Дни изгнания - Керр Катарина (читать книги онлайн полностью txt) 📗
– После ухода Невина жизнь сделалась для тебя сложной. – Это не прозвучало, как вопрос.
– Да. Дело не только в том, что я по нему тоскую, хотя одно это уже тяжело. Я чувствую себя настолько несовершенной, чуть толковее, чем обычная ученица, и совсем не подходящей, чтобы считаться Мастером эфира.
– А, вот в чем дело! Мы все через это прошли. Ты привыкнешь к работе. Я думаю, когда становишься капитаном войска, ощущения такие же. Вся эта ответственность поначалу захлестывает человека – все время думаешь о жизнях, которые зависят от твоих решений.
– Хорошо сказано. Но я еще должна завершить дело Невина. И все время чувствую, что ради него я обязана сделать все абсолютно правильно.
– Погоди минутку! Это дело не больше его, чем твое. Не позволяй ощущению тщетности овладеть собой, иначе тревога захлестнет тебя. Это наше общее дело, а также дело и воля Великих. Думай об этом, как об огромном гобелене. Каждый из нас должен соткать небольшой кусочек и передать работу следующему. Ни одна живая душа не сможет завершить всю работу самостоятельно.
– Ты совершенно прав, верно? – Джилл улыбнулась, чувствуя, как мрачное настроение покидает ее. – Вот за это я и выпью! Как раз идет твой Гавантар.
Гавантар, несший в руках влажную кожаную бутыль, пахнувшую бардекианской корицей и гвоздикой, наклонился и вошел в палатку.
Разлив напиток по чашам, он уселся на страже у выхода и, застенчиво качнув головой, отказался присоединиться к ним, как ни уговаривал его Адерин. Джилл предположила, что он был еще новичком у мага и до сих пор благоговел перед тем, что считал странной и могущественной силой. Очень скоро, увидев, какой естественной по сути была магия Адерина, он почувствует себя свободнее.
– Что, Родри все еще с Калондериэлем? – спросила она.
– Да, о мудрейшая. Весь лагерь желает поговорить с ним.
– Это хорошо. В таком случае, в ближайшие несколько часов неприятностей не предвидится. – Она снова обернулась к Адерину. – Родри относится к тем явлениям в жизни, которые волнуют меня.
– О. И он до сих пор любит тебя?
– Думаю, да, но это не главное. В основном меня волнует, что же теперь с ним произойдет. Нет, я тревожусь за него, сильно тревожусь. Мы вырвали его из всего, что он знает и любит, и это уже жестоко, но помимо этого существует его вирд. Столько лет жизнь его управлялась этим пророчеством, а теперь он исполнил его, и что станется с ним теперь?
– Пророчеством?
– Тем самым, которое Невин получил так давно. Ты что, не помнишь этого? Вирд Родри – это вирд Элдиса, так оно гласило.
– Ах, это! Разумеется – и в указанное время он сделался гвербретом, верно?
– Похоже, ты относишься к этому чертовски легко, но именно это с ним и произошло. Если бы Родри не прибыл в Элдис, чтобы унаследовать ран, там разразилась бы долгая и ужасная война.
Адерин кивнул.
Джилл решила, что он прожил так долго и видел столько войн, что еще одна ровным счетом ничего для него не значила.
– Кроме того, это кольцо с розами, – продолжала она. – Я переживаю из-за этой драгоценности уже несколько месяцев. Именно поэтому я хотела поговорить с Девабериэлем, понимаешь, чтобы спросить его про это кольцо и про то странное существо, которое его подарило. Держу пари, это не был обычный эльф.
– Ты совершенно права. – Голос Адерина звучал странно и напряженно. – У меня есть собственные догадки о том, кем был таинственный благодетель.
– Я хочу их услышать. А что насчет дурацкой надписи? Если бы мы знали, что она означает, то сумели бы полностью раскрыть тайну.
Она ждала, что Адерин поделится своими мыслями или хотя бы даст понять, что услышал вопрос, однако он замолчал и долго сидел, уставившись в пространство. Когда же, наконец, заговорил, голос его был похож то ли на шепот, то ли на вздох.
– Кольцо, это проклятое кольцо! Работа гномов, и живет собственной жизнью, как и все их безделушки. Но это кольцо самое странное из всего, что я видел, и могу поклясться, его таинственное действие еще продолжается. – Он покачал головой, потом сказал своим обычным голосом. – Да, и пророчество… и человек с эльфийской кровью стал правителем Элдиса! Только подумай об этом!
– Ты же знаешь, что и у сына его в жилах течет изрядная доля эльфийской крови. У молодого Каллина. – Джилл улыбнулась, увидев его выражение лица. – Слушай, Адерин, ты выглядишь потрясенным до глубины души!
Старик пожал плечами и отвернулся, и в этот миг показалось, что вёсь груз и печаль прожитых лет придавили его к земле.
Дикий народец столпился вокруг, они похлопывали его по рукам, забирались к нему на колени и с осуждением смотрели на Джилл, которая причинила столько боли их другу.
Даже робкий Гавантар чуть приблизился, переводя взгляд с одного мастера на другого и встревоженно нахмурившись.
– Что ж, эта земля когда-то принадлежала людям, – продолжала Джилл. – Я бы хотела вновь видеть их там. Неужели это так плохо, если кровь людей и эльфов перемешается?
– Ну, что ты. – Пожав плечами и махнув рукой, Адерин будто стряхнул с себя тяжелое настроение, а заодно и половину дикого народца. – Будет просто замечательно, если люди получат право сказать свое слово, управляя Элдисом. Мне тяжело думать обо всем, что случилось за эти годы. Между моими двумя племенами, Джилл, было много враждебности, просто очень много. Теперь я всегда думаю об эльфах и людях, как о моих племенах, а ведь было время, когда мысль о моей принадлежности к человеческому роду казалась мне непереносимой. А Родри попал в ловушку между двумя мирами. И легко ему не будет. Уж это я могу сказать совершенно точно, по собственному опыту. – Он помолчал. – Честно говоря, ему еще придется очень плохо. С ним многое происходило в других жизнях, и теперь все это обрушится на него. Это одна из причин, по которой я хотел оказаться на границе к его появлению.
– В самом деле? А что с ним происходило?
– О, право же, это история долгая и непростая, и говорят, тянется она уже сотни лет, хотя мне кажется, что мы наконец-то приближаемся к ее завершению. Ты ведь помнишь, что его душа в другом теле была моим отцом? – Старик усмехнулся. – Если, конечно, кто-нибудь сможет вспомнить те далекие и туманные времена когда я родился на свет.
Джилл улыбнулась в ответ, одновременно ощутив зловещее прикосновение двеомера.
В конце концов, она сама в другом теле была его матерью. Просто Адерин слишком вежлив, чтобы упоминать об этом.
– Но Гверан, мой отец, то есть Родри в другой плоти – был самым лучшим человеком, которого я когда-либо знал.
– Не забывай, что он был бардом. В душе любого барда есть немного… как это сказать… Безумия? Аромата Диких Земель? Какой-то странности, и магии, и вдохновения…
– Похоже, что так. Я никогда не задумывался об этом с такой точки зрения. Судьба и ее хитросплетения! Говорят, что человеку этого не постигнуть.
– Мы все должны постараться распутать хотя бы собственную судьбу.
– Конечно. Мы говорили о заботах других людей, правда? Похоже, что теперь Родри станет моей заботой – так что тебе больше незачем тревожиться – хотя возможно, что в один прекрасный день мне потребуется твоя помощь. Не думаю, что после смерти Гверана ты имела ко всему этому какое-то отношение. – Он задумался, потирая подбородок. – Ты всегда принадлежала к человеческой расе, Джилл, а не к эльфийской, как я. И я не думаю, что душа Родри должна была так сильно смешаться с эльфами, был он бардом или нет. Странно, каким запутанным может оказаться человеческий вирд – а все из-за промахов и просчетов. Но твое сердечко не должно об этом тревожиться. Честно, я не думаю, что ты оказалась причастной, разве что случайно.
И Джилл подумала, что есть что-то в душе и судьбе Родри, к чему она не имеет никакого отношения.
Дэверри и Элдис
718
Глава первая
Холодным серым утром, когда туман еще только поднимался с поверхности Лок Тамига, сразу становилось понятно, почему местные фермеры считают его зачарованным. Озеро было затянуто туманом, и виднелся лишь небольшой участок покрытой рябью воды да четыре серых утеса, а на вершинах черных гор на дальнем берегу лежали мрачные тени. Шум сотни водопадов доносился сквозь туман, как голоса духов. Но в эти минуты Адерин больше волновался из-за надвигающегося дождя, а не из-за привидений. Тогда он был еще совсем молодым человеком с каштановыми волосами, неаккуратно падавшими ему на лоб, а не торчавшими вверх наподобие совиных рогов, и совсем тощим, потому что, погрузившись в занятия двеомером, частенько забывал поесть. В то самое утро он стоял на коленях в высокой весенней траве, выкапывая небольшой серебряной лопаткой корни валерианы.
