Легенда о Чудограде Книга вторая. Наследие Радомира. Часть первая. Храм магии (СИ) - Шихматова Елена
— Паленин — убийца и предатель, он убил эту девушку, Алтею, он участвовал в заговоре против царя, поэтому, когда станете уводить его, будьте с ним осторожны. Но сначала отнесите девушку в одну из комнат на первом этаже, развяжите веревки и распорядитесь, чтобы ее где-нибудь похоронили, достойно.
— Подождите, — попросил Изяслав, переведя суровый взгляд на Паленина, он потребовал. — Верни ей видимость, хотя бы сейчас. Ты все равно убил ее, ее больше нельзя шантажировать.
Как?! — небрежно ответил тот. — У меня же руки связаны!
Ты видишь ее, и можешь заглянуть через плечо, чтобы посмотреть нашел ли ты нужный палец.
А если я откажусь? — наглым голосом, лишенный всякого уважения к царственной особе, спросил Владимир.
Если откажешься, будешь всю ночь висеть на связанных за твоей поганой спиной руках.
Вы не можете со мной так обращаться, это противозаконно, а вы, будучи царем, как никто другой должны соблюдать законы.
Законы перестают работать там, где нарушен естественный порядок вещей, и по отношению к тому, кто этот порядок разрушил и собирался разрушать дальше. Иными словами, это чрезвычайная ситуация, завтра же о чрезвычайном положении в стране будет объявлено официально, но начинается оно сегодня, — пояснил Изяслав, хотя ему и было противно фактически оправдываться перед этим негодяем, который за день убил одну девушку и едва не убил другую.
Хмыкнув, Паленин встал и, подойдя к телу Алтеи, будучи в страшно неудобной для него позе, все-таки изловчился, и снял кольцо. Когда она стала видимой, стражники даже в голос ахнули. Девушка была еще совсем ребенком, как мог этот ужасный человек так поступить с ней?! И как он предполагал поступить со всеми, случись ему бы осуществить свой план по свержению царя Заряна? Сейчас обоим стражниками хотелось подойди и, наплевав на все международные правила обращения с заключенными, избить этого мерзавца! С сожалением посмотрев на девушку, Изяслав вздохнул и опустил глаза, он, взрослый мужчина, много повидавший за свою жизнь, не мог смотреть, как уносят тело Алтеи. Какова бы ни была ее роль в заговоре, она не заслуживала такой участи.
Изяслав забрал у Паленина кольцо и спрятал в карман своего камзола. Нужно было продолжать допрос. Но не смотря на все дальнейшие попытки из Паленина и из Аглаи ничего не удалось вытащить, признав свое поражение на сегодня, Изяслав и Амалия ушли, распорядившись посадить Паленина в отдельную камеру для особо опасных преступников.
Утро вступало в свои законные права, разливаясь яркими солнечными лучами самого длинного дня в году к некоторому огорчению ночных жителей, вынужденных уйти на покой и уступить место любителям света. Сегодня и только сегодня бабочки могли летать дольше обычного, возможно, на взгляд обычного человека, пара минут не играли решающей роли, но для быстротечной жизни такого прекрасного и хрупкого существа как бабочка — это было большим сроком, которым она могла распорядиться в свое удовольствие, наслаждаясь тем, что цветы сегодня не закрывают свои лепестки еще пару минут. День летнего солнцестояния был праздником, торжеством и властью света над тьмой, именно так его воспринимали люди, во всех странах этот праздник признавали и отмечали.
Рувир готовился к празднику с самого раннего утра, а торговцы сувенирами и игрушками, костюмами и всевозможными лакомствами, привезенными издалека редкими вещами и вполне повседневными товарами раскладывали на прилавках свой товар. Некоторые отгораживали места для игр и состязаний, для театральных постановок и цирковых представлений, устанавливали места и навесы для зрителей. С самого утра Лиан был на ногах. Он очень переживал, как все пройдет, молясь о том, чтобы ничего плохого не случилось. Только бы все прошло и завершилось благополучно! Едва подумав, что может произойти нечто плохое, Лиан почувствовал, как по спине пробежал холодок. Хорошо бы все это поскорее закончилось. Поймав себя на мысли, что больше всего он хочет проснуться завтра, чтобы солнце так же, как сегодня светило и улыбалось миру, Лиан покачала головой: он ведь всегда любил этот праздник, в детстве он с нетерпением ждал его. Родители давали ему денег на личные расходы, и в этот день он мог потратить эти деньги на всякую ерунду, казавшуюся ему тогда такой заманчивой и привлекательной, как то: покататься на коне с красивой попоной, посмотреть на жонглеров, послушать историю нескольких кукол, плывущих над обтянутой плотной тканью ширмой и говорящих нереальными голосами. Подростком Лиан любил просто побегать наперегонки, обычно за такие забеги на улице взрослые ругали ребят, но в день летнего солнцестояния, в праздник, никто ничего такого не говорил, а детские крики и смех тонули в общем потоке звуков, все что-то говорили, отовсюду доносились детские смех и выкрики. И вот теперь он жаждет, чтобы это все поскорее закончилось! Лиан поймал себя на мысли, что таким образом он хочет лишить праздника всех, детей и взрослых, но, покачав головой, он отогнал эти глупые в сущности мысли. Как бы ни было томительно ожидание, как бы ни хотелось поскорее перепрыгнуть через овраг или, наоборот, подольше идти по великолепному мосту, время все равно идет своей чередой, своим размеренным шагом отмеряя новые минуты, часы, дни, недели, месяцы, годы.
Неважно Лиан чувствовал себя еще и потому, что, начиная со вчерашнего дня, страшно переживал за маленькую внучку. Когда он днем заехал навестить ее, то узнал, что девочки и двоих девушек в доме нет, они все еще утром куда-то ушли, а ему Анна оставила записку. Прочитав первых два предложения, Лиан почувствовал, как земля уходит у него из-под ног: «Господин Нисторин! Я помню о данном вам обещании присматривать за Дамирой, но она рассказала о том, что властителю магии нужна помощь, и я сразу поняла, что просто обязана помочь ей». Как она могла, как она могла поверить сну маленькой девочки! Лиан негодовал, и страшно злился на себя, что оставил Дамиру именно в доме Гарадиных.
«Я понимаю, ваше недоверие к словам девочки можно объяснить, — писала далее Анна, — и, если вдруг вы окажетесь правы, то я беспрекословно приму то наказание, которые вы мне назначите; но, если все же окажется, что Дамира права, то пусть нам помогут святые духи! Я постараюсь известить вас сразу, как только смогу, с уважением Анна Гарадина».
Прочитав записку до конца, Лиан не мог совладать со своей злостью, он выругался, чем поверг в легкое недоумение служанку Вителлия, Дэлию. Скомкав записку, Лиан хотел отправиться к Вителлию, чтобы все ему высказать, но потом передумал: что это даст? Анна решила все сама. И искать надо было ее саму, но все, что удалось узнать Лиану, это то, что Анна, Северина и маленькая Дамира улетели верхом на спине царицы птиц рокха в направлении Даллима. Решив отправить за ними запоздалую погоню, Лиан отправился в МСКМ и попросил Руслана выделить для этого пару человек и еще узнать у Данислава, где он и что с ним. Когда же волшебник сообщил ему, что властитель магии не отвечает, Лиан расстроился еще больше — выходит, Дамира говорила правду. Конечно, Дан мог не отвечать по причине того, что был занят, но, что если он не мог ответить? И, если верно последнее, то как девушке, даже не владеющей магией, маленькой девочке и еще одной сомнительной особе с антимагическими браслетами на руках удастся помочь властителю магии?
Вторую часть прошлого дня Лиан провел в своем кабинете, он слушал отчеты о том, как поддерживается порядок в городе и какие меры безопасности предприняты, но плохо запоминал то, что ему говорили, в душе радуясь только тому, что все идет благополучно, никаких подозрительных магических предметов и сомнительных личностей пока не выявлено и не обнаружено. Когда вечером к нему пришел Руслан и сообщил известия от Дана, Лиан бессильно опустился в кресло.
— Что с вами? — испугался Руслан, шагнув к нему и наклоняясь над бледным лицом мэра, но тот слабо улыбнулся и тихо пробормотал.
— Нет, нет, все в порядке.
На самом деле в тот миг в его душе кипели противоречивые чувства: с одной стороны он был искренне рад тому, что с Дамирой и Даниславом все в порядке, и он ругал себя за то, что не поверил ребенку, но с другой стороны, о чем думал Дан, зовя на помощь маленькую девочку? Или он рассчитывал на то, что она сможет найти людей, готовых отправиться ему на выручку? Лиан чувствовал, что злится на сына, но потом усомнился и в этом чувстве — может, Дан просто не мог подать знак кому-то другому. В конце концов, лично Лиан плохо понимал связь их крови, всякий раз ловя себя на мысли, что он им не совсем родственник, хотя Дан и приходился ему родным сыном, а Дамира родной внучкой. Глубоко вздохнув, Лиан все-таки постарался переключиться на празднование дня летнего солнцестояния, требующее пристального внимания и контроля. Хотя в душе оставалась некоторая грусть — как жаль, что Дан был таким неумолимым и за все эти годы не смог простить ему, или хотя бы забыть на время то, как Лиан поступил с его матерью. Ему говорили, что за глаза он называет его отцом, но при нем он ни разу не оговорился и всегда старался держаться на некотором расстоянии. Порой Лиан ревновал сына к царю Изяславу, кем ему приходился Дан? Внуком его дяди, внучатым племянником, но не смотря на такое уже в принципе дальнее родство Дан очень тепло к нему относился, часто советовался с ним и называл дядей. Однажды Лиан с плохо скрываемой обидой спросил у его величества: «Как вам удалось его приручить?», на что Изяслав погрозил ему пальцем и попросил никогда больше не говорить подобного вслух. «Он сложный человек, Лиан, у него было тяжелое детство, и поверьте он вас по-своему любит, просто есть определенный барьер, непозволяющий ему перешагнуть через него. Но если вы любите сына, то не давите на него, мой вам совет».
