Диагноз: женщина (СИ) - Чернова Ирина Владимировна (читать хорошую книгу .txt) 📗
— Это ж надо такое наблюдать, такая женщина — и у моих ног! — Торкеш только что запрыгнул в фургон и радостно скалился сверху. — О таком можно только мечтать… пожалуй, я тут и посижу. А ты лежи, лежи, уж некуда бежать…
— Лежать днем несподручно, я все же посижу.
— Ну не скажи, можно и днем, хотя я больше к ночи склоняюсь…И как ты догадалась, что я приду?
— Да ну тебя! — прислонившись спиной к борту, я выбирала из волос солому. — Кто знал, что тут такой камень попадется, я чуть не вывалилась на дорогу…
— Это мы на холмы пошли, скоро столбовые камни будут, — пояснил мужчина, прислонившись рядом к борту спиной.
— Мне Март рассказал про историю Харлаха. Неспокойный городок, чуть зазеваешься, так южане и приберут сразу…
— Всякое бывало. Днем никто не тронет, а вот ночью дело другое, но и нечего шататься по ночам, спать надо…хоть в своей постели, хоть в чужой… — последние слова были сказаны шепотом в самое ухо. — Скоро поднимемся наверх, пока все телеги въедут, я тебе покажу одно место, как раз успеем! Март, крикни, когда к первому камню подъедем!
Вид с того места, куда меня притащил Торкеш, действительно был великолепен! Мы стояли на самом верху огромного холма, переходящего вдоль дороги в плато, дальше дорога спускалась вниз, вдали виднелась голубая чаша озера с белыми скалами на противополжной от холма стороне. Та часть пути, откуда мы приехали, стояла в легкой дымке от пыли, в обе стороны от дороги уходили широкие равнины, сперва полого спускаясь вниз, а к горизонту поднимаясь зелеными грядами холмов. Раньше холм был выше, но люди или ветра сделали свое дело, теперь тут была небольшая площадка из каменных глыб, приподнятая метра на три над дорогой. Камни лежали, плотно пригнанные друг к другу, из них же была сделана лестница, наподобие подъема в пирамиды майя, на ступенях по краям были видны полустертые знаки, выбитые в камне неведомыми строителями. В обе стороны, перпендикулярно дороге, уходила гряда холмов, поросших мелким лесом, среди которого тут и там белели выходы горных пород. С высоты площадки холмы казались пологими, но только один взгляд, брошенный под ноги, убеждал в обратном — деревца цеплялись корнями за многочисленные трещины, лезли из щелей в камнях и закрывали собой предательские обрывы. Горьковато пахло сухой травой и горячим камнем, звенели цикады, свистели птицы и дул ровный горячий ветер. У самой же дороги стояли два огромных вертикальных пилона из серого гранита, обрамляя проезд. Каждый имел по две гладких стороны, обращенных навстречу путникам, бредущим по тракту, еще по одному огромному валуну стояло до и после пилонов, где-то метров за пятьдесят. На вершине каждого была сделана небольшая выемка со средних размеров ведро.
— Красиво? — Торкеш обнял меня сзади за плечи, неслышно подойдя сзади. — Я тут всегда стою, когда проезжаю столбовые камни. На удачу…Озеро видишь? Пошли, надо догонять наши телеги. К чужим я не сяду, и не проси.
— Не буду. Я им тоже не доверяю.
Мы сбежали вниз с площадки, телеги уже скрывались в очередном клубе пыли на спуске.
— Мы успеем их догнать? — заорала я, стараясь перекричать бесконечный ветер.
— Конечно, они пойдут по дороге, а она не прямая! Мы сократим по тропе вон там! — мужчина потянул меня за обрыв, я непроизвольно попятилась, но там действительно оказалась вполне приличная тропа, держась за камни, мы стали спускаться вниз.
Дорога вилась серпантином под нашими ногами, повозки медленно ползли по ней, держась ближе к стене. Мы не только успели раньше них, но еще и ждали, пока Март не поравняется с нами, чтобы запрыгнуть в фургон. Всего у здешней дороги было четыре витка и вот уже впереди справа, за высоченными деревьями типа елей, видна зеленовато-голубая гладь озера. Основной тракт ушел левее, наш караван свернул на правую отворотку и довольно скоро выкатился на стоянку.
Озеро действительно оказалось необыкновенное! Больше всего оно напоминало мне старый мраморный карьер, виденный когда-то в Карелии — чистейшая вода, высокие могучие ели или их местный аналог, полого спускающийся в воду каменный берег, поросший низкой зеленой травой. Левее, у деревьев, сделана коновязь, под ней вперед уходила длинная отмель, хорошо видная в просвечивающейся солнцем воде. Правее, метров через сто каменистого берега, начинались скалы, в полутора метрах от воды шел широкий уступ, уходящий за поворот, второй уступ был метрах в пяти над ним, выше шла отвесная стена белого камня, ярко блестевшего на солнце. На противоположной стороне озера белел гигантский обрыв, вода у его подножия казалась черной в тени, в этой черноте ярко виднелись два белых пятна.
Все занялись обычными делами — распрягали лошадей, ставили повозки кругом, вытаскивали мешки и котелки, кто-то уже бежал с топором в лес собирать топливо. Кострище было сделано ямой, как на предыдущей стоянке — и ветер не задует огонь, и много котелков поместится.
Торкеш убежал помогать обозникам, пообещав показать место для купанья, когда вернется, и наказав без него не лезть в воду. Взяв у Галаты котелки, я пошла за водой, почистила овощи, помыла крупу, набрала себе кувшин воды для отвара. Теплая, ласковая вода, запах камней и хвои делали это место поистине волшебным.
— Ну, ты готова? — мужчина уже стоял за моей спиной. — Пошли, хоть у нас и мало кто плавает, как ты, подальше отойти нелишним будет.
Как я и подумала, мы пошли к скалам направо. По первому уступу, шириной около метра, прошли за поворот и остановились на естественной площадке, выбитой в скале. Сзади было что-то вроде полупещеры глубиной метра три, в непогоду там можно было укрыться от дождя и ветра, а за площадкой дальше уходила узенькая тропка не более тридцати сантиметров шириной, слева она отвесно обрывалась в воду, справа шла вертикальная каменная стена.
— А эта тропка куда ведет?
— Раньше она была шире, но рухнула часть скалы. Теперь по ней мало кто может пройти. В конце небольшая лестница, выбитая в стене, ведет на уступ у нас над головой. Больше туда пути нет. Говорят, что тут раньше жили люди, да потом ушли, когда обвалилась тропа и стена у этой пещеры.
— Скорее всего, тут беглые рабы прятались, это больше подходит, — была бы я рабом, сама бы тут сидела, а при случае смылась за стобовые камни в Тигорию. — Незамеченным сюда не подобраться, а сидя наверху, ты вообще неуязвим не для кого. Спорю, что тут еще есть всякие проходы или лазейки, чтобы убежать в случае опасности. Только на той стороне, — я махнула рукой в сторону скалы с черной тенью под ней, — наверняка есть пещеры. А что там белое, камни большие?
— Камни, — Торкеш встал на самом краю. — Про них легенду рассказывают. Давно-давно тут проходил невольничий караван, и оттуда бежали люди. Все разбежались, а охранник погнался за парнем, да и сорвался с обрыва. Но не совсем, а зацепился за корни. Парень тот пожалел его и протянул ему руку, вытащил, а охранник решил загнать бежавшего обратно. Но человек, вкусивший свободу, никогда не захочет опять стать рабом, даже ценой своей жизни. Парень обхватил охранника и они оба упали в озеро. И на том самом месте на следующий день люди увидели два камня, один светлый, а другой темный. А боги прояснили, что когда один камень посветлеет и приблизится к другому, то люди поймут, что рабом быть нельзя, даже умирать надо свободным человеком. Вот и ждут все, когда пропадет рабство…видишь, камни уже оба почти одинаковые? Осталось им только приблизиться друг к другу…
— Хорошая легенда. О свободе…Только вот рабство само никогда не пропадет, если все будут сидеть, сложа руки. У меня дома говорят, что есть рабы от рождения — даже если им дать свободу, она им не нужна, потому что свобода — это осознанная необходимость. Она заставляет принимать решения и брать на себя ответственность за жизни тех, кто слабее и доверился тебе, а большинство прекрасно живет и без этого. Зачем взваливать на себя неприятные обязанности, долги по отношению к другим, исполнять данное тобой слово? Рабы ни за что не отвечают, они живут, как птицы небесные — есть пища, и хорошо, а что будет завтра, через луну, после их смерти с их детьми — это их не волнует. Захотелось погадить — погадили, появилась похоть — удовлетворили и лежат себе дальше, плевать им на все вокруг. И не нужна им свобода и освобождать их не надо, они готовы нести это ярмо на себе до конца жизни. Они не любят трудиться, зато хорошо пользуются результатами чужого труда и очень не прочь заиметь собственных рабов, чтобы ничего не делать. Не только у вас есть такие рабы, у нас их тоже хватает, потому хоть камень и побелел, но плечом к плечу эти два человека никогда стоять не будут, если первый лучше умрет, чем наденет на себя ярмо раба, то второй предаст в любую минуту. Предательство — это тоже удел рабов. Даже смерть не так страшна, как предавший друг…
