Заклинатель ордена Линшань. Переписать сюжет. Книга 1 (СИ) - Архангельская Мария Владимировна
– Шиди, – глава терпеливо вздохнул, – я понимаю, что вы не ладите. Но Доу Сюй действительно лучший.
– Лучший воин не обязательно лучший учитель.
– Но ведь тебе нужно только восстановиться. Не учиться заново.
– Значит, подойдёт любой.
– Шиди, боюсь, что любой не согласится. Я, конечно, могу приказать, но…
М-да, возможно, в этом он прав, не мог не признать Андрей. Будут саботировать как смогут. Спасибо тебе, Линьсюань, за отношения, испорченные с кем только можно и с кем нельзя.
– А Доу Сюй согласится?
– Я в этом уверен. Можешь думать про него всё, что угодно, но он не из тех, кто бросает камни на упавшего в колодец. К тому же он умеет держать язык на привязи. Не думаю, что шиди хочет, чтобы весть о его недуге разнеслась по ордену.
Честно говоря, Андрею это особой катастрофой не казалось: ну, разнесётся, и что с того? Зато никто не будет удивляться, если он ляпнет что-то не то или кого-то не узнает. Но вот для Линьсюаня с его болезненной гордостью такой пофигизм стал бы вопиющим, как говорят в фандомной среде, ООС-ом. Ради сохранения тайны он бы, вероятно, согласился не то, что с Доу Сюем – с лютым мертвецом дело иметь.
И, в конце концов, Андрей не Линьсюань. Он-то на собрата по ордену камня за пазухой не держит. А Доу Сюй был известен тем, что, получив сливу, дарил взамен персик. Авось как-нибудь да поладят, пусть и не сразу. И Андрей согласно кивнул.
– Отлично, – Чжаньцюн тоже кивнул с явным облегчением. – Я поговорю с ним сегодня же. А пока… ты никуда не торопишься?
– Куда я могу торопиться? – усмехнулся Андрей.
– Тогда как насчёт первого урока?
– Что, прямо сейчас?
– Почему нет? Лучше не затягивать. Да и мне самому надо представлять, насколько сильно ты пострадал, и что надо восстанавливать.
– Ну… хорошо, – не очень уверенно согласился Андрей, отставил рюмочку подальше и поднялся вслед за шисюном. Его в который раз охватило ощущение нереальности происходящего. Одно дело – теоретически рассуждать, что надо бы научиться заклинать, как все нормальные члены ордена. И совсем другое – вдруг взять и действительно начать делать то, в реальность чего Андрей не верил всю сознательную жизнь. Как ему когда-то в детском саду объяснили, что чудес на свете не бывает, так он и пребывал в этом убеждении до тех пор, пока не открыл глаза в доме на Колдовских горах. В самом прямом смысле слова колдовских.
– Давай начнём с самого простого, – предложил Чжаньцюн, когда они снова уселись на подушки друг напротив друга, но уже вплотную, без разделяющего стола. – Очистим твои каналы.
– Давай, – согласился Андрей. – А как?
– Просто начни медитировать. Я тебе помогу.
Легко сказать, если Андрей этого никогда в жизни не делал! Нужно было опять переспросить, но он почему-то постеснялся. Чжаньцюн с такой уверенностью произнёс это «просто начни», словно речь шла о чём-то элементарном, вроде как взять ложку и поднести ко рту. И после этого признаваться в глубине своего невежества было как-то неудобно.
Так что Андрей просто выпрямился, выдохнул, полуприкрыл глаза и постарался ни о чём не думать. Очистить свой разум – так, кажется, принято погружаться в медитацию? И, кажется, при этом ещё надо на чём-то сосредоточиться, на стене там напротив, или на каком-то мысленном образе… Честно говоря, он не только никогда не занимался медитацией, но и не особо верил в её возможность, во всяком случае для себя лично. Да, где-то там есть индивиды, которые медитируют, погружаются в гипноз или ещё как-то достигают состояния изменённого сознания без стимулирующих веществ, но он не мог представить, чтобы подобное случилось с ним. Мысли мелькали одна за другой, никак не желая очищать разум, Андрей чувствовал себя всё глупее, а тут ещё Чжаньцюн чуть наклонился вперёд, взял его руки в свои, да так и задержал на весу, снова вметнув вихрь упрямых мыслей. Чего он хочет?
Ладони у главы ордена были тёплыми, даже, пожалуй, горячими. Андрею показалось, что тепло от них начинает передаваться ему самому, словно его собственные кисти тоже разогревались. Он чувствовал чужие ладони и пальцы, и тепло в них пульсировало, должно быть, он ощущал ток крови. Тепло поднималось выше, охватило запястья, потекло по рукам Андрея, мелькнула мысль о неестественности происходящего, но как-то отстранённо. Словно удары его сердца пришли в согласие с чужим ритмом, и с каждым новым толчком тепло поднималось всё выше, наполняя тело, словно воздух, перекачиваемый насосом. Андрей больше не чувствовал себя глупо, полностью сосредоточившись на этом ощущении, словно разум впал в дремоту. Вокруг был прохладный воздух, внизу – плоские подушки, а под ними твёрдый пол из гладкого дерева, на плечи невесомо давили шелка, гуань стягивал часть волос, а остальные непривычно стекали по спине. Множество ощущений было вокруг, и при этом они словно бы его не касались, будто он находился все всего этого. В комнате стало чуть темнее, видимо, облако закрыло солнце, это Андрей тоже зафиксировал краем сознания. Тепло уже струилось через всё тело, соединяя его с шисюном, как будто они делили одну кровь на двоих, но он не чувствовал удивления. Всё вокруг обтекало сознание, не касаясь его: и солнечный свет снаружи, и едва заметный сквознячок из неплотно прикрытой двери, и качающиеся у порога травинки, и поток воды, бегущий невдалеке от стены, что окружала дом…
– Достаточно. У тебя всё в порядке.
Тёплые руки исчезли, оставив после себя холод. Спокойствие и ощущение всего вокруг разбилось, Андрей заморгал, как внезапно разбуженный.
– Что?
– У тебя всё в порядке, – повторил Чжаньцюн. – И меридианы, и каналы, и золотое ядро. Я только изгнал немного мутной ци. Думаю, в следующий раз ты сможешь сделать это самостоятельно.
– Ага, – кивнул Андрей, всё ещё пребывая в состоянии лёгкого обалдения. Это и есть – медитация? У него вот так взяло и получилось с первого раза? Кого за это благодарить – Чжаньцюна или навыки Линьсюаня?
– Может, ещё по чарке? – тем временем спросил глава, легко поднимаясь на ноги. Андрей невольно глянул на стол. В романе герои постоянно пили из чарок, ну, он и представлял их себе как в фильмах из древнерусской жизни: плоские ёмкости с ручкой-уточкой. Так что же, выходит, на деле вот эти рюмочки из филигранного серебра на тонкой ножке и есть пресловутые чарки?
Выходя из дома Чжаньцюна, Андрей поймал себя на том, что сам едва не подпрыгивает на ходу, как мальчишка Цяо. Приятное чувство наполненности тёплым воздухом никуда не исчезло, казалось – оттолкнись от земли чуть сильнее, и воспаришь что твой воздушный шарик. При этом голова оставалась кристально ясной, и координация движений не страдала ничуть, да и в целом ощущения не походили на опьянение. Если это эффект от короткой медитации, что же будет, если овладеть этим искусством в полной мере? А родничок рядом с домом действительно течёт, надо же, на пути сюда он и внимания не обратил. Путь, кстати, легко развернулся в памяти, так что Андрей быстро шёл обратно без проводника, и даже жара совершенно не досаждала почти весь путь до его дома. И только войдя во двор, Андрей осознал, что всё-таки опять взмок.
Может, поискать среди своих вещей веер?
Глава 3
Веер в доме Линьсюаня нашёлся, и даже не один – в ящике одного из шкафов их лежала добрых полдюжины, бумажных и шёлковых. Вернувшись от Чжаньцюна, Андрей решил устроить ревизию теперь уже своих вещей, так что принёсший обед Бай Цяо застал его за методичным просматриванием шкафов, сундуков и стеллажей. Однако едва ли мальчик счёл это подозрительным – мало ли зачем учителю понадобилось рыться в шкафу. Так что он поставил поднос с высокими бортиками на стол, поклонился, пожелал учителю приятного аппетита и удалился. Отведав сладковатого супа непонятно из каких овощей, чего-то вроде долмы и жареных пирожков, Андрей пришёл к выводу, что и в этом мире жизнь хороша.
К вечеру, впрочем, эйфория рассеялась. Солнце клонилось к горизонту, и Андрей, понадеявшись, что жара начнёт спадать, решил прогуляться ещё раз, на этот раз без какой-либо цели, просто чтобы оглядеться. Выйдя из ворот, он свернул в сторону, противоположную той, в которую шёл сегодня утром. Дорожка провела его через буйные заросли бамбука, потом он миновал аккуратный не то огородик, не то цветник, в котором трудились несколько учеников под присмотром взрослого заклинателя. Они с Андреем раскланялись издалека, но заговаривать не стали. Вскоре мощёная дорожка превратилась в тропинку, нырнувшую в редкий дубовый лес, что стекал по пологому склону. Посвистывали какие-то птицы, но людей видно не было. Между дубовых стволов проступали отвесные скалы, такие высокие, что приходилось запрокидывать голову, чтобы разглядеть их вершины.
