Аромат магии. Ветер в камне - Нортон Андрэ (читать полностью книгу без регистрации .TXT) 📗
Гарвис быстро провел пальцем по картине. На пути перед Эразмом и его свитой, достаточно далеко, чтобы они не заметили, появилась полоса колючего кустарника с короткими, не длиннее кинжала, шипастыми ветками.
Последние капли краски утекли с руки художника на полотно. Он тихо рассмеялся.
— Дар Ветра, брат. Даже если ваши сновидцы не сумеют ее пробудить, зеленая магия без дозволения — достаточно красноречивый знак. Договор не запрещает трубить в рог, когда просыпается Тьма.
5
ХАРАСКА замерла над недомешанным комом теста. Она стояла неподвижно, словно увеличенная до человеческих размеров соломенная кукла, и смотрела в квашню, как будто никогда прежде не видела теста.
— Бабуль, эти птицы пол-урожая склевали! — Тряхнув полупустой корзиной, в кухню вошла девушка. За ней на пороге маячили двое ребятишек, перемазанных ягодным соком — видать, урожаем поживились не только крылатые разбойники.
Сулерна шагнула вперед и поняла, что с Хараской что-то не так. Руки ее были по-прежнему погружены в тесто, которое недавно так яростно месили, но теперь Хараска смотрела прямо перед собой. Да и смотрела ли? Нет, ее желтовато-зеленые глаза были полуприкрыты, словно на них навалился сон.
— Бабуля! — закричала Сулерна, догадавшаяся, что Хараску лучше не трогать. Вместо этого она повернулась к племяннику с племянницей — те отступили к дверям, Катрина оттащила брата за рукав. Да, малышка женским чутьем сумела уловить нечто… и не просто касание легкого лесного ветерка.
— Приведите свою маму и старейшину! — приказала Сулерна.
Катрина убежала, оставив корзину на полу.
Сулерна встала прямо напротив бабушки, однако та по-прежнему не шелохнулась. Девушка, ежась, словно от холода, быстро оглядела кухню. Ветер она сумела бы распознать, но это не имело никакого отношения к лесу. Ничего подобного на ее памяти еще не случалось.
— Ну, что тут у тебя?
Вошла Фата, ее мать, со свежей, только что выдернутой, морковкой в руках. Позади с двумя палками ковылял дедушка, нынешний старейшина дана Фирта.
Сулерна указала на Хараску. Фата выронила морковку и ухватилась за плечо отца так, что старик едва не потерял равновесие.
— Дочка, расстели постель. Катрина, сбегай за госпожой Ларларной! Папа… — Командные нотки испарились из ее голоса, она в растерянности посмотрела на отца.
— Все правильно, — ответил тот на незаданный вопрос. — Делайте все, как надо.
Не сводя глаз с недвижимой жены, старик опустился в кресло у очага.
— Сулерна! — Голос матери, как пощечина, вывел девушку из забытья. — Очисти ее руки, только осторожно, не разбуди ее сейчас.
— Пока Сулерна возилась с тестом, Фата сняла с самой верхней полки шкафа маленькую бутылочку и сорвала восковую печать.
На кухне стало очень тихо — было слышно прерывистое дыхание Хараски, словно она поднималась на холм против ветра. С помощью матери Сулерна перенесла Хараску на лежанку. Бутылочку отдали старейшине, который осторожно вытряхнул ее содержимое на каминную лопатку — это оказался порошок из каких-то листьев.
Хараску уложили как есть в одежде и накрыли лоскутным одеялом, которое обычно было сложено в изголовье. Сулерне это одеяло всегда казалось странным, она не могла понять, кто и зачем составил такой непонятный бессмысленный узор.
Наконец пришла госпожа Ларларна, главная целительница дана. Сейчас она опиралась на плечо Катрины, как старейшина — на свои палки.
Однако, войдя в кухню, вдова быстро и без посторонней помощи подошла к Хараске.
— Да, ее призвал сон, — мягким, как песня Ветра, голосом заговорила она. — Такой зов приходит среди дня только по самой крайней нужде. Зажгите курительные травы.
Старейшина сунул лопатку в очаг, и оттуда потянуло дымом. Дым пах листьями, что жгут по осени, совсем чуть-чуть — весенними цветами, однако в нем угадывался и аромат Ветра, которому никто бы не смог подобрать название.
Сулерна приняла лопатку из рук старейшины и передала ее Ларларне. Та начала окуривать недвижимую Хараску с ног до головы и обратно, беззвучно бормоча слова, которые никогда не произносили вслух в присутствии непосвященных.
Внезапно Хараска закричала. Крик был полон ужаса, словно надвигалась какая-та неотвратимая беда. Целительница сунула лопатку с пеплом Фате и принялась гладить сновидицу по искаженному лицу. Из открытой двери потянуло ветром, и сведенные страхом черты старухи постепенно разгладились. Однако глаза Хараски все еще были открыты и видели то, что лишало ее покоя и переполняло отчаянием.
Ларларна накрыла глаза сновидицы ладонями, не касаясь ресниц.
— Да подует Ветер, — сказала она. У дверей столпились прочие сородичи — пара женщин сделали по шагу вперед, никто из мужчин не переступил порога. Ветер выбрал себе голос, осталось лишь слушать.
— Тьма сгущается. — Голос у Хараски был невыразительный, как будто она повторяла это послание в сотый раз. — Стирмир превратится в обитель зла, и мы… — тут ее голос дрогнул, — станем служить такому, каких земля не рождала уже сто сотен лет. В башне будет жить он, и могущество его… — Хараска не удержалась от крика, — могущество его будет в нас, от старухи до новорожденного младенца! Нарушится Договор! — Хараска ухватилась за рукав Ларларны. — Мы не приносили клятву, и мы будем первыми жертвами! Он идет по забытой дороге, не торговец, нет… повелитель демонов!
— Хараска выдохнула и обмякла. Когда Ларларна отвела ладони, глаза сновидицы были закрыты, но дышала она так прерывисто, что сотрясалось все ее тело.
Целительница взяла чашку странной формы — с носиком — и кивнула Сулерне. Девушка приподняла голову бабушки и начала поглаживать ее шею, чтобы та глотала, а Ларларна осторожно вылила содержимое чашки сновидице в рот и задернула полог, так что Хараску стало почти не видно.
— Я думаю, что послание из Валариана, — сообщила Ларларна.
Никто ей не ответил.
— Какое им до нас дело? — спросил вдруг один из данцев, стоявший за дверьми с садовыми ножницами в руках.
— Слуги Света не могут не предупредить! — резко отвечала Ларларна. — Видимо, прошло слишком много веков, и теперь возвращается то, о чем все давно позабыли. Герж, кто сегодня пасет стадо на восточных лугах?
— Там Юржик. — Герж повертел в руках ножницы и не выдержал: — Госпожа, какая разница, кто где, в такой день! Разве мы не можем призвать…
Тяжелая рука легла на его плечо.
— Мальчик, кто учил тебя тому, что должен знать каждый стирмирец? Призвать Ветер не в нашей власти. Хотя он и помог передать это послание.
— Мы не имеем с лесом никаких дел, и валарианцы нам не указ! — не унимался Герж. — Где наше оружие? — Его взгляд перескакивал с одного лица на другое. — Мы что, будем столбом стоять, вместо того чтобы защищать себя и то, что испокон веков было нашим?
Госпожа Ларларна отошла от спящей Хараски. — Этот день предсказывали не единожды, в том числе и наши предки. Иди, Герж, собирай на войну все даны. Что же ты встал? Хотя… Наш род учит детей тому, о чем давно позабыли другие. Однако даже в дни последней битвы наше дарование было ничтожно слабым. Смерть — лучшее из того, что нас теперь ждет, и никто не зажжет огонь в наступающей ночи. Валарианцы, наверное, считают, что с них довольно и предупредить. Они свято блюдут традиции, потому не нарушат Договор. И не жди, что лес за нас заступится! Мы обречены!
Герж опустил ножницы, которыми яростно ковырял безупречно гладкую спинку стула. Он был весь красный, а рот его сжался в такую тонкую ниточку, что казалось, ни одному слову больше никогда не вырваться оттуда.
Целительница обернулась к старейшине дана. Когда она заговорила, голос ее был преисполнен печалью того, кто вот-вот взвалит на себя непосильную ношу.
— Старейшина, хоть от этого немного пользы, надо позвать Юржика. Нехорошо, если безвинный мальчик станет первым блюдом на пиршестве врага.
Утро было ясным, сейчас же с гор на востоке медленно ползла паутина тумана. Это ущелье не принадлежало лесу, жители долины туда не заглядывали, только пару раз в год из него приходил караван торговцев. В прошлый раз, правда, погонщики говорили, что ходить там становится опасно и тропу в любой момент может перекрыть обвалом.
