Тысяча Имен - Векслер Джанго (читать книги онлайн бесплатно полностью без TXT) 📗
«Если все получится… — Винтер едва смела думать об этом. — Если все получится, мне будет наплевать на то, что Феор — нечестивое порождение преисподней. Если только я смогу поговорить с Бобби…» Потребность в этом разговоре ныла в груди тугим мучительным комком. Все изменилось, думала Винтер. Капрал Бобби был для нее другом и товарищем по оружию. Девушка по имени Бобби станет чем–то большим — возможно, сообщницей, — и такая возможность выпустила на волю чувства, которые Винтер давно и прочно загнала в самый тайный уголок своего сердца. При одной только мысли о том, что кто–то, такой же как она, будет знать ее тайну, Винтер испытывала восторг и одновременно ужас.
— Обоз решено оставить.
От неожиданности Винтер едва не свалилась с ящика. Погруженная в свои мысли, она даже не заметила, что рядом кто–то есть. Подняв взгляд, она обнаружила, что на ящике рядом с ней примостилась молодая ворданайка в брюках и свободной шерстяной блузе. Волосы ее были стянуты на затылке тугим узлом, что придавало ей строгий вид, однако сейчас она, видя явное замешательство Винтер, улыбалась.
— Я застала вас врасплох. Извините.
— Я просто… — Винтер осеклась и лишь покачала головой, не вполне доверяя собственному голосу.
— Понимаю, — сказала женщина, и на краткий миг Винтер почудилось, что собеседница знает все: и о ее тайне, и о колдовстве, которое творилось в палатке, — словом, все. — Наверное, — продолжала она, — после боя каждый ведет себя по–другому. Кому–то хочется петь и плясать, пьянствовать или развлекаться со шлюхами, а кому- то просто посидеть. — Женщина тихонько вздохнула. — Даже внизу, у подножия холма, было очень страшно. Могу только представить, каково это было — подниматься наверх.
Винтер кивнула, немного сбитая с толку. Она лихорадочно искала, за что бы ухватиться.
— Вы что–то говорили про обоз?
— Его решили оставить. Видите?
Женщина сопроводила свои слова взмахом руки. Палатки первого батальона стояли недалеко от границы лагеря, и территория, которая вчера служила плацем для строевых занятий, была видна как на ладони. Сейчас там строились солдаты. Судя по увесистым заплечным мешкам, они явно собирались в долгий поход, однако все лошади оставались у коновязей, и обозные повозки тоже никто не спешил отцеплять.
Винтер озадаченно моргнула:
— Что происходит? Мы выступаем?
— Только второй и четвертый батальоны. Полковник сказал, что в минувшем сражении им досталось меньше всего, а потому они с ходу ринутся в новое.
— Новое сражение?
— Полковник спешит на помощь к капитану Д’Ивуару. Очень спешит. Очевидно, мы движемся медленнее, чем планировали.
С этим трудно было не согласиться, помня обо всех задержках, которые преследовали их по пути.
— А как же мы?
— Первый батальон? — уточнила женщина и, когда Винтер утвердительно кивнула, продолжила: — Думаю, вам предстоит заслуженный отдых. Первый и третий батальоны остаются здесь, с обозом и ранеными. — Она оглядела себя и невесело усмехнулась. — И прочим балластом.
Винтер из солидарности изобразила слабую улыбку, совершенно не зная, как себя вести. Женщина задумчиво разглядывала ее.
— Как вас зовут, сержант? — помолчав, спросила она.
— Винтер, мэм, — ответила девушка, вспомнив вдруг об этикете. — Винтер Игернгласс. И на самом деле я лейтенант. — Она так и не удосужилась отыскать лейтенантскую полоску, чтобы заменить ею сержантские звездочки.
— Лейтенант, — повторила женщина. — Прошу прощения. — Она протянула руку, и Винтер осторожно ее пожала. — А я — Дженнифер Алхундт.
Рукопожатие длилось на секунду дольше, чем следовало. И в этот момент Винтер почувствовала кое–что странное — будто из–под кожи собеседницы выскользнуло нечто, струйка невидимой жидкости или газа, которая пробежала вверх по руке, обвила ее, проникая через ткань мундира, затем сквозь кожу, — и впиталась в плоть. Винтер пробрал озноб, и она чуть поспешней, чем требовали приличия, отдернула руку.
— Это ваша? — осведомилась Джен, качнув головой.
Подавляя дрожь, Винтер вынудила себя сосредоточиться.
— Что, простите?
— Палатка, — терпеливо пояснила Джен. — Та, что позади нас.
— А! Да, моя. А что?
Джен пожала плечами.
— Просто любопытствую. Меня всегда изумляли условия, в которых вы, солдаты, ухитряетесь выживать. Четверо мужчин, годами живущих в одной крохотной палатке. У меня, к примеру, отдельная палатка, и признаюсь вам честно, что, когда придет время покинуть это жилище, я нисколько не буду об этом сожалеть.
— Когда мы стояли лагерем у столицы, нам жилось лучше, — сказала Винтер. — У нас было время, чтобы обустроиться.
— Стало быть, вы из ветеранов? — спросила Джен.
Винтер кивнула:
— Нас взяли с собой, чтобы кое–чему обучить новобранцев.
— Интересно. И как, получилось?
Винтер вспомнила сложенный листок бумаги, который вручил ей Фолсом.
— Нет, — произнесла она. — Не очень.
Почему–то эти слова вызвали у Джен улыбку. Она встала, тщательно отряхнула сзади брюки.
— Что ж, сержант Игернгласс… извините, лейтенант Игернгласс, прошу прощения, что отняла у вас время. Уверена, вам и так есть чем заняться.
— Вряд ли, мэм. Разве что поспать.
— Это крайне важное дело, — сказала Джен. — Я пойду, чтобы не мешать. Спасибо, что составили мне компанию.
Винтер кивнула, и Джен широкими шагами двинулась прочь.
«Кто же она такая? — подумала девушка. В столице при Первом колониальном женщин не было, значит, Джен явилась с полковником. — Гражданская служащая? Любовница?»
Винтер пожала плечами и вернулась в палатку. У нее были заботы поважнее.
Винтер развязала узлы, но бинты, пропитанные засохшей кровью, намертво пристали к коже Бобби.
Наверное, стоило бы позвать Граффа, но он, скорее всего, где–то спит. И Винтер еще не знала, что обнаружит, но чем меньше народу будет знать о Феор, тем лучше. Она оглянулась через плечо и убедилась, что хандарайка до сих пор спит.
Бобби тоже спала и выглядела заметно свежее, чем раньше, до того как Винтер ушла из палатки. То, что сотворила Феор, — что бы то ни было — явно произвело благотворное воздействие. Винтер принесла котелок и запас чистых бинтов, пристроила все это на полу рядом с Бобби и полила струйкой тепловатой воды заскорузлую, ярко–алую от обилия крови повязку. Немного размягчив ее, девушка слой за слоем сняла полоски окровавленной ткани, и под ними обнаружилось месиво запекшейся сукровицы. Винтер намочила чистый полотняный лоскут и принялась смывать кровь, стараясь не задеть рану.
Вот только… что–то было не так. С некоторым замешательством, а потом со все возрастающим волнением Винтер водила влажной тряпкой по тому месту, где была кровавая дыра, но пальцы ощущали только гладкую кожу. Полив еще немного из котелка, Винтер вытерла воду — и замерла, не в силах отвести глаз.
Рана на животе исчезла, однако не бесследно. Лоскут кожи неправильной формы, смутно напоминавший звезду, изменился. Он был белого цвета — не уродливо–бледным, как застарелый шрам, не тошнотворно–белесым, как рыбье брюхо, но той чистой ослепительной белизны, которая свойственна мрамору. Винтер даже почудилось, что в нем, как бывает в некоторых сортах мрамора, проскакивают кое–где крохотные искорки — словно кто–то заменил в этом месте кожу Бобби на ее безупречную копию, снятую с мраморной статуи. Винтер осторожно коснулась белого пятна, почти ожидая ощутить гладкий холод камня, — но кожа под пальцами слегка прогибалась, как положено самой обыкновенной коже.
Получилось! Винтер выпрямилась, медленно выдохнула, чувствуя дрожь в плечах от уходящего напряжения. Что бы там ни сделала Феор, у нее получилось. Необычного цвета кусочек кожи — плата более чем умеренная. Винтер, еще не вполне оправившись от потрясения, переводила взгляд с одной спящей девушки на другую. Получилось!
И вдруг на нее навалилась немыслимая усталость. Бросив окровавленные бинты на пол, Винтер достала одну из своих рубашек и кое–как, сражаясь с рукавами и пуговицами, надела ее на безвольно обмякшую девушку. По счастью, грудь Бобби была невелика даже по сравнению с грудью Винтер. Вполне вероятно, что и одной рубашки хватит, чтобы скрыть ее тайну от постороннего взгляда. Графф уже знает, но это не значит, что нужно ставить в известность остальных.
