Только, боюсь, она не принесет вам ничего, кроме…
Де'Уннеро ухмыльнулся, а потом извлек из-под одежды несколько свитков пергамента, небрежно бросив их на стол Олина.
— Что это такое? — поинтересовался старик.
Развернув свитки, он узнал в них навигационные карты безбрежного Мирианского океана.
— Путь к сокровищам, в сравнении с которыми королевская казна покажется карманом нищего, — ответил Де'Уннеро. — Путь к Пиманиникуиту.
Сверкающие глаза Олина, казалось, вот-вот вылезут из орбит.
— Как? — задыхаясь, прошептал он. — Зачем вы… на что вы рассчитывали…
Старик поднял глаза от свитков и с недоверием покачал головой.
— Подумайте, сколько несметных сокровищ лежит под песками Пиманиникуита, — сказал Де'Уннеро. — Сколько самоцветов, выпавших из Гало Короны, накопилось там за сотни и тысячи лет.
— Но без благословения церкви они не имеют магической силы, — возразил аббат Олин.
— А это так уж необходимо? — осведомился бывший монах. — Разве изумруд, не имеющий магической силы, перестает от этого быть драгоценным камнем?
Настоятель Сент-Бондабриса подтолкнул свитки к Де'Уннеро.
— Это запрещено, — заявил он, явно напуганный столь дерзким предложением.
— Кем запрещено?
— Церковным каноном! — воскликнул Олин. — Запрещено с давних пор. Со времен святого Абеля!
— Так ли это страшно? — спросил Де'Уннеро, подражая его вчерашним словам, когда они говорили о равнодушии Бога к земным делам.
