Кровь и туман (СИ) - "nastiel" (книга бесплатный формат .TXT) 📗
– Привет, – произносит Кирилл.
Он должен был исцелиться. За то время, что прошло между его избиением мной и этим самым мгновеньем, от его ран на лице должны были остаться лишь едва заметные следы, но вместо этого я вижу разбитые губы и сломанный нос, опухшие от кровоподтёков глаза, ссадины на щеках.
Не всё это – моих рук дело.
– Клеймо преступника, – Кирилл всё-таки подходит ближе. Осторожно просовывает левую руку между прутьев. На бледной коже внешней стороны ладони хорошо различимы чёрные полосы штрихового кода. – Не позволяет моей магии исцелить меня.
Пальцы протянутой мне ладони дрожат. Даже не трогая их, я ощущаю исходящий от кожи неестественный холод. Раны и блокировка магии убивают Кирилла.
– Тебя били?
– В смысле, кто-то кроме тебя? – Кирилл ухмыляется. – Вместе с твоим отцом был высокий широкоплечий блондин. Пару раз он врезал мне за то, что я не ответил на заданные вопросы. – Кирилл касается кончиком языка уголка губ. – Знаешь, всё же не так больно, как получить от твоих рук.
Я делаю вид, что не расслышала. Кирилл, конечно, едва ли преследует цель воззвать к моей совести, но давать ему повод хоть на мгновение уловить на моём лице тень сожаления о содеянном – то, на что я пойти не могу.
– Север приходил ко мне и просил помощи, – сообщаю я.
Кирилл настолько удивлён моим словам, что даже забывает об осторожности и, возвращая свою руку обратно, задевает прутья. Шипит от боли, а до меня доносится неприятный запах жареного мяса.
– Что он тебе говорил? – шёпотом спрашивает Кирилл.
Он хватается за своё обожжённое запястье и растирает его. Я хочу сказать, что так он делает только хуже, но вместо этого произношу:
– Говорил, что ты слепо ведёшься на любое слово королевы. Ему нужны были причины, и он думал, что найдёт их у меня, потому что когда-то давно мы были лучшими друзьями.
Кирилл облизывает пересохшие губы.
– Были, – повторяет он.
– Были, – подтверждаю я.
– И что ты ему сказала?
– Чтобы он спросил тебя о Вете.
Как только с моих губ срывается это имя, Кирилл напрягается всем телом. Будь он струной, лопнул бы со звоном, разлетающимся по полупустым коридорам.
– Он не спрашивал, – отвечает Кирилл. – Но теперь, по крайней мере, я понимаю, почему он всё время был так глубоко погружён в свои мысли. – Кирилл опускает голову вниз и смотрит на свои ноги. – Значит, я здесь, потому что ты решила принять его просьбу и помочь мне?
– Всё немного вышло из-под контроля, – честно признаюсь я. – К тому же, я подумала, что если стражи и пираты объединятся, у нас будет больше шансов противостоять оборотням.
– Рося, – на выдохе произносит Кирилл, и меня вдруг отбрасывает куда-то в воспоминания, которые больше напоминают игру воображения, потому что я не могу почувствовать их присутствие в своей жизни, но совершенно точно вижу их так, словно это было вчера: Кирилл также зовёт меня по имени, но при этом протягивает что-то блестящее на длинной цепочке. Я принимаю подарок, а затем беру Кирилла за руку, переплетая наши пальцы.
Нам кажется, словно мы повелеваем этим миром. Тёплый ветер забирается под футболку и ерошит мои коротко стриженные волосы. Мы стоим на самом краю крыши, но я не чувствую страха, потому что знаю, что не могу позволить себе бояться. К тому же, со мной рядом мой самый лучший на свете друг…
– Ты правда могла подумать, что это сработает? Пираты и стражи – вместе против общей угрозы?
Я фокусирую взгляд на реальном Кирилле, стоящем передо мной. Его окровавленное лицо и взгляд побитой собственным хозяином собаки действует на меня как укол адреналина прямо в сердце.
Проходит ещё секунда, и я наконец осознаю, что на самом деле натворила.
– Тебя казнят, – произношу я то, что ранее сказал мне Даня.
Кирилла мои слова никак не трогают. Сначала мне кажется, что он не расслышал, но потом я понимаю, что он просто понял это гораздо раньше меня и уже успел смириться.
– Мне не впервой придётся умирать, – говорит Кирилл с улыбкой. – Но, полагаю, в этот раз точно в последний.
Он произносит это так спокойно и умиротворённо, что непроизвольно это передаётся и мне. И каким бы диким это не могло бы показаться со стороны, но я расслабленно опускаюсь на пол, придерживаясь за прутья решётки, и усаживаюсь, скрестив ноги перед собой напротив Кирилла, когда понимаю, что больше не могу стоять.
– Ты в порядке? – спрашивает Кирилл.
– Да, – отвечаю я. – Да, я… в порядке, что… немного странно.
Кирилл внимательно следит за мной. В коридорах повисает тишина, к которой я прислушиваюсь. Единственное, чем она прерывается – это лёгкое жужжание ламп.
Спустя ещё некоторое время, проведённое в молчании, Кирилл повторяет мою позу, опускаясь на пол с трудом и попытками скрыть боль за поджатыми губами.
– Когда меня не станет, тебе придётся образумить Севера и девочек, – говорит Кирилл, усаживаясь. – Я не хочу, чтобы кто-то из них стал одержим местью.
– И как же мне это сделать?
– Не знаю, – Кирилл пожимает плечами. Его взгляд скользит по мне и останавливается на медальоне, который я ранее повесила на шею, чтобы с ним связаться.
Кирилл роется под рубашкой и достаёт на свет свой медальон.
– Я оставлю сообщение, – говорит он. – Моим словам они поверят.
Лифт работает бесшумно, поэтому чужое присутствие я распознаю лишь по глухим звукам чьих-то грузных шагов.
– Я знал, что найду тебя здесь, – говорит Бен, подходя ближе.
Они с Кириллом несколько долгих секунд неотрывно смотрят друг на друга. Понятия не имею, что они означают для каждого из парней, но Кирилл вдруг серьёзнеет и поднимается на ноги.
– Что-то случилось? – спрашиваю я, глядя на Бена снизу вверх.
– Дмитрий пытается выйти на связь с королевой Зимнего двора, но все каналы связи заблокированы. Вокруг Дуброва мало того, что не осталось защиты, так ещё и образовалось что-то вроде вакуума, не пропускающего ничего через себя. Евгений считает, это реакция призмы на заклинание, обращённое для её разрушения.
– И?
– После захвата особо опасного преступника у представительства его вида есть двенадцать часов на то, чтобы связаться со стражами и предоставить достаточно оснований для передачи его в родные края для совершения местного правосудия. В случае, если никто на связь не выходит, у стражей появляются права совершить суд на своих основаниях.
– Королева на связь не вышла бы, даже если бы у неё была такая возможность, – спокойно заверяет Кирилл. – Пираты – её пешки. Она пустит нас в расход, не задумываясь, если понадобиться прикрыть путь к ней или провернуть обманный манёвр.
– Ты Дмитрию об этом сказал? – спрашиваю я.
Кирилл отрицательно качает головой.
– Нет. Я и так слишком многое вам рассказал, подвергнув риску шанс Веты на жизнь.
– На службу королеве, – поправляю я. – Она всё равно не отпустит её на свободу.
– И пусть. Главное, что сестрица будет жить.
Я снова слышу шаги. В этот раз к нам направляются несколько пар ног.
– Пошли, – Бен хватает меня за воротник кофты и дёргает вверх, не давая сообразить. Всё, что остаётся – подняться, чтобы в итоге не быть задушенной. – Быстро! Если Дмитрий нас увидит, нам крышка!
Я успеваю бросить в сторону Кирилла последний взгляд и даже непроизвольно протянуть руку, как бы говоря то, что вслух произнести не позволила мораль:
“Я всё ещё забочусь о тебе и всегда буду”.
А потом Бен утягивает меня за поворот, и мы покидаем этаж с преступниками через другой ход, которым раньше я никогда не пользовалась.
Этот путь уводит нас на улицу, где мы с Беном становимся свидетелями первого в этом году снегопада.
***
– Три буквы, – говорит Бен.
Он не единственный, кого я попросила отложить отдых и составить мне компанию, но при этом, что, собственно, ожидаемо, самый громкий из двух. И больше всех возмущается.
– С, О и Н, – произнося каждую, Бен оттопыривает пальцы, при этом продолжая держаться остальными за руль. – Сон, Романова. Ты вообще знаешь, что это такое?
