Охота на оборотня - Илларионова Алина (читать книги полные .txt) 📗
Господин Берен Грайт мигом сообразил, почему воспитанник должен остаться в одиночестве. И на правую руку Алессы посмотрел с выражением, да только каким, девушка не разобрала. На Теофана, истово рвущегося помочь, ей даже пришлось зашипеть. Градоправитель увёл и Акима, и Эртана, и Темара, и осталась знахарка с котом, полуживым Виллем да ведром студёной колодезной воды на печке.
— Он поправитсся, госспожа, — мяукнул кот, осторожно тронув её лапой.
— Знаю, — эхом отозвалась девушка, отводя глаза. Локтем попробовала воду, как делают, купая новорожденных.
Лишь когда Вилль, не приходя в себя, выхлебал две кружки воды с толикой подогретого красного вина и травами, Симеон рискнул нырнуть в его подсознание. Просидев с полчаса неподвижным истуканчиком, кот сморгнул и ошалело вытаращился на знахарку.
— Дверь запри и никого не пусскай, госспожа. Это приказ-сс! — и кот исчез, оставив Алессу недоумевать.
Глава 15
Слезинки медленно катились по стеклу, тонкими ручейками прокладывая им одним ведомые дороги. Вторая оттепель своенравно нагрянула ночью вопреки всем законам природы. Что ж, Северинг и город необычный, и погода у него своя собственная. Алесса не удивилась бы даже ливню с грозой, ибо душа просила как раз хорошенькой бури. Симка нашептал ей правду ещё у ворот. Именно поэтому девушка спровадила Рениту с дочкой к Марте. Буркнула сквозь зубы, сжав кулаки, чтобы когти не вылезли ненароком. И чхать она хотела, что лицо женщины побелело пуще прежнего. Толпа страждущих и соболезнующих была ей совсем ни к чему, и Вилля отнесли домой. Вдобавок, из чужого дома проще сбежать, если капитан Винтерфелл встанет утром с левой ноги. А с правой он не встанет никоим образом.
Наполовину отмытый Вилль походил на гранитную статую с разводами синяков и укусов по всему торсу. К счастью, драгоценные уши торчали с прежним задором, и Алесса, чтобы в очередной раз удостовериться в их наличии, убрала за левое мокрую прядь, пахнущую настойкой шалфея и хвои. Знахарка озадачилась таким вопросом: что делать со штанами? Ей не впервой было обмывать и мужчин, и женщин — издержки профессии, но Вилль… Вилль есть Вилль, и спасибо он ей скажет исключительно на орочьем ругательном. К тому же, его правая нога представляла собой наглядное пособие перелома со смещением, и очнувшийся не вовремя аватар вряд ли получит удовольствие от необходимой процедуры.
Вздохнув и отведя взгляд, она неуверенно взялась за ремень.
— Ууу… укушу! — голос был слабым, но пожелтевшие глаза не врали — он может.
— Уже мяса захотел? — невесело усмехнулась девушка, но руки убрала.
— Я и ем… мясо. Это с вами, людишками, привык ботву жрать.
Берта пришла за родителями.
— Вилль…
— Ты дверь заперла?
— Да, мне Симеон сказал. Зачем?
— Не важно. Иди домой.
И половина Стаи.
— Вилль…
— Уходи, Алесса. Я сам.
Маленькая Радда — некромант-убийца.
— Вилль, послушай себя! Ты меня гонишь на улицу, а сам просишь закрыть дверь. И, если я уйду, кто тебя запрёт?
— Тогда иди спать ко мне, коли блох не боишься. Ну что смотришь?
Она просто хотела помочь.
— Вилль…
— Иди, сам склеюсь, — аватар криво улыбнулся и отвернулся к печи. Знакомая печурка вела себя необычно: наплывала, а сеть трещинок с пятнами складывалась в самодвижущиеся картинки. Вилль сморгнул. Из-под заслонки выполз мохнатый чёрный паук и резво побежал к потолку. Странно, факт!
— Дурак ты, Винтерфелл, — после недолгого молчания беззлобно вздохнула девушка.
— Алесса, прибей паука. Он может залезть спящему в ухо.
— Сейчас прибью, — покладисто отозвалась знахарка, чем-то подозрительно звякая. — Вот, выпей.
— Из твоих рук я и орешек не возьм… Ммм!!!
Озарение пришло к нему внезапно, но была уже слишком поздно. Дикой кошкой коварная девчонка взлетела верхом и коленями прижала его руки к бокам. На лицо опустилась характерно пахнущая тряпочка. Вилль гневно замычал и попытался из-под знахарки вывернуться, но не тут-то было! Противная девчонка держала его крепко.
— М-м-м! — брови аватара нахмурились.
— Расслабься и вдохни поглубже.
— М-м-м!!! — брови сошлись к переносице.
— Кстати, когда спишь, ты нравишься мне больше.
— М-м-м?! — правая бровь удивлённо взметнулась вверх, и чёрные ресницы, наконец, сомкнулись.
— И жить ей оставалось до рассвета… — пробормотала девушка, убирая тряпочку с его лица.
Ногу она пеленала в лубки с величайшей осторожностью: в ушах эхом стоял тихий всхлип, когда кость встала на место. Домовой твердил, что хозяин излечится сам, но пока сдвигов не наблюдалось. Трупный яд здорово попортил кровь аватара, и от него прямо-таки парило.
Грязные, пропахшие могилой вещи она не просто выбросила, а закопала в сугроб под домом с глаз долой, от носа ещё дальше. Подумаешь, выходить нельзя! Мало ли, что постучалось в бредовую голову Вилля… Аватар мирно сопел в обе дырочки, не подозревая, что участь штанов уже предрешена, и они отправятся коротать оставшиеся часы в компании с пледом, курткой и сапогами. На мгновение знахарку посетила мысль подбросить всё это добро на порог Рените.
Её спас тонкий звериный слух — добротно, по-мужски смазанные дверные петли скрипнули так тихо, что обычного человека ночная гостья застала бы врасплох. На пороге, вся какая-то сломанная и поникшая, с распущенными свалявшимися волосами, стояла Берта. Новое платье с воротником-стойкой скрыло изуродовавшие тело шрамы, а мёрзлая кладбищенская земля уберегла его от гниения и прожорливых трупоедов. Девушку можно было принять за живую, если бы не восковая бледность покойницы да мёртвые, залитые тьмой глаза — ни белков, ни зрачков, только беззвёздная ночь. Несчастная Берта и в смерти не нашла спасения от неразделённой любви, став упырицей по чьей-то злой воле. Теперь она пришла к тому единственному, к которому привела её неумирающая память.
— Моё… — просипела упырица, тыкая в Вилля ломким пальцем.
— Шшш! — оскалилась пантера.
Берта равнодушно мазнула взглядом девушку и снова жадно уставилась на эльфа. «Как шелудивый пёс на говяжью вырезку!» — мелькнуло в голове Алессы. Не имея под рукой ничего более увесистого, она запустила в упырицу ножом, а следом полетела окровавленная тряпка. Берта резко дёрнула головой и поймала комочек зубами прямо на лету. Ножа в животе она, похоже, не заметила. «Зря я это сделала», — ужаснулась знахарка. Нежить вытащила изо рта тряпку и принялась обнюхивать, как самка — кобелиные метки, жадно, с придыханием. Поневоле Алесса позавидовала бессознательному другу — её жутко мутило, а ведь надо ещё и свою, и его шкуру спасать.
— Моё. Отдай…
— Какое твоё! Пошла вон!
Берта склонила голову набок, то ли удивляясь наглости клыкастой коротышки, то ли соображая, просто её убить или всё же покусать. Бровь упырицы слегка приподнялась, губы тронула улыбка.
— Алесс… сса? Отдай! Моё.
— Во! — рявкнула знахарка, складывая пальцы в когтистую дулю. — Моё!
Такой ответ ревнивую Берту не устроил. Зарычав для порядка, упырица притворила дверь. Звякнул повернувшийся в замке ключ. Вот теперь — всё. Берта подпрыгнула и, ужом извернувшись в воздухе, приклеилась к потолку. Алесса цапнула ухват и, втянув когти, подняла рогами вверх.
Перебирая, как паучиха, руками и ногами, боком-боком Берта двинулась по периметру потолка, выбирая позицию для броска. Алесса тоже знала, к чему стремиться — под диваном её звали спрятанные от чужих глаз Тай-Кхаэ'лисс. Девушка сняла ремень Вилля сразу же, не давая оружие в чужие руки, а, когда расчехлила, обалдела. Клинки оказались зеркально чисты и сыто блестели. Саблям-убийцам было всё равно, чью кровь пить — живых ли, мёртвых. Сейчас она слышала зов и знала, что рукоять сама прыгнет в раскрытую ладонь, только бы удержать. Выдержать баланс между рубиновой Яростью и сапфировым Хладнокровием.
— Отдай! — губы нежити скривились, глаза вспыхнули углями, и голова зашаталась, ровно змеиная.
