Пять имен. Часть 2 - Фрай Макс (читать полные книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
Там — в нищем квартале Олтрарно, среди "gente meccanica" (трудяг, поденных рабочих (прим. переводчика) ищите и найдете монну Флоренцию.
А если не ее, то хотя бы глинобитный дом, нависший над речными водами, как скворечня. Сборщик податей, сер Дзанобий, уж который год пророчил, что вот-вот, как пить дать, гадкая эта лачуга обрушится в Арно и поплывет, будто Ноев ковчег-домовина вместе с его жильцами, куда им, мошенникам и горлодерам, давно дорога!
В покосившейся хибаре жила семья меховщика, шубника и темного человека по имени Андреа Феличе и семья эта поначалу жестоко бедствовала.
Жена скорняка, монна Джемма, была женщиной плодовитой и мудрой настолько, что даже мировой судья порой спрашивал у нее совета.
Она родила мужу девятерых детей, здоровых и красивых, и упорно трудилась в людях, чтобы прокормить, обучить и одеть потомство. Помимо прочего, в уже не раз помянутом селении Виккьо, жила ее родная сестра, Коломба, слывшая безумицей. Монна Джемма знала, что сестра ее очень нуждается, ибо вот уже шесть лет, как растит сына, прижитого от неизвестного мужчины, но ничем не могла помочь ей. Она была ловкой прачкой, швеей, пекаркой, но чаще всего ее приглашали женщины побогаче — смотреть за детьми, потому что монна Джемма слыла самой искусной, нежной и разумной пестуньей во всей Флоренции и не было младенца, который не льнул бы к ней, как Христос к Богоматери.
Однажды сер Андреа наблюдал, как жена выносит проветрить во двор старье из свадебного сундука.
Среди рухляди сер Андреа заметил нечто, напоминавшее пелерину, которую носят монахини. Но в отличие от обычных пелерин, эта была сшита из множества светло-серых мягких шкурок, мех которых блестел на солнце и был приятен в руках, как замша.
Сер Андреа спросил:
— Джемма, что это такое?
Женщина отвечала:
— Сама не ведаю, эта вещь досталась мне от матери, а та, в свою очередь получила ее от бабки.
Матушка говаривала, что пока я храню ее у себя, дети и от чрева моего и чужие, будут послушны мне и счастливы в руках моих и отступит от них любая хворь и печаль.
Сер Андреа спросил:
— А что это за мех? Будь это хорек, он не был бы серым. Будь накидка иного цвета, я бы решил, что это перелинявший горностай.
Монна Джемма стала смеяться:
— Такие горностаи кишмя кишат в амбарах и ямах, куда свозят нечистоты. Открой глаза, муженек, это крысиный мех.
Сер Андреа удивился:
— Кто же станет шить пелерину для монахини из крысиного меха?
— Вот уж не ведаю — отвечала добрая женщина — матушка говаривала, что некогда, во дни святого Доминика, существовал женский орден монахинь-пестуний и воспитательниц, вроде как клариссы при братьях-францисканцах. Только если суровых последователей Доминика прозвали Божьими Псами — Домини Канис, то милосердные монашки называли себя Домини-Фелис, Божьими Кошками, доминифелками, в честь Пестрой Кошки Богоматери, Гатто делла Мадонна, которая забавляла своими играми и мурлыканьем занедужившего младенца-Христа. И доминифелки шили для себя, приняв постриг, накидки из мышиных и крысиных шкурок. Их ласковое милосердие претило жестоким монахам-мужчинам и они сговорившись, уничтожили обитель воспитательниц, матушка-настоятельница едва успела распустить часть насельниц, спасая их жизни она разрешила их от уз монашеских обетов, разрешив им раствориться в миру и выйти замуж. Но потомки их по женской линии бережно хранят накидки праматерей, а заодно и науку обращения с несмышлеными детьми.
— Ну и вздор ты нагородила, женщина, — фыркнул сер Андреа Феличе — вот уж справедливо утверждение, что женщина — всего лишь вещь необходимая мужчине для продолжения рода.
В ответ на эти слова мудрая монна Джемма промолчала.
Но мех понравился скорняку, он изловил на пробу пару крыс покрупнее, выделал их шкурки, и осветлил их сложным травильным составом, по вине которого во Флоренции такое изобилие белокурых красавиц с темными бровями.
Добившись истинного оттенка «blondo», он сшил из двух крысиных шкурок подобие горностая.
Вскоре поддельного горностая купил некий французский дворянин, заплатив за новинку звонкой монетой.
Сер Андреа вооружил старших детей крысоловками, которые те расставляли по ночам на помойном дворе за мясными рядами, и вскоре стал продавать в своей лавке редкий мех — перелинявшего горностая, доставленного из Московии.
Меньше чем за год семейство Феличе разбогатело баснословно, сер Андреа купил в Ольтрарно просторный дом и расширил лавку и мастерскую, взяв учеников и подмастерьев.
Надо вам сказать, что в основном горностаев покупали чужеземцы, французы, швабы и швейцарцы, те, что все еще кичатся своим дворянством и душу готовы отдать за белую шкурку с черным хвостом на плаще.
Сер Андреа считал выручку и приговаривал:
— Пока в иных варварских землях за Альпами царит тщеславие, я не останусь без куска хлеба, да еще и посмеюсь над чванными рыцарями, что бахвалятся друг пред другом своими регалиями-побрякушками. Во Флоренции дворянство получают только крысы. Да и то после смерти, когда становятся горностаями.
Монна Джемма, конечно же, укоряла мужа за обман, но все же смирилась, глядя на счастливых и красивых детей своих, которые наконец-то были сыты, обуты и одеты.
Дом Феличе был гостеприимен, нищие и пилигримы знали, что всегда найдут там радушный прием и подаяние, а монна Джемма иногда одевала старенькую накидку и молилась перед Распятием, умоляя Спасителя, уберечь семью от разорения или черствости, присущей зажиточным людям.
Монна Джемма, несмотря на богатство и многодетность, охотно нянчилась с чужими детьми, матери которых не находили времени, чтобы петь им песни и потешки и рассказывать разные забавные и поучительные истории.
Часто ее можно было видеть с чужим дитятей на коленях, она давала ему играть с длинными и густыми волосами ее, которые, будучи распущенными, как у праматери Евы, покрывали достойную матрону, будто зимний плащ до середины бедра, и, забавляя, пела младенцу колыбельную, которую узнала от своей матери, и которая, как уверяли, была гимном, написанным настоятельницей ордена доминифелок:
Так истинный пустяк, шкурки вредоносных тварей принесли добрым людям достаток и покой. К тому же сер Андреа совершил благое дело — его трудами крыс в Олтрарно изрядно поубавилось.
Новелла 8. О завещании мессера Джованни да Биччи и колоколе Дель Леоне, то есть львином
Когда мессер Джованни да Биччи, первый среди равных приората Флорентийской Республики, ощутил приближение смерти, он, согласно обычаю, призвал к своему последнему ложу сыновей — мессера Козимо и мессера Лоренцо, и сказал им in articulo mortis ("при смерти" прим. переводчика):
— Если вы хотите жить спокойно, принимайте в управлении городом такое участие, какое вам дает закон и граждане Республики. Это единственное средство избежать зависти и опасности. И помните: у дома Медичи издревле есть два врага: Тиран и Кликуша.
Бегите тирании, как чумного поветрия или гулящей девки, не доверяйте тем, кто пророчит вам Царствие Божие на земле, ибо ворота Царствия не отворить рукам смертного. Если же вы забудете мой совет, то конец ваш будет не более счастлив, чем конец многих граждан, которые сами были причиной своей гибели и позорного краха семейств.
