Дочь Хранителя - Шевченко Ирина (книга жизни .txt) 📗
Начался четвертый день — двадцать девятое марта, день, предваряющий праздник Чародейкиной ночи.
Очень невесело начался. С утра я впервые за последнее время серьезно поругалась с Илом — очень уж близко к сердцу некоторые эльфы воспринимают возложенные на них обязанности по охране вверенного объекта. Мне в официальной форме было заявлено, что никуда меня на ночь не отпустят, а если я решу смыться втихаря, их сумрачное владетельство не поленится объехать город, где обязательно меня отыщет и сделает со мной что-то ужасное, описываемое в разговоре исключительно на незнакомых мне языках и, как я догадалась по тону, в исключительно нецензурных выражениях.
— Я с вами не иду, — чуть не плача объявила я друзьям, придя в школу.
Компания отреагировала бурно. «Как?», «почему?» и «что случилось?» понеслось со всех сторон. Я оглядела волнующееся общество и остановила взгляд на Сэле, как на единственном, кто регулярно бывал у меня дома и был знаком с царящими в семейке Эн-Ферро строгими нравами.
— Меня Ил не пускает, — попыталась объяснить ему я. — Все из-за этого чокнутого мага. Лайс уехал и велел ему за мной следить…
Я еще не договорила, как водник легкомысленно предложил:
— Так, а в чем проблема? Бери его с собой, пусть следит.
И рот раскрыть не успела, как Сэл громко поинтересовался у компании:
— Никто не возражает против общества эльфа?
Никто не возражал. Оставалось узнать мнение самого эльфа.
Иоллара я застала на кухне. Эльф сидел за столом и что-то малевал, шурша грифелем по картону, так увлекся, что и меня не сразу заметил. А когда заметил, растерялся, как мальчишка, и поспешил упрятать листок в лежавшую тут же папку. Дернулся неловко, и на пол посыпались рисунки.
— Это… это ты? — обалдела я, подняв один.
— Это — кентавр, — буркнул Ил, отбирая у меня листок.
— Но это ты рисовал?
Я бросилась собирать другие рисунки в надежде еще хоть что-то рассмотреть. Успела урвать два. На одном был изображен какой-то странный автомобиль, мчащийся по трассе. Даже не знаю, как у него получилось такое нарисовать, но одного взгляда хватало, чтобы ощутить движение, скорость, услышать свист ветра…
— Это эктокар, — с неохотой просветил меня эльф.
— А это? — На втором листе было что-то ужасное: развалины, огонь и корчащееся в пламени тело.
— Ночной кошмар. — Иоллар выдернул рисунок у меня из рук. — Еще чего-то хотела?
— Нет… То есть да. Пойдешь со мной на праздник?
— Чего? — обалдел он, услышав мое приглашение. — Мне делать больше нечего?
— А что ты собирался делать? — вкрадчиво спросила я. Может, поход в Марони нарушит некие архиважные планы сиятельного квартиранта?
— Ничего!
— Ну так идем — там тоже ничего делать не нужно. Знай себе пей, танцуй и веселись.
Иоллар обдумал мое предложение еще раз.
— И где намечается торжество?
— Вообще-то по всему городу, но мы собираемся в Школьном квартале — в прошлый раз там здорово было.
— Помню я твое «здорово» на следующее утро. Завтра Лайс вернется, и как я ему объясню твое состояние?
— Какое состояние? — обиделась я. — Считаешь меня законченной алкоголичкой? Я сегодня, если хочешь знать, вообще пить не буду!
— Честно? — уточнил он.
Или мне кажется, или для жесткого и окончательного отрицательного ответа слишком много вопросов.
— Честно-честно! — пообещала я. И, подумав, привела последний имеющийся в запасе аргумент: — Я даже платье надену по такому случаю.
— Это хорошо, — усмехнулся эльф, — а то когда на тебе эта драная курточка и потертые штаны, мне за тебя даже перед портовыми девицами стыдно.
Я проглотила оскорбление, сочтя его за знак согласия. Но все же решила убедиться наверняка:
— Так мы идем?
— Идем, — милостиво соизволило их высочество. — Во сколько все начинается?
— Мы договорились встретиться в восемь.
— Значит, успеем сходить в лес, потренироваться?
— Вообще-то, если ты не хочешь снова краснеть за меня перед портовыми девицами, мне нужно время на сборы.
— Пять часов? — опешил Иоллар.
— Маловато, конечно, — взгрустнула я, — но надеюсь, успею!
В платье, как выразился однажды Иоллар, мне очень даже ничего. Но сегодня из этого ничего я постаралась выжать все самое лучшее. Перед продажными девками ему за меня стыдно! Хам! Ну ладно-ладно, посмотрим, что он скажет, когда увидит меня в новом жемчужно-голубом платье, да еще и с достаточно глубоким вырезом, да еще и с завитыми в крупные локоны и собранными наверх волосами, да если я еще глаза посильней подведу, и немного румян добавлю, и губы поярче подкрашу, и…
Вроде бы все.
Посмотрелась в зеркало, повертелась так и этак. До Алатти, конечно, далеко, но эта его… Как ее там? В общем, девица эта грудастая и рядом не валялась!
— И как я тебе? — с ходу спросила я, входя в гостиную.
— Неплохо, — без особых восторгов отозвался эльф. — Надеюсь, я соответствую?
Ой, мама! Я предусмотрительно прикрыла рот и постаралась как можно равнодушнее оглядеть стоящего в центре комнаты парня. Да все девчонки на Школьной площади слюной истекут, когда я заявлюсь туда с таким кавалером! Расшитый серебром камзол из темно-лилового бархата, белоснежный ворот рубашки в тон ослепительной улыбке и начищенные до блеска сапоги — понятия не имею, из какого загашника он вытащил этот наряд, но все было просто идеально.
— Сойдешь! — безразлично брякнула я.
— Тогда идемте, тэсс Эн-Ферро, — протянул он мне руку.
Пальцы у него были обжигающе горячими.
До школы дошли пешком, на счастье, в последние дни стояла солнечная погода и дорога успела просохнуть. Шли молча: о чем беседовать с этим обновленным Иолларом, я не знала, да и он не спешил начинать разговор.
— Здесь я учусь, — зачем-то сказала я, когда уже подошли к замковому мосту.
Эльф рассеянно кивнул, и я мысленно обозвала себя идиоткой: будто он не знал, где я учусь — школа от нашего дома прекрасно видна.
— А здесь портал, — еще раз невпопад произнесла я. — Ты через порталы ходил?
— Врата считаются? — с ухмылкой уточнил он, и я снова прикусила язык.
Вышли в маленьком скверике. По случаю теплой весенней погоды и праздника из-под посоха гранитного мага выбивалась струйка воды.
— А знаешь, откуда пошел обычай отмечать Чародейкину ночь? — неожиданно спросил он.
Я не знала.
— Когда-то, очень давно, у местных магов бытовало мнение, что девица, то есть девственница, не может в полной мере использовать дар. Девичество считалось у волшебниц преградой на пути овладения силой. Поэтому они назначили одну ночь в году, когда чародейка могла выбрать любого мужчину, чтоб он помог ей, скажем так, решить эту проблему. После милую традицию подхватило практически все охочее до развлечений женское население Каэтара, и в течение пятидесяти лет в эту ночь царил форменный разврат. Властям это надоело, к тому же маги доказали отсутствие связи между девственностью и уровнем способностей, и праздник официально запретили. Но отобрать у людей праздник не так-то просто, и еще лет через тридцать его вернули в местный календарь, но уже без прежнего фривольного смысла. Просто по традиции считается, что в этот день, а особенно ночью, мужчина ни в чем не должен отказывать женщине.
— То есть ты по определению не имел права отказываться от моего приглашения?
— Да. Только ведь ты этого не знала.
Будет мне урок: историю выучила, официальное законодательство тоже, теперь следует разобраться с местными традициями.
— Смотри, ребята нас уже ждут, — указала я на собравшуюся у входа в сквер компанию.
— У меня в глазах двоится, — несколько раз сморгнул эльф, — или там два Сэла?
— Нормально у тебя с глазами, это его брат — Най. Ты быстро научишься их различать.
— По-моему, я их уже различаю: тот, что восторженно на тебя пялится, это точно Сэл, а тот, который треплется о чем-то с патлатым полуэльфом — его брат.
