Луна предателя - Флевелинг Линн (электронные книги бесплатно txt) 📗
Серегил смотрел на Беку, обменивающуюся шутками с Алеком, и думал о том, что увидит седину и в ее рыжих кудрях, пока его собственные волосы будут все еще темны. Увидит, конечно, если Сакор будет милостив и она не погибнет в этой войне.
Он поспешно загнал эту мысль туда же, где уже скулили другие, такие же грустные.
Две свечи сгорели до основания, прежде чем Микам бросил карты на стол и зевнул.
— Ну, по-моему, я проиграл достаточно для одного вечера. Да и проехали мы сегодня немало.
— Я бы уложил тебя здесь, — начал Серегил, — но… Микам с понимающим взглядом отмахнулся от его извинений.
— Ночь ясная, и палатки у нас удобные. Утром увидимся. Серегил смотрел в дверь, пока Бека и Микам не исчезли в одной из палаток, потом повернулся к Алеку, чувствуя, как мускулы живота сводит от отчаяния.
Алек сидел, рассеянно тасуя карты. Мерцающие отсветы огня в очаге заставляли его казаться старше, чем юноша был на самом деле.
— Ну? — сказал он мягко, но непреклонно. Серегил уселся и положил локти на стол.
— Конечно, я хочу вернуться в Ауренен. Но не таким образом. Ведь ничто не прощено.
— Расскажи мне обо всем, Серегил. На этот раз я хочу узнать все полностью.
«Все? Этого никогда не будет, тали», — грустно подумал Серегил.
Воспоминания снова нахлынули на него, как несущий грязь весенний разлив. Что же выбрать первым из этих обломков его прошлого?
— Мой отец, Корит-и-Солун, был очень влиятельным человеком, одним из самых могущественных членов лиасидра. — Серегил ощутил ноющую боль в сердце, представив себе лицо отца, худое и суровое, с глазами холодными, как осенний туман. Он не был таким, как рассказывали Серегилу старшие сестры, до смерти их матери. — Мой клан, Боктерса, один из старейших и самых уважаемых. Наш фейдаст лежит на западной границе, недалеко от земель зенгати.
— Фейд… как?
— Фейдаст. Дословно — «земли народа», отчий дом. Это территория, которой владеет каждый клан. — Серегил еще раз отчетливо повторил для Алека новое слово — это был знакомый, приятный обоим ритуал. Они так часто прибегали к нему, что сейчас не заметили ничего особенного. Только потом Серегила поразило одно обстоятельство: за те два года, что он говорил с Алеком почти исключительно на своем родном языке, из всех слов только это ни разу не было упомянуто.
— Западным кланам всегда приходилось больше сталкиваться с зенгати — отражать набеги горцев, ловить пиратов, промышляющих на побережье, — продолжал он. — Но у зенгати тоже существуют кланы, и некоторые племена миролюбивее остальных, Боктерса и другие живущие поблизости ауренфэйе много лет торгуют с ними; мой дед, Солун-и-Мерингил, стремился добиться большего и заключить с зенгати договор. Он передал эту свою мечту моему отцу, который наконец и убедил лиасидра встретиться с зенгатской делегацией и обсудить перспективы. Старейшины собрались тем летом, когда мне исполнилось двадцать два; по меркам ауренфэйе я был моложе, чем ты теперь.
Алек кивнул. Между возрастом ауренфэйе и обычным человеческим возрастом не было точного соответствия: некоторые периоды жизни длились дольше, некоторые — меньше. Будучи только наполовину ауренфэйе, Алек взрослел быстрее, чем чистокровный представитель этой расы, но прожил бы, наверное, такую же длинную жизнь.
— Многие были против союза с зенгати. Жестокие дикари с незапамятных времен грабили наши прибрежные селения, уводили жителей в рабство, жгли города. В каждом доме на южном побережье нашелся бы не один военный трофей, так что только влиянию нашего клана мой отец обязан тем, что ему удалось продвинуться так далеко.
Встреча состоялась у реки на западной границе нашего фейдаста, и по крайней мере половина кланов сделала все от них зависящее, чтобы затея провалилась. Некоторыми двигала ненависть к зенгати, другим же, вроде Вирессы или Рабази, не нравилась перспектива союза западных кланов с воинственными соседями. Их опасения, как можно судить теперь, оглядываясь назад, были не такими уж беспочвенными.
Ты помнишь, я рассказывал тебе, что у ауренфэйе нет ни царя, ни царицы? Каждый клан управляется кирнари…
— И кирнари одиннадцати главных кланов образуют совет лиасидра, который заключает союзы и решает, кто прав и кто виноват в случае распрей и кровной вражды, — закончил Алек, отбарабанив это как заученный урок.
Серегил усмехнулся: Алеку не приходилось ничего повторять дважды, особенно если дело касалось Ауренена.
— Мой отец был кирнари клана Боктерса, как и моя сестра Адриэль теперь. На ту встречу явились кирнари всех главных и многих мелких кланов. Появился целый город — шатры выросли по всему берегу, как грибы после дождя. — Серегил мечтательно улыбнулся, вспоминая те счастливые дни. — Собрались не только кирнари, но и все их семьи, — как на праздник. Главы семей препирались и рычали друг на друга целыми днями, но для нас, остальных, это было замечательное развлечение.
Серегил поднялся, чтобы налить еще вина в кружки, потом встал перед очагом, так и не прикоснувшись к напитку. Чем ближе он подходил к кульминации своего рассказа, тем труднее ему становилось находить слова.
— Я ведь не очень много рассказывал тебе о своем детстве?
— Не очень много, — согласился Алек, и Серегил почувствовал давнее горькое разочарование за этими невыразительными словами. — Как я понимаю, ты, так же как и я, никогда не видел своей матери. Ты только однажды упомянул, что у тебя, кроме Адриэль, есть еще три сестры — Шалар, Мидри и… как зовут младшую?
— Илина.
— Илина, да, и что Адриэль тебя вырастила.
— Ну, она сделала, что могла. Я был довольно неуправляемым мальчишкой. Алек хихикнул.
— Я бы очень удивился, окажись иначе.
— Правда? — Серегил был благодарен Алеку за короткий шутливый диалог, давший ему передышку. — Мое поведение очень не нравилось отцу. По правде говоря, ему вообще мало что во мне нравилось, за исключением успехов в музыке и фехтовании, а этого обычно оказывалось недостаточно. В те дни, о которых я веду речь, я по большей части просто старался не попадаться ему на глаза.
Переговоры с зенгати, однако, свели нас вместе, и сначала я изо всех сил старался держать себя, как положено. Потом я повстречал молодого человека по имени Илар. — Необходимость произнести это имя вслух заставила сердце Серегила сжаться. — Илар-и-Сонтир. Он был из клана Чиптаулос, одного из тех, которых мой отец рассчитывал склонить на свою сторону. Отец очень радовался нашей дружбе — сначала.
Илар был… — Теперь начиналось самое трудное. Звук имени этого человека словно вызвал его дух. — Он был красив и жизнерадостен, у него всегда находилось время, чтобы отправиться охотиться или купаться со мной и моими друзьями. Он был уже почти взрослый, и нам ужасно льстило его внимание. Я с самого начала сделался его любимцем, и через неделю-две мы с ним начали уединяться, как только представлялась возможность.
Серегил жадно припал к вину и заметил, что его рука, сжимающая кружку, дрожит. Много лет он старался похоронить эти воспоминания, но достаточно было единственный раз произнести ненавистное имя, как прежние чувства забурлили в нем — такие же мучительные, как и в то давно прошедшее лето.
— У меня уже было несколько увлечений — друзья, девушки-родственницы, — но ничего подобного я еще не испытывал. Наверное, можно сказать, что он соблазнил меня, хотя это и не потребовало от него особых усилий.
— Ты его любил.
— Нет! — рявкнул Серегил, прогоняя воспоминания о нежных губах и ласковых руках, касавшихся его тела. — Нет, это была не любовь. Меня просто ослепила страсть. Адриэль и мои друзья пытались предостеречь меня, но к тому времени я был настолько увлечен Иларом, что сделал бы для него все на свете. Как в конце концов и сделал.
Насмешка судьбы заключается в том, что он первым обнаружил и стал поощрять мои не самые благородные таланты. Даже без тренировки мои руки оказались весьма ловки, и мне удавалось выслеживать других, оставаясь незамеченным. Илар стал придумывать мне всякие задания — сначала невинные, потом нет. Я жил тогда одним — его похвалами. — Серегил бросил на Алека виноватый взгляд. — Это довольно сходно с нашими с тобой отношениями — когда мы еще только повстречались. Воспоминания о тех временах и заставляли меня сначала держать тебя на расстоянии: я боялся развратить тебя, как это сделал со мной Илар.
