Под знаменем Воробья - Исьемини Виктор (читаем книги онлайн без регистрации .txt) 📗
ГЛАВА 49
«…Моя Фионна умерла… Эльфы могут жить вечно — какой горечью наполнены для меня эти слова… Эльфы и впрямь могут жить вечно — но счастье вечным не бывает, а мы были так счастливы с нею… Эльфы могут жить вечно — если им не мешать.
Ее укусила змея. Позже я много раз задавал себе вопрос: какое божество нашего Мира приложило к этому руку? В долине Замка никто и никогда не видел змей — значит, что-то было не так. Гадюку кто-то подослал. Змеи — твари Гангмара, но к чему это Темному? Он, судя по всему, всегда рационален — так зачем же ему губить Фионну? Не менее вероятно, что в появлении змеи повинна Гунгилла, ибо попы учат, что власть Матери над жизнью столь велика, что она может повелевать любыми живыми существами. Это было бы ловким ходом, не правда ли? Устранить жертву при помощи Гангмаровой твари… Что ж, это было бы вполне в духе тех, кто причисляет себя к Свету — подослать к опасному врагу прелестную и добрую эльфийку, чтобы отвратила его от борьбы… А когда не вышло — сорвать досаду на несчастной… При этом мнения Фионны никто не спросил — а желает ли она полюбить врага? Но что мы можем знать о промысле высших сил? Да, родич, я много раз задумывался о том, кто все же виновен в смерти Фионны, но так и не надумал ничего… Ничего…
Ее нашли у опушки, она полулежала, прислонившись к стволу старой березы и ее кожа была белее бересты… Рядом с ней лежал рассыпавшийся букет… Она была прекрасна, добра, она искренне любила меня — смертельного врага своей расы… Она была прекрасна и любила меня — что еще можно добавить? Она умерла, собрав букет цветов…
Со смертью Фионны словно оборвалась ниточка, связывавшая меня с Замком и Родом. Мои дети и внуки смотрели на меня без страха, но с почтением — и при этом совершенно не понимали меня… Я был чародеем — а они вампирами. Они, мои дети и внуки, не считали себя моими единоплеменниками. Нам с Фионной это чувство — чувство принадлежности к разным народам — вовсе не мешало, но теперь… Я чувствовал, что более не в силах оставаться в долине дальше. Сначала я просто старался реже встречаться с семьей, большую часть дня просиживая за этими записками. Единственный, с кем я еще мог общаться, был Коннахья, мой младший внук. Плотного сложения, крупный малыш, он больше прочих моих наследников напоминал человека и пока был мал — с удовольствием общался со мной. Но, постепенно взрослея, он тоже начал отдаляться от меня, поскольку его больше и больше влекла компания детей и подростков… Что ему общество старого деда?
Я решил, что мне следует покинуть семью, иначе я и впрямь стану старым дедом. А ведь я не выглядел стариком — магические способности дают кое-какие преимущества, уж поверь мне, потомок. О-о-о, я собирался долго жить с моей Фионной… Долго, может быть вечно. Этот Замок, эта уменьшенная копия Могнака Ужасного, покорные и безвольные сервы, от которых не приходилось ждать неприятностей… Враждебный, но бессильный что-либо предпринять против меня мир за стенами… Все было готово для веков и веков спокойной жизни без тревог… И в одночасье все пошло прахом… Жизнь потеряла смысл, семья перестала быть семьей, века тихого благоденствия утратили свою привлекательность.
Меня вновь ждали дороги Мира. Возможно где-то там, в огромном, изменчивом, пестром и неугомонном Мире я узнаю, с кого спросить за смерть моей эльфийки… И если в этом и впрямь повинно божество — клянусь, оно пожалеет! Не знаю как, но я заставлю его платить…
Итак, я отправляюсь в путь. Проклятый Принц Могнака Забытого, Сын Гангмара, основатель Рода вампиров — какая еще роль уготована мне в Мире? Уходя из Замка, я спрячу эти записи в подвале башни и скажу детям (твоим предкам, родич), что это — великая реликвия Рода. И что извлечь ее на свет надлежит лишь в том случае, если Мир претерпит необычайные изменения, или если Роду будет грозить опасность — что по сути дела то же самое… Ибо в этом нынешнем Мире — кто смеет бросить вызов Роду вампиров? Ритуалы и обряды, хитро построенный Замок, подобный Могнаку, всевозможные уловки, а также нечеловеческая сила и проворство членов Рода — все это должно хранить семью…
Так что если, мой любимый, хотя и незнакомый, потомок, ты все же держишь в руках эту книгу — Мир уже изменился!
А теперь о деле. Эта книга не поможет тебе, не выручит из беды. Зачем же тогда она нужна? Прости, милый родич, книга нужна не тебе, а мне. Я желаю, чтобы хоть кто-нибудь — там, в далеких будущих годах — знал обо мне правду, знал о моей борьбе, моих мечтах, о моей любви и ненависти… Кто-нибудь, не чужой мне…
Вот и все. Прощай, мой друг, мой милый потомок и не сердись на своего пра-пра — (не знаю сколько раз) — деда, ибо его уже наверное нет на свете… Прощай и помни обо мне…
Как решили — так и сделали. Ннаонна отправилась с принцем в Альду. Уж не знаю, каковы отношения Алекиана с братом жены, но конвой он с собой взял весьма внушительный. Впрочем, он ведь мог опасаться орков…
А я остался в Гонзоре, ибо допустить мое появление в Альде Алекиан не мог. Он же верный вассал императора и союзник Кадор-Манонга — опять же, каковы бы ни были их личные отношения… Итак я остался гостить в Гонзорском замке в качестве капитана Воробья. Страже и лакеям очевидно было особо указано обращаться со мной отменно вежливо — во всяком случае они себя так вели. Герцогиня Санелана тоже была мила и обходительна, но старалась встречаться со мной как можно реже. Насколько я помню, она никогда не была в особо хороших отношениях с братом, но все же общение с конкурентом короля Кадора могло бы ее скомпрометировать, а уж всяческие приличия и условности она просто обожала соблюдать!
Словом, я оказался предоставлен сам себе и со скуки впрямь взялся за расследование обстоятельств покушения на принца. Ничего интересного мне найти не удалось, поскольку было очевидно, что террористы тщательно замели следы. Я обнаружил кое-какие обстоятельства пребывания таинственного «мастера Койла» в Гонзоре, ускользнувшие от гвардейцев — но и только. Самого заговорщика уже давно след простыл. После этого я занялся налаживанием службы безопасности в герцогской резиденции. Особо командовать мне бы не позволили, но у меня было прикрытие — я ведь обеспечивал безопасность Коклоса. Ну и заодно разрабатывал кое-какие меры по охране принца. Его, конечно, и так после попытки покушения стерегли тщательно — то есть назойливо, истово и бестолково. Я изготовил специальные амулеты, при помощи которых можно было бы обнаружить яд, я проверил стены и подвалы замка, при этом обнаружил несколько тайных галерей и комнат, удивив старожилов, которые не подозревали о тайнах замка, в котором провели всю жизнь. Ко мне стали относиться с привычной уже для меня смесью страха и уважения. Сэр Коклос на мою деятельность смотрел с большим одобрением и очень серьезно — насколько он вообще был способен что-то делать серьезно — учился пользоваться амулетами. Кстати с отъездом принца он стал тише воды, как говорится, и ниже травы. Очевидно, в отсутствие своего «братца» он не пользовался настоящим влиянием при дворе. Оно и не удивительно — я вновь и вновь убеждался, что этим двором твердо и властно управляет герцогиня. Это на первый взгляд не бросалось в глаза — маленькая пухленькая Санелана ходила медленно, говорила тихо… Но когда она говорила — все замолкали… Очевидно, все морально-волевые качества в их семье достались сестре — ибо Кадор-Манонг, напротив, постоянно скакал, орал, визжал, дрался, но его-то как раз никто не воспринимал всерьез. Во всяком случае, его не слушали так, как Санелану.
Что еще удивительно — эта властная самодержица, похоже, искренне любила своего мужа. И все, что она делала — было направлено к его благу. Алекиану повезло. Если ему суждено когда-нибудь стать императором, то его супруга вполне способна обуздать Ванетский двор…
