Толкователи (сборник) - Ле Гуин Урсула Кребер (читать полную версию книги .txt) 📗
Солли смотрела на Тейео с какой-то странной нежностью, которую он нашел неуместной.
— Теперь бы еще понять, какую позицию займет союз Экумены, — продолжал Тейео. — Я хочу сказать… Ваши люди действительно поступают так, как говорят?
— У политиков всегда две правды. Если посольство увидит, что Вое Део пытается подчинить Гатаи, они не станут вмешиваться, но и не одобрят насилия, о котором говорили патриоты.
— Репрессии направлены против тех, кто мешает гатайцам вступить в союз Экумены.
— Все равно их не одобрят. А если в посольстве узнают, что я жива, Вое Део получит хорошую взбучку. Но как нам отправить туда весточку о себе? Я была здесь единственной посланницей Экумены. Кто мог бы стать надежным курьером?
— Любой из моих людей, но…
— Скорее всего их уже отозвали. Зачем держать охрану посла, если тот погиб во время террористического акта? Но эту возможность надо отработать до конца. Вернее, попросить об этом наших похитителей. — Ее голос стал тише и задумчивее. — Вряд ли они позволят нам уйти. А если переодетыми? Пожалуй, это будет самый безопасный способ.
— Но как мы переберемся через океан? — спросил Тейео.
Солли несколько раз ударила себя ладонью по лбу.
— Ну почему они не могут принести нам воды?
Ее голос походил на шуршание бумаги. Тейео стало стыдно за свой гнев и обиду. Ему захотелось сказать, что она тоже была его помощью и надеждой, что он гордился ею и уважал, как друга. Но ни одна из этих фраз не сорвалась с его уст. Он чувствовал себя пустым и усталым. Он чувствовал себя высохшим стариком. Ах, если бы ему дали глоток воды.
Наконец им принесли и воду и пищу. Еды было мало — в основном заплесневелый хлеб. По иронии судьбы тюремщики сами стали заключенными. И теперь экономили припасы. Представитель назвал пленникам свое военное прозвище: Кергат, что по-гатайски означало «свобода». Он рассказал, что войска Вое Део провели на окрестных территориях так называемую зачистку, предали огню немало домов и взяли под контроль почти весь город, включая королевский дворец. Однако по телесети об этом ничего не говорилось.
— Дурацкие интриги Совета закончились тем, что нашу страну захватила армия Вое Део, — воскликнул он, едва не рыдая от ярости.
— Это ненадолго, — сказал Тейео.
— А кто сможет их победить? — спросил молодой человек.
— Йеове. Идея Йеове.
Кергат и Солли с удивлением посмотрели на него.
— Революция, — пояснил Тейео. — Вскоре Уэрел станет Новым Йеове.
— Вы имеете в виду рабов? — спросил Кергат. — Но они никогда не объединятся во фронт сопротивления.
— Но когда они сделают это, будьте осторожны, — мягко добавил веот.
— А разве в вашей группе нет рабов? — удивленно спросила Солли.
Кергат даже не потрудился ответить. Тейео вдруг понял, что молодой патриот относился к ней как к рабыне. Впрочем, он и сам поступал так же, там, в другой жизни, где такое разграничение имело смысл.
— Скажи, а твоя служанка Реве настроена к тебе по-дружески? — спросил он Солли.
— Да, — ответила она. — Вернее, это я пыталась стать ее подругой. Она не сделает того, что ты хочешь.
— А макил?
Она задумалась почти на минуту.
— Возможно. Да.
— Он все еще здесь?
Солли неуверенно пожала плечами:
— Их труппа собиралась в турне. Отъезд должен был состояться через несколько дней после праздника.
— Он из Вое Део. Если труппа макилов все еще здесь, их скорее всего отправят домой. Кергат, вам надо выяснить этот вопрос и связаться с актером по имени Батикам.
— Он макил? — спросил молодой патриот, и его лицо исказилось от отвращения. — Один из ваших кривляк-гомосексуалистов?
Тейео быстро посмотрел на Солли. Терпение, терпение.
— Бисексуалов, — поправила Солли, не обращая внимания на предостерегающий взгляд. — И не кривляк, а актеров.
К счастью, Кергат пропустил ее слова мимо ушей.
— Он очень хитрый человек, — сказал Тейео. — С большими связями. Батикам поможет не только нам, но и вам. Поверьте, это стоит усилий. Лишь бы он оказался здесь. Вы должны поторопиться.
— С какой стати макил будет помогать нам? Он же из Вое Део.
— Не забывайте, что он раб, а не мужчина, — сказал Тейео. — Батикам является членом Хейма, рабского подполья, которое противостоит правительству Вое Део. Союз Экумены симпатизирует им. Представьте, какую вы получите поддержку, если макил расскажет в посольстве о том, что группа патриотов спасла посланницу от неминуемой смерти и теперь, рискуя всем своим благополучием, прячет ее в безопасном месте. Пришельцы со звезд будут действовать решительно и быстро. Я верно говорю, посол?
Быстро входя в роль авторитетной и важной персоны, Солли ответила кратким величественным кивком.
— Быстро и решительно, но осторожно, — сказала она. — Мы стараемся избегать излишней жестокости и обычно используем политическое принуждение.
Молодой человек прикусил губу и задумался над предложением своих пленников. Понимая его смущение и осторожность, Тейео спокойно ожидал ответа. Он заметил, что Солли тоже неподвижно сидит на топчане, положив одну ладонь на другую. Она была худой и грязной. Немытые засаленные волосы свисали сосульками на плечи. Но она вела себя храбро, как отважный солдат, — особенно в эти минуты, когда все зависело от нервов. Он знал, чего ей стоило успокоиться и смирить свое гордое сердце.
Кергат начал задавать вопросы, и Тейео отвечал на них убедительно и степенно. Когда в разговор вступала Солли, Кергат прислушивался, хотя после ссоры и взаимных оскорблений демонстративно не замечал ее присутствия. В конце концов патриоты ушли, так и не сказав, что собираются предпринять. Но Кергат еще раз повторил имя Батикама и то сообщение, которое рега хотел передать в посольство: «Веоты на половинном жалованье охотно учатся петь старые песни».
Когда тяжелая дверь закрылась, Солли спросила у Тейео:
— Это какой-то пароль?
— Разве ты не знаешь человека по имени Старая Музыка?
— Знаю. А он что, твой друг?
— Почти.
— Он работает на Уэреле с самого начала. Наш первый наблюдатель. Очень уважаемый и умный человек. Да, он сделает все, чтобы вытащить нас отсюда. Что-то я вообще уже не соображаю. Знаешь, чего мне сейчас хочется? Лежать на берегу небольшого ручья в красивой маленькой долине. Лежать и пить проточную воду. Весь день. Просто вытягивать шею и пить. И чтобы вода серебрилась в сиянии солнца. О Боже, Боже! Я тоскую по солнечному свету. Тейео, мне так тяжело. Еще тяжелее, чем вчера или позавчера. Сижу и верю, что у нас действительно появилась надежда выбраться отсюда. Я пытаюсь отбросить ее, но у меня ничего не получается. О, как я устала от этого плена!
— Который теперь час?
— Половина девятого. Уже стемнело. О, как я хочу побыть в темноте! Послушай. А мы чем-нибудь можем прикрыть эту чертову биопластину? Давай устроим себе ночь и день.
— Ты можешь дотянуться до нее, если станешь мне на плечи. Но как мы закрепим ткань? Они с минуту смотрели на пластину.
— Не знаю, что и придумать, — сказала Солли. — А ты заметил, что маленькое пятно на ней увеличилось? Похоже, эта биопластина умирает. Может быть, нам не стоит тревожиться? Если мы задержимся здесь, темноты у нас окажется предостаточно.
— Ладно, — сказал Тейео с какой-то странной застенчивостью. — Я устал.
Он поднялся, потянулся и взглядом спросил разрешения войти на ее территорию. Попив воды, Тейео вернулся к топчану, снял китель и обувь, подождал, пока Солли не отвернется, затем снял брюки и укрылся одеялом. Его губы по привычке прошептали знакомые с детства слова: «О Камье всемогущий, позволь мне сохранить твердость ради благородной цели». Но он не заснул. Он слышал ее легкие движения: она сходила в туалет, попила воды и, сняв сандалии, легла на топчан.
Прошло какое-то время.
— Тейео.
— Да.
— А тебе не хочется. Наверное, это неправильно с моей стороны. Особенно в таких условиях. Скажи, ты хочешь меня?
