Ружья Авалона - Желязны Роджер Джозеф (е книги txt) 📗
– Что случилось? – повторила она.
– Чары, – ответил я. – Иногда они обрушиваются на меня, и тем, кто рядом, кажется, что они видят отца или на стене, или на полу. Не беспокойся, они не заразны.
– Чушь, – отрезала Лоррейн. – Ты все врешь.
– Знаю. Только прошу, забудь об этом.
– Почему же я должна забыть?
– Потому что я нравлюсь тебе, – пояснил я. – Помнишь? И еще потому, что завтра я должен вздуть Харальда.
– Верно, – согласилась она.
Меня снова затрясло. Она взяла одеяло с кровати и набросила мне на плечи. А потом налила вина, я выпил. Она села рядом, прислонилась головой к плечу, я обнял ее. Снаружи бесом взвизгнул ветер, часто забарабанил прилетевший с ним дождь. И вдруг словно кто-то постучал в ставни. Лоррейн слегка взвизгнула.
– Не нравится мне эта ночь, – объявила она.
– Мне тоже. Придвинь сундук к двери, одного засова может быть мало.
Пока Лоррейн выполняла мою просьбу, я развернул кресло так, чтобы сесть лицом к единственному окну. Достал из-под кровати Грейсвандир и обнажил его. Потом погасил все огни в комнате, оставив только свечу по правую руку от себя.
И снова сел, положив клинок на колени.
– Что мы делаем? – спросила Лоррейн, усаживаясь слева от меня.
– Ждем, – отвечал я.
– Чего?
– Не знаю, просто ночь такова… Что-то должно случиться.
Она вздрогнула и прижалась ко мне.
– Знаешь, тебе лучше уйти, – сказал я.
– Знаю, – ответила она, – только я боюсь выйти из комнаты. Здесь ты сумеешь защитить меня, ведь правда?
Я покачал головой:
– Не уверен, сумею ли я защитить и себя самого.
Она тронула Грейсвандир.
– Что за дивный клинок!.. Никогда такого не видела.
– Второго такого и нет, – промолвил я.
Рука моя чуть подрагивала, и клинок слегка поворачивался, отражая свет. Меч то казался залитым нечеловеческой оранжевой кровью, то лежал на моих коленях белый как снег, то розовел женским соском и подрагивал вместе с моей рукой.
Я гадал, как сумела Лоррейн увидеть во время попытки контакта то, чего не видел я сам. Она просто не могла придумать ничего столь подходящего случаю.
– Есть нечто странное и в тебе, – сказал я.
Она помолчала, пока пламя свечи не колыхнулось несколько раз, затем произнесла:
– У меня есть второе зрение. Слабое. Моя мать видела лучше, и мне говорили, что моя бабка была колдуньей. Но я ничего такого не умею. Ну, почти. Давно уже не пробовала. Если я ворожу, то всегда теряю больше, чем получаю.
Потом она умолкла, и я переспросил ее:
– Что ты имеешь в виду?
– Я приворожила к себе моего мужа, – ответила она, – и кем он оказался? Не пытайся я ворожить, была бы много счастливей. Я хотела хорошенькую дочку… а случилось совсем другое…
Лоррейн вдруг умолкла, и я понял, что она плачет.
– В чем дело? Я не понимаю…
– Я думала, ты знаешь…
– Нет, боюсь, что нет.
– Она-то и была тем ребенком, которую нашли мертвой в Кругу Фей. Я думала, ты знаешь…
– Сожалею.
– Как я хотела бы, чтобы у меня никогда не было ни крохи этого дара!.. Теперь я не пользуюсь им. Но он не покидает меня, приносит знаки и видения – и никогда о том, что я могу изменить. О, если бы только оно оставило меня и смущало кого-нибудь другого.
– Вот этого-то и не будет, Лоррейн. Жить тебе с этим до конца.
– Откуда ты знаешь?
– В прошлом я знавал таких, как ты.
– И у тебя тоже есть дар, так?
– Да.
– Значит, и ты чувствуешь, что снаружи есть нечто?
– Да.
– И я чувствую. А ты знаешь, что оно делает?
– Ищет меня.
– Я тоже чувствую это. А зачем?
– Может быть, чтобы испытать мою силу. Оно знает, что я здесь. И раз я – новый союзник Ганелона, оно хочет разобраться, кто я и что из себя представляю…
– Это сам рогатый?
– Не знаю. Впрочем, не думаю.
– А почему?
– Если я действительно могу погубить эту тварь, едва ли она будет искать меня здесь – в твердыне своего врага, без помощи и поддержки. Должно быть, это кто-то из ее слуг. Может быть, уж не знаю как, именно поэтому призрак отца… не знаю. Если посланец сумеет найти меня и открыть мое имя, рогатый будет знать, к чему готовиться. Если он сумеет войти и убить меня – проблема решена. Если же я убью посланца, это откроет хотя бы столько о моей силе. Что бы ни случилось, рогатый извлечет из этого выгоду. И ему пока незачем рисковать собственной черепушкой.
Мы ожидали в полутемной комнате, минуты сгорали в пламени свечи.
– Что ты имел в виду, когда сказал «откроет мое имя»? Какое имя? – спросила Лоррейн.
– Имя того, кто почти не пришел сюда, – ответил я.
– Значит, оно может откуда-то знать твое имя?
– Не исключено, – ответил я.
Лоррейн отодвинулась подальше.
– Не пугайся, – сказал я, – я тебе вреда не причиню.
– Я все равно боюсь, и ты причинишь мне вред! – ответила она. – Это я знаю! Но я хочу тебя! Почему я хочу тебя?
– Понятия не имею, – ответил я.
– Что-то бродит там, за окном! – в легкой истерике крикнула Лоррейн. – И все ближе! Ближе! Слушай! Слушай!
– Заткнись! – рявкнул я. Холодные мурашки побежали по спине, петлей сдавило горло. – Скорей, прячься туда, за кровать.
– Я боюсь темноты, – пожаловалась она.
– Живей, иначе я оглушу тебя и сам туда запихну. Здесь ты будешь только мешать.
Взмахи тяжелых крыльев заглушили рев непогоды. О камни что-то заскрежетало, и Лоррейн рванулась исполнять мой приказ.
И тут на меня уставилась пара кровавых сверкающих глаз, стремившихся заглянуть прямо в душу. Я отвел взгляд. Тварь стояла перед окном на карнизе и разглядывала меня.
Более шести футов было в ней, изо лба выступали громадные ветвистые рога. Нагое бесполое тело как пепельно-серый мундир, громадные крылья исчезали в ночи за окном. В правой руке тварь сжимала короткий тяжелый меч из темного металла, на котором плясали руны. Левой рукой она вцепилась в решетку.
– Входи себе на погибель, – крикнул я и поднял меч.
Существо хихикнуло, фыркнуло, хихикнуло снова. И попыталось опять заглянуть мне в глаза, но я отводил взгляд: если оно поглядит подольше, то узнает меня – как те кошки. Потом оно заговорило, словно фагот, выдувая слова.
– Ты не он, – сказало оно. – Ты меньше и старше. Но… клинок… он может быть его. Кто ты?
– А ты кто? – спросил я.
– Стригаллдвир мое имя. Призови меня, чтобы я мог выесть твое сердце и печень.
– Призвать? Да я и выговорить-то его не смогу. А от моего цирроза у тебя будет несварение желудка. Убирайся!
– Кто ты? – повторило оно.
– Мисли, гамми гра’дил, Стригаллдвир! – воскликнул я, и тварь дернулась, словно от пинка.
– Ты хочешь изгнать меня столь простым заклинанием? – спросила она, вновь став на карниз. – Я не из низших существ.
– Но и такое доставляет тебе кое-какие хлопоты.
– Кто ты? – повторило существо.
– Не твое дело, Чарли. Пташка, пташка, лети-ка домой…
– Четырежды должен я спросить и четырежды не получить ответа, прежде чем я смогу войти и убить тебя. Кто ты?
– Нет, – отвечал я, вставая, – входи и гори синим пламенем!
Оно вырвало решетку и прыгнуло внутрь, загасив при этом свечу.
Я ударил навстречу, и посыпались искры, когда Грейсвандир рубанул по темному руническому мечу. Потом отпрыгнул назад. Глаза мои привыкли к полутьме, и, хоть свеча и погасла, я видел тварь. Существо тоже видело меня и было посильнее смертного – как, впрочем, и я сам. Мы кружили по комнате. Из окна садил ледяной ветер, холодные капли хлестали в лицо. Когда я в первый раз ранил тварь в грудь – длинный порез, – она не проронила ни звука, хотя по краям раны заплясали огоньки. После второй раны – в плечо – существо разразилось проклятиями.
– Сегодня я высосу мозг из твоих костей, – орало оно, – а потом высушу их и со всем доступным искусством вырежу набор флейт! И когда я буду играть на них, дух твой будет корчиться в бестелесной агонии!
