Кровь и туман (СИ) - "nastiel" (книга бесплатный формат .TXT) 📗
Кирилл… Он мог хотя бы попытаться бежать, но он не стал, позволяя мне избить себя до полусмерти.
Он знает, что я поступила правильно. Я знаю, что перегнула палку.
Но смысл уже не в этом, а в том, что игры кончились. Пора платить по счетам.
Точка кипения. Глава 3
Я гляжу на один из листов протокола допроса – на список из пятидесяти четырёх пунктов, – и не могу поверить собственным глазам. Всё было записано быстро, под диктовку, но у писавшего такой аккуратный почерк, что у меня ни разу не возникает потребности перечитать слово или предложение заново, чтобы понять смысл.
Кирилл сознался в пятидесяти четырёх преступлениях. Всё: от мелкого хулиганства и до хладнокровного убийства. Каждый пункт расписан в два-три предложения, но, я уверена, на допросе, на который меня не пустили, было озвучено гораздо больше подробностей.
Разве что кроме той, что содеянное стоит делить на четверых пиратов, а не скидывать всё на самоотречённого лидера.
– Его, должно быть, казнят, – говорит Даня.
Он стоит за моей спиной, пока я сижу за столом перед чёртовым списком и буквально держусь за голову, раз за разом вчитываясь в строчки.
– Должно быть? – громко восклицает Ваня. Хорошо, что сейчас поздний вечер, и в лаборатории кроме нас только задремавший на подоконнике хранитель, которого я не знаю. На короткие секунды, когда мы замолкаем, можно различить его сопение. – Я удивлён, что этого до сих пор не сделали. Лидер самых разыскиваемых преступников последней пары лет наконец пойман!
– Интересно, а со мной что сделают? – Я морщу нос, отодвигая список от себя. – Я непозволительно долго хранила тайну о том, что Кирилл жив, и он – главный террорист в Дуброве. Самый плохой парень, только куртки, покрытой кровью, и авиаторов на носу не хватает.
– Всё тебе шуточки?
Ваня словно на грани. Последние пару минут то и делает, что меряет комнату широкими шагами.
– А что остаётся?
– Ну, мы с Даней, например, можем обидеться на тебя, – отвечает он, останавливаясь. Разводит руками. – Теории у неё, значит, о том, что пираты – прислужники королевы, так как один из них точно фейри! Теории! Нет, это ж надо так складно врать и даже не краснеть! – Ваня коротко хохочет. Хранитель на подоконнике вздрагивает, но не просыпается. – Подумай только, скольких трагедий удалось бы избежать, если бы ты во всём созналась раньше!
– Я не могла, – тихо произношу я. – Я думала…
Слова никак не складываются в предложения. О чём я думала, на самом-то деле? Кого хотела оградить от неприятностей? Кирилла? Или саму себя, когда впервые осознала, что уже поздно, и даже если я решусь выложить всю правду, на меня упрёков посыпется не меньше?
Боялась ли я потерять своё место в команде? Или доверие со стороны друзей и Дмитрия?
– Ты думала, что он изменится, – утвердительно произносит Даня. – Будь ты на месте Кирилла, а я – на твоём, я бы поступил так же.
– Спасибо, – благодарно произношу я.
– А я вот что-то не понял, – произносит Ваня.
Даже не представляю, с каким трудом ему удалось заставить себя произнести нечто подобное.
– Кирилл был Славиным лучшим другом и, видимо, так им и остался, – Даня дёргает плечом. – Разве ты не пытался бы защитить своего друга и не хранил бы надежду на то, что он вернётся на добрую сторону? – Даня ждёт ответа от брата буквально секунду, а затем сразу добавляет: – Смысл в том, что когда дело касается наших близких, мы перестаём быть объективными.
– Ладно, – медленно протягивает Ваня. – И не потому, что не хочу, чтобы вы подумали, мол, я бы за вас двоих глупостей каких-нибудь не сделал, а потому, что в этом есть смысл.
Ваня подходит ближе к нам с Даней. Несколько раз хлопает брата по груди. Затем смотрит на меня.
– А ты-то в порядке будешь, – говорит Ваня. – Дмитрий разберётся.
– Он не всемогущ, – произношу я.
– Но он определённо что-нибудь придумает, чтобы прикрыть свою дочь.
– Не думаю, что отец и правда захочет этого. Я столько всего натворила. Это наверняка подпортило его репутацию как директора.
– Что ж, – Ваня скрещивает руки на груди. – Тогда ему придётся иметь дело с сопротивлением в нашем лице.
– Серьёзно? – переспрашиваю я. Даже со стула встаю от удивления.
– Когда дело касается наших близких, мы перестаём быть объективными, – повторяет Даня, хмыкая.
Я коротко киваю. Каждый из близнецов повторяет это движение за мной словно по инерции. Так Ваня говорит, что что-нибудь придумает, Даня – что поддержит нас, а я – что безоговорочно им доверяю.
“Когда дело касается наших близких, мы перестаём быть объективными”.
– Вета, – вспоминаю я. – Кто такая Вета?
Даня с Ваней переглядываются.
– Её нет в мире, откуда вы родом? – уточняет Ваня.
Я неуверенно качаю головой. Столько не пыталась, мне так и не удалось выискать в воспоминаниях девочку с рыжими волосами и Кирилловым лицом.
– Это младшая сестра Кирилла, – отвечает Даня. – Она пропала вместе с родителями после трагедии.
– Которой не случилось, – поправляет Ваня.
Младшая сестра – вполне себе веский повод остаться в подчинении королевы вместо того, чтобы стать бунтарём и пуститься в бега.
– А почему ты спрашиваешь? – Даня легко встряхивает меня за плечо.
– Кажется, после казни родителей королева решила оставить детей при себе. И того, кто постарше, заставила работать на себя под предлогом защиты той, кто младше.
– Это реальная информация или попытка оправдать Кирилла? – уточняет Ваня.
– Первое, – уверенно заявляю я.
– Кто тебе сказал? Сам Кирилл?
– Нет. Тот, кому он небезразличен как и мне… когда-то был. Ещё один пират, Север. Точнее, он не сказал, а навёл меня на эту мысль, и теперь, когда я знаю, что у Кирилла есть сестра, это кажется мне разумным.
– Погоди, – Ваня предупреждающе поднимает ладонь. – Ты знаешь ещё одного пирата и не докладываешь Дмитрию об этом? Он будет в ярости, когда узнает!
– Если , – подчёркиваю я. – Если узнает. А я ему сообщать не собираюсь, и, надеюсь, вы тоже.
– Почему?
– Потому что Север и остальные пираты – забота Кирилла. Он у них главный, а ещё он их друг и он не сдал никого из них, когда давал чистосердечное признание. – Я протягиваю руку и беру со стола список. – Посмотрите. Пятьдесят четыре пункта, и ни в одном не указано, что у него были сообщники, хотя каждый в штабе знает, что пиратов явно больше одного. – Под расширившиеся от ужаса глаза Дани я сминаю лист, превращая его в жёваный клочок бумаги. – Мы не вправе сдавать кого-либо ещё хотя бы по этическим соображениям.
– Поговорим об этике после того, как из пятидесяти четырёх пунктов больше половины – это убийства?
Спрашивает не Ваня и не Даня. Дмитрий, замерший в дверном проёме. Я бегло оглядываю его и замечаю тёмные пятна на рукаве его светло-синей рубашки. У меня сворачивается желудок, когда я понимаю, что это кровь.
Но кулаки Дмитрия целы. Разумеется, он не будет применять насилие, потому что он хранитель, а также директор. Это – не его компетенция. Зато защитник может. И я точно помню, что когда я привела Кирилла в штаб, именно Антон вместе с Дмитрием увели его вниз, на этаж с камерами предварительного заключения, куда после спустился и Даня, который и вёл протокол допроса.
– Если тебе есть, что сказать, Слава, то лучше сделай это сейчас, пока не стало поздно, – произносит Дмитрий. – Снова, – выдержав небольшую паузу, добавляет он.
– Мне нужно идти, – говорю я, игнорируя его слова.
Бросаю скомканный лист на стол, кивком прощаюсь с близнецами. Подхожу к выходу, но Дмитрий не даёт мне пройти.
– Ты уверена? – спрашивает он так, словно от моего ответа сейчас зависит моя собственная жизнь.
– Да, – твёрдо отвечаю я.
Пожевав губами, Дмитрий всё-таки отходит в сторону. Проходя мимо, я нарочито сильно задеваю его плечом.
***
Оказавшись на этаже с камерами, я теряюсь, пытаясь выискать среди синего неонового света и полумрака теней знакомое лицо. В итоге оно, это лицо, находит меня само: когда я уже прохожу мимо его камеры, Кирилл окликает меня. Подойти совсем близко к решётке ему не позволяет то, из чего она сделана – железо, а, если быть точнее, то, какое влияние оно оказывает на фейри. Поэтому Кирилл продолжает топтаться в паре шагов от неё, даже когда я подхожу ближе.
