Волшебники Маджипура - Сильверберг Роберт (онлайн книга без TXT) 📗

Престимион уже видел туннели Сангамора: это было очень давно, в детстве, когда он в обществе своего давно почившего отца изучал различные любопытные уголки Замка. Тогда в них не было ни одного заключенного, как, впрочем, и на протяжении примерно двух-трех сотен лет со времени короналя лорда Аминтилира. Но на него глубокое впечатление произвели и красивое, хотя и несколько подавляющее ровное пульсирующее свечение стен, и многочисленные кандалы, вмурованные в стены. Отец рассказал ему тогда захватывающую легенду о мятежном принце и горячем молодом герцоге, которые были прикованы здесь во времена некоего древнего короналя, не терпевшего нарушений придворного этикета.

Но Престимиону никогда не могло прийти в голову, что в один прекрасный день он сам окажется здесь в мертвой хватке древних кандалов. Ведь это место было всего лишь напоминанием о дикости средневековья, а не чем-то, предназначенным для реального использования. И все же он висел, почти распятый, у стены, которая излучала изумительный ярко-рубиновый свет, его руки были широко разведены в стороны, а запястья и лодыжки туго схвачены обручами оков. Все происходившее было настолько диким, что он то и дело ловил себя на том, что готов расхохотаться. Корсибар, раздираемый яростью, заточил его в темницу! (Н-да, хороша темница!) А что дальше? Плаха палача?

Но на самом деле ничего забавного во всем этом не было. Он находился в полной власти Корсибара. Никто не знал о том, что здесь происходило. В любой момент кто-нибудь из прихвостней короналя мог явиться сюда, перерезать ему горло, а он не в состоянии даже заслониться рукой. Его притащили сюда, предположил он, часов шесть, а то и восемь тому назад и оставили в полном одиночестве. Может быть, его намеревались просто-напросто уморить голодом? Или дождаться, пока размеренные волны красного света, бесконечно пробегающие по всем окружавшим его поверхностям, сделают из него визжащего, пускающего пузыри безумца?

Это было вполне возможно. А пока что проходили часы, и никто не появлялся.

И вдруг откуда-то неподалеку, из моря взбесившегося света донесся негромкий слабый и какой-то пушистый голосок:

— Принц Престимион, вы случайно не захватили с собой ваш коримбор?

— Что? — в первый момент его собственный голос прозвучал хрипло и невнятно. — Кто это сказал? Где вы?

— Прямо напротив вас. Я Талнап Зелифор. Вы помните меня, ваше превосходительство?

— А, волшебник-вруун. Да, я хорошо помню вас. — Престимион несколько раз мигнул, вглядываясь в безжалостный свет, потом еще и прищурил глаза. Но не увидел ничего, кроме светящегося рубинового марева. — Если вы там, то, значит, каким-то образом сделали себя невидимым.

— О, нет. Вы сможете увидеть меня, если постараетесь. Закройте глаза на какое-то время, а потом очень быстро откройте их, ваше превосходительство, и разглядите меня. Видите ли, я тоже заключенный. Я был бесконечно поражен, когда вас привели сюда, — продолжал говорить голос из холодного алого горнила. — Я знал, что расположение ваших звезд неблагоприятно, но и понятия не имел, что оно настолько неблагоприятно. Ну как, вы видите меня?

— Нет, — ответил Престимион. Он закрыл глаза, сосчитал до десяти, открыл их и увидел лишь алые волны. Тогда он снова зажмурился, досчитал до двадцати, а потом еще раз до двадцати. Быстро раскрыв глаза, он смог ухватить взглядом прямо перед собой неясные очертания маленького многоногого существа, прикованного к стене за два самых больших своих щупальца. И все же Талнап Зелифор висел на высоте не менее трех или четырех футов от пола, так как был очень мал даже для своей расы, а оковы были сделаны из расчета на размеры обычного человеческого существа.

Мгновение спустя все снова заволоклось краснотой.

— Я все же секунду-другую видел вас, — сказал Престимион., мрачно глядя в пульсирующий слепящий светлый сумрак. — Да, это вы. Вы приходили ко мне в Лабиринте, чтобы сообщить, что у меня нет прямой дороги к трону, что знамения указали вам на то, что со всех сторон укрылись могущественные враги, которые втайне дожидаются момента, чтобы свергнуть меня. Вам тогда удалось узнать — я не осмелюсь строить предположения, каким образом — о том, что должно было произойти. И, видимо, тюрьма явилась самым подходящим местом для нашей следующей встречи. Но как же вы смогли предсказать мое крушение и проглядели свое собственное, а? — Он прищурился, безуспешно пытаясь разглядеть крохотное существо у противоположной стены. — И сколько времени вы уже находитесь здесь?

— Думаю, три дня. А может быть, и четыре.

— Вам давали есть?

— Случалось, — ответил вруун, — правда, не слишком часто. Но я первым начал расспрашивать вас, принц: коримбор у вас с собой? Тот маленький зеленый амулет, который я дал вам.

— Да. Как ни странно, он висит на цепи у меня на шее.

— Когда стражники принесут еду, они должны будут освободить вам руки, чтобы вы смогли поесть. Постарайтесь погладить коримбор и умоляйте силу, которая им управляет, оказать вам содействие. Это должно помочь расположить охранников к вам более благосклонно, и, возможно, они станут кормить вас почаще или даже приносить что-нибудь получше обычных помоев. Я должен сообщить вам, что пища здесь омерзительная, а надзиратели отъявленные грубияны.

— Ваш коримбор немногим помог мне, когда я совсем недавно в тронном зале разговаривал с Корсибаром. Я разок прикоснулся к нему, когда спор только-только начался, но все равно дела с каждой минутой становились все хуже и хуже.

— А как вы прикоснулись к нему? У вас было намерение использовать его силу? Вы поручили себя этой силе, сообщили ей о том, что вам требуется?

— Ничего этого я не делал. Это просто не могло прийти мне в голову. Я просто притронулся к нему, потому что он попался мне под руку, когда меня раздирало желание высказать все, что было на сердце.

— А-а, вот как… — протянул Талнап Зелифор, словно желал показать, что ошибка Престимиона была ему совершенно ясна. Некоторое время оба молчали.

— А почему вы попали сюда? — спросил наконец Престимион.

— Мне самому непонятно. Это, я уверен, какая-то печальная несправедливость. Но мне не сказали, кто приказал меня арестовать.

Единственное, что я знаю, что ни в чем не виновен, какое бы обвинение мне ни предъявили.

— Несомненно, — согласился Престимион.

— Я был, — продолжал вруун, — хотя и совсем недолго, советником леди Тизмет. Возможно, что-то из того, о чем я рекомендовал ей поговорить с братом, оскорбило или обеспокоило его, и он решил убрать меня, чтобы лишить ее в дальнейшем моих советов. Это вполне резонная причина. С другой стороны, дело может быть и в задолженности. Я должен изрядную сумму принцу Гониволу, который финансировал некоторые мои исследования. Вы же знаете, как Гонивол относится к деньгам. Не исключено, что он попросил короналя посадить меня сюда за то, что я не смог вовремя вернуть ему ссуду. Но я совершенно не представляю, каким образом смогу вернуть долг, находясь здесь, тогда как на свободе я все же мог что-то сделать для этого.

— Похоже, — не без язвительности заметил Престимион, — что вам очень многое представляется неясным. Для знатока вашей профессии это не слишком хорошая рекомендация. Я-то считал, что для вас, волшебников, все бытие представляет собой открытую книгу. А вы даже не можете понять, за что вас подвесили на стену.

— Это не столь точная наука, ваше превосходительство, — грустно ответил Талнап Зелифор.

— Вы сказали, наука?

— Да, это, несомненно, наука. Несведущий может называть ее колдовством или заклинанием демонов, но для нас это способ осознания и попыток использования фундаментальных законов вселенной, которые базируются на совершенно рациональных основах.

— Ага. На рациональных основах, вы говорите. Вы должны объяснить мне все это, если мы пробудем здесь достаточно долго. Осмелюсь предположить, что вы предпочли бы называть себя скорее инженером, нежели волшебником.

— По моему мнению, уважаемый принц, это почти одно и то же. Я не сомневаюсь в том, что еще сотни три лет назад я был бы именно инженером. Да и то исследование, которое я проводил для Великого адмирала Гонивола, было по природе своей именно инженерным: изобретение механического устройства и создание его действующего образца.