Кощеевы земли - Самсонов Александр (книги бесплатно без регистрации полные TXT) 📗
Размышления прервал Рудольф. Высунувшись из-за двери, он рыкнул, что зовет хозяин. Еще раз скользнув равнодушным взглядом по обнаженным телам, Басанов вернулся в комнату.
За столом царило оживление. Развалившийся на стуле Борейша аж светился от удовольствия. На привычно спокойном лице Кощея также пробегали веселые искры.
Лишь Рудольф, ковырявшийся в углу с каким-то ящиком, что-то бормотал с недовольными интонациями.
– Мне кажется, что ваши проблемы решены? – осторожно спросил Никита, оглядывая веселую компанию.
– Да ты чего? – весело изумился Лесной Хозяин. – Работы еще непочатый край. Правда, уже не с текстом, а с самой книгой. Я узнал, как ее можно на время спрятать от всех.
– Поздравляю. Тогда я, наверное, пойду до дома, а то дед беспокоится. – Басанов развернулся и сделал шаг к дверям.
– Стой. – Голос Кощея не утратил веселости, но в нем уже прорезались металлические нотки. – Это наш ученый закончил свое дело. А теперь твоя очередь. Садись, не стой в дверях. Разговор будет долгим. Тебе придется нести книгу туда, куда мне проход возбранен. Так что садись и слушай.
– В принципе, дело несложное: найти подземное капище, провести не очень сложный ритуал и уложить контейнер с книгой. Трудности могут возникнуть при продвижении по Заповеднику и при посещении святилища. Единственный неприятный момент наступит потом, когда придется забирать книгу обратно. Нынешний кавалерийский наскок наверняка пройдет легко, а вот в следующий раз там будет не протолкнуться от любопытных и жаждущих халявной добычи, – деловито объяснял Лесной Хозяин.
В доме у Кощея собрались все, кто, по его мнению, должны были принять участие в предстоящем вояже. Кроме самого хозяина и Рудольфа, никто из них Никите знаком не был. Высокая, почти не уступающая в росте Басанову, додолка невозмутимо щурила яркие, в цветных точках глаза и зябко куталась в пеструю накидку. Рядом пристроился верткий рыжий, а точнее ярко-ржавого оттенка, непрерывно почесывавшийся бесенок. Его повадки раздражали человека, и когда тот в очередной раз прошелся крепкими когтями по загривку, Никита участливо спросил:
– Чесотка, что ли?
– Не-а, просто почесуха, – невозмутимо ответствовал бесенок и ожесточенно почесался сзади.
– Жаль. Чесотка – болезнь самая приятная. Почесался, и еще охота.
– Да ну? – Рожицу нечистого перекосила брезгливая гримаса. – Это же самый гнусный фактор.
– Разве? – постарался сдержать улыбку Басанов и продолжил серьезным тоном: – Вот геморрой – это да. Ни самому посмотреть, ни другим показать.
– Ты серьезно? – Бесенок изогнулся, просунул голову между ног и посмотрел на собственные ягодицы. – И чего здесь сложного – любуйся сколько хочешь.
Не в силах удержаться Никита судорожно согнулся, следом звонко захохотала додолка, хихикнула затаившаяся за дверью Яга. Чучело филина, до этого мирно изображавшее невозмутимый покой, недоуменно распахнуло веки и блеснуло желтыми глазами.
– Тихо, вы! – Рык Кощея прекратил возникшее веселье. – Потом шутковать будете. Сейчас разговор о важных вещах идет.
Убедившись, что внимание опять обращено в его сторону, он начал перечислять возможные опасности в пути. Из слов Лесного Хозяина таковых могло бы хватить на небольшую армию, вооруженную по последнему слову техники. Перечень почти всего злобного, забытого в веках, древнего пантеона продолжался достаточно долго, и наконец прозвучал резонный вопрос Басанова:
– И это все будет нас ожидать там?
– Не знаю, – откровенно признался Кощей, – вероятнее всего, никого вы не встретите и пройдете без особых трудностей. Заповедник – это непредсказуемый мир Кромки. Туда мало кто ушел по своей воле. Считается, что там находится место добровольного отшельничества и также ссылки тех, кто изгнан из нашего, а быть может, и из других миров. За последние несколько столетий было только два случая прихода оттуда. Оба возвращения сыграли значительную роль в развитии мира. Их имена известны почти всем расам, живущим на Земле, – они смогли изменить наш мир. Молодой Иисус и Носферату. Один взялся вести к светлому будущему род людской, другой – род упырей. И кончили оба прискорбно. Христа распяли на кресте те, кому он нес свое слово, а Носферату в поисках божественной силы заживо съели почитатели.
– А не получится ли так, что мы оттуда не вернемся и застрянем в этом прекрасном местечке навечно или до созревания очередного гуру? – поинтересовался Никита, которого ничуть не прельщала роль добровольного заложника.
– Только в том случае, если ваши действия пойдут вразрез с моими рекомендациями. До Кромки вас доведут. Как ее пересечь, знает Рудольф. Как вернуться назад, вам подскажет Гамаюн. Наша птичка-буквоед может перемещаться меж миров и как компас указывать нужный путь.
– Сами бы с ним и пошли, – буркнул Басанов, которого все меньше и меньше прельщало участие в предстоящем мероприятии. – Нас под танки, а сам в тылу отсиживаться.
– Вы не правы, молодой человек. Если бы я имел возможность посетить те славные места, то я бы воспользовался этой возможностью обязательно, но меня Заповедник не отпустит – слишком много могущественных врагов я отправил туда, да и не только я. Может быть, они сгинули там, а может, ждут, когда же я проявлю глупое любопытство и суну свой нос за Кромку. Чтобы оттуда возвратиться, нужны те, кто совершенно не связан с живущими там существами.
Рожа Кощея изобразила брезгливую скорбь, но глаза настороженно всматривались в собеседников. Что бы ни говорил Лесной Хозяин и какая бы скорбь ни ложилась на зубастую физиономию, для Никиты становилось все яснее, что он влип в опасную авантюру которой не избежать при всем желании. Чувство противоречия всколыхнулось, но усилием воли он все-таки заставил себя успокоиться и стал прислушаться к тому, о чем повествовал именитый собеседник.
– На все вам будет дан определенный временной предел. Кровь из носа – надо уложиться в него. Если вдруг почувствуете, что не укладываетесь, то немедля возвращайтесь – будем считать, что данный вариант сохранения книги не годится. Тогда начнем искать другие способы решения нашей проблемы, если, конечно, у нас на это еще останется время. Время – именно тот фактор, который работает против нас, ничего поделать нельзя, с ним шутки плохи. Ну ладно о прискорбном. Поговорим о снаряжении и оружии, а также обо всем, что необходимо в пути. Первое...
– Вот она, Кромка. – Рудольф, все время шедший впереди маленького отряда, остановился и, обернувшись, окинул придирчивым взглядом всех остальных. – Дальше пойдем сами, а вам оставаться здесь. Ждите.
Угловатая кикимора тотчас шлепнулась к подножию невысокого кряжистого дерева и замерла неподвижной корягой. Чешуйчатый, как еловая шишка, лешак прислонился к тому же стволу и слился с неровной корой. Дух-мнилко рассеялся и повис рваными клочьями тумана на густых ветвях. Только здоровенный змей не стал прятаться. Подняв клинообразную голову к Никитиному лицу и глядя ему в глаза немигающим взглядом, прошипел:
– Удачи тебе, хранитель короны. Я тебя обязательно дождусь. До сентября осталось недолго.
Затем скользнул к торчащим с другой стороны от тропинки камням и, свернувшись в клубок, подставил рябые бока лучам заходящего солнца. Молчаливые Росомахи неторопливо уселись спина к спине прямо на тропе.
– Прощаться не будем, примета плохая. Так что пошли. – Оборотень нетерпеливо потянул Басанова за рукав. – Иди за мной и ничему не удивляйся.
Человек сделал шаг, другой, и крепко державшая за материю рука Рудольфа разжалась. Никита торопливо двинулся вслед за широкой спиной, обтянутой кожаным жилетом.
– Прошли. Мы уже там. Точнее, здесь. Можешь оглянуться – мы в Заповеднике.
Голос человека-волка изменился и стал больше напоминать рычание. Подняв глаза на лицо спутника, Никита с трудом удержал удивленный возглас – здесь, сразу за границей Кромки, Рудольф стал похож на того Рудольфа, каким он предстал перед ним при первой встрече еще тогда, в начале мая. Человек с волчьей головой. Не выдававший до этого никаких признаков жизни, но надежно расположившийся в кармане Гамаюн зашевелился. Пуговица на клапане расстегнулась как бы сама по себе, и оттуда высунулся продолговатый клюв, следом – взъерошенная от вставших дыбом перьев головенка, на которой круглыми бусинами блестели любопытные глаза.
