Лесная обитель - Брэдли Мэрион Зиммер (читать бесплатно полные книги txt) 📗
– Лежи спокойно, владыка мира, – прошептал Гай, – дай мне подержать тебя немного.
При мысли о том, что такое вот маленькое розовое существо может вырасти и стать императором, оба родителя рассмеялись.
Глава 20
Гай возвращался в Лондиний в горько-сладостном оцепенении. Он обрел Эйлан – и потерял ее. Он был вынужден покинуть сына, которого она подарила ему, – и все же сын у него есть! По мере приближения к столице и к Юлии на него порой накатывало желание повернуть коня и помчаться к своей возлюбленной, но он понимал, что они с Эйлан не могут жить вместе. Гай вспомнил, как посуровело ее лицо, когда она объясняла ему, что значит для нее быть Верховной Жрицей. Тогда она вовсе не была похожа на ту Эйлан, которую он знал. У него внутри все холодело при мысли о том, какому риску она подвергла себя, доказывая, что достойна быть орудием богов. Она рисковала его сыном!
Но когда они расставались, она плакала. И, говоря по совести, он тоже не смог сдержать слезы. Если Эйлан считает, что женитьба на Юлии Лицинии доставит ему удовольствие, она глубоко заблуждается. Перевалив через последний холм, Гай, глядя на греющиеся в лучах полуденного солнца черепичные крыши зданий, напомнил себе, что он поступает так только ради благополучия Эйлан и их сына.
К дому Лициния он подъехал в сумерках. Прокуратор еще не вернулся из табулярия, но Юлия была дома. Гай нашел ее в атрии [13] на женской половине особняка. При виде жениха глаза у девушки заблестели; она показалась Гаю красивой, как никогда. Конечно, с Эйлан ее не сравнить, но ведь прекраснее Эйлан женщин нет на всем белом свете. Однако со временем Юлия, возможно, станет очень даже миловидной.
– Так, значит, ты вернулся, Гай? – с притворной сдержанностью промолвила она.
– Ты же видишь, что я здесь. Как же я могу утверждать, что до сих пор нахожусь на севере?
Девушка хихикнула.
– Ну, мне приходилось слышать, будто бы духи погибших иногда являются к тем, кого они покинули на этой земле. – Внезапно ее охватил страх, и уже отнюдь не игривым тоном она спросила: – Гай, скажи, ты просто дразнишь меня, или я в самом деле вижу тебя здесь, живым и невредимым?!
«Какая же она еще юная», – подумал вдруг римлянин.
– Я не призрак, – устало ответил он. С тех пор как Гай уехал отсюда, он не раз смотрел смерти в глаза и нес смерть врагам; он увидел свое будущее в глазах новорожденного сына. Раньше он был юношей. Теперь он – мужчина и научился мыслить и рассуждать, как подобает зрелому мужу. Ничего удивительного в том, что Юлия растерялась, видя, как он изменился.
Юлия подошла к Гаю, коснулась его руки.
– Да, это ты, живой, – произнесла она уже более ровным голосом. – Ты виделся со своей британкой? – Девушка пристально вглядывалась в его лицо.
– Виделся… – начал Гай, подыскивая нужные слова. Он должен объяснить ей, что произошло. Юлия имеет право знать, какой у нее будет муж, если она решит вступить с ним в брак.
Но ответить Гай не успел. Послышались неровные шаги Лициния, ковыляющего по мозаичному полу, и момент был упущен.
– И вот ты снова здесь, мой дорогой юноша. – Гаю показалось, что Лициний искренне рад его возвращению. – Полагаю, это означает, что скоро быть свадьбе.
– Надеюсь, что так, мой господин, – чуть помедлив, ответил Гай. Ему хотелось верить, что Юлия и прокуратор приняли его нерешительный тон за проявление скромности. Может, оно и к лучшему, думал Гай, ведь если Юлия откажется выйти за него замуж, как он сможет выполнить обязательства защищать Эйлан и их сына?
Юлия лучезарно улыбнулась. Что ж, возможно, жить с ней в браке будет не так уж и тягостно. Перехватив взгляд жениха, девушка покраснела.
– Пойдем, я покажу тебе мой свадебный шлейф, – предложила она. – Я вышивала его несколько месяцев. Ведь шлейф уже можно показать Гаю, правда, отец? – обратилась она к Лицинию.
– Да, конечно, моя дорогая, но все же я уверен, тебе следовало бы довольствоваться шлейфом из льняной материи. Так одевались невесты в эпоху республики, и для тебя это тоже вполне достойный наряд, – проворчал прокуратор.
– Ну и где теперь эта твоя республика? – дерзко возразила Юлия. – Я желаю, чтобы мой шлейф был самым великолепным из всех, какие только есть на белом свете, и, не сомневаюсь, тебе тоже этого хочется!
Шлейф и вправду был изумительно красив – из прозрачной огненного цвета ткани, на которой Юлия золотыми нитками вышила фрукты и цветы.
Когда девушка вышла из комнаты, Лициний отвел Гая в сторону.
– Я назначил официальное обручение на конец месяца, до наступления дней скорби в начале марта. Твой отец не сможет присутствовать на церемонии, но в апреле, когда мои авгуры определят удачный для свадьбы день, легату недели две-три придется обходиться без его помощи. Времени, конечно, остается немного, но, думаю, мы успеем подготовиться. Иначе свадьбу можно будет справить только во второй половине июня, а моя дочь и так уже целый год ждала, пока ты искал чести и славы в сражениях с каледонцами. – Лициний ласково улыбнулся. – Если, конечно, у тебя нет возражений, мой мальчик?
– Меня это вполне устраивает… – едва слышно отозвался Гай. Интересно, что они все стали бы делать, если бы он вдруг воспротивился? И вообще непонятно, зачем Лициний спрашивает его мнение.
Вернулась Юлия. Она подошла к Гаю, и, заглянув ей в лицо, римлянин понял, что он никогда не решится погасить огонек доверия, который светился в этих темных глазах. Их с Эйлан любовь изначально была лишена будущего; может, ему удастся сделать счастливой хотя бы эту юную римлянку.
В дверь лесной хижины струился солнечный свет. Недавно прошел дождь. Эйлан медленно передвигалась по комнате. Одеваясь, она инстинктивно прислушивалась к дыханию спящего ребенка. После встречи с Гаем силы стали быстрее возвращаться к ней, но при ходьбе она по-прежнему испытывала болезненные ощущения. Роды были тяжелыми, и теперь она быстро утомлялась.
Ребенок, завернутый в старый платок, мирно спал в корзине, которая служила ему колыбелью. Эйлан на мгновение остановилась, с восхищением глядя на сына. В его личике неясно вырисовывались черты отца – форма носа, разлет бровей, – и от этого Гауэн казался ей еще прекрасней.
Она присела на несколько минут и стала рассматривать ребенка. «Гауэн… – думала Эйлан, – мой маленький царь!» Интересно, как отнесся бы к этому Мацеллий, если предположить, что он прослышал бы о внуке? Ей хотелось взять сына на руки, но ведь нужно еще столько всего переделать, и он так спокойно спит. Малыш посапывал почти неслышно, так что Эйлан даже наклонилась, пытаясь уловить дыхание сына. Убедившись, что он дышит, она выпрямилась.
Эйлан одевалась медленно, подолгу отдыхая, с трудом натягивая на себя очередной предмет туалета, потом расчесала и перевязала лентой длинные волосы. Обычно ей помогала Аннис, но Эйлан отослала ее в деревню за продуктами. Старая женщина не знает о том, кто ее подопечная, и ей вовсе незачем находиться в хижине, когда сюда придет Арданос. Вполне вероятно, что она догадается, какую тайну скрывает от нее Эйлан.
Девушка повязала ленту вокруг головы по-новому, как замужняя женщина. Возможно, она будет чувствовать себя более уверенно при встрече с Арданосом, если предстанет перед ним в облике взрослой женщины, а не испуганным ребенком.
Что нужно этому старику? Она, предполагала, что он прикажет ей возвращаться в Вернеметон, но вопреки разуму никак не могла избавиться от леденящего душу страха. А вдруг он все-таки решил отправить ее из Лесной обители?
У нее то и дело мелькала дикая мысль убежать к Гаю, если, конечно, он еще не женился. А может быть, Маири согласится укрыть ее у себя в доме, если только отец не воспротивится. Кейлин сообщила, что Бендейджид вернулся с севера, тощий, как изголодавшийся за зиму волн и еще более озлобленный поражением. Но пока он тихо и мирно живет в доме старшей дочери, римляне вряд ли станут преследовать его.
