Темный мастер - Степанова Анна (книги онлайн полные версии бесплатно txt) 📗
Конечно, «в порядке» она не была. Накопленных за ночь сил хватило лишь до полудня — притом что спутник ее отобрал всю поклажу, да еще и старался подставить плечо, так что Лае нужно было лишь переставлять непослушные ноги в ставших вдруг неподъемными снегоступах.
Она и переставляла — через силу, давя приступы кашля в стремлении не показать Эдану, насколько ей плохо. Тело вновь пылало жаром, есть не хотелось, а от чудодейственных снадобий по Ишиным рецептам только плыла голова, но видимого толку, похоже, не было.
Лае нужен был целитель, но она ни за что не призналась бы в этом. Не хватало еще, чтобы ее темный мастер опять пытался пробиться к закрытой части своего дара, безжалостно и бестолково истощая себя!
Ранние зимние сумерки принесли с собой ненавистную метель. А девушка поняла, что не может сделать больше ни шагу, и под новым порывом ветра и бьющим в лицо снегом просто рухнула в сугроб.
Темнота накрыла ее.
Что было дальше, она помнила лишь урывками. Кажется, Эдан сдержал слово и упрямо тащил ее на руках, глубоко проваливаясь в снег и что-то шипя сквозь зубы. Кажется, он уговаривал ее потерпеть, говорил, что жилье близко, что он чует в зовущем целительский дар…
Снег яростно кружился вокруг, сливаясь с ночной тьмой в жалящую, мглистую бесконечность, и Лая знала, что юноша давно уже идет лишь на окрепший Зов, совершенно потеряв направление.
Все чувства ее теперь были притуплены, подернуты горячей дымкой — и постепенно даже страх, что они не дойдут, начал отступать. Ей становилось все равно, а это значило, что смерть подобралась куда ближе, чем она боялась…
И Лая почти готова была сдаться.
Затем свет пробился к ней, в нее, сквозь опущенные ресницы, залепленные тающими снежными хлопьями. Свет дразнил ее, почти заставляя поверить в божественный лик смерти… Свет падал на ее тяжелые веки, вызывая боль, а за ней недоумение — и вдруг чьи-то руки вырвали ее из снежных лап метели в восхитительное тепло и тишину.
Со счастливым вздохом Лая погрузилась во мрак.
Слава вывалилась из подземной дыры, рухнула в снег, болезненно щуря отвыкшие от света глаза и с упоением вдыхая свежий морозный воздух. Проклятые пещеры чуть не стоили ей жизни! Чистое безумие — брести почти наугад, полагаясь лишь на чутье да слабую искорку огненного амулета — бесполезной игрушки, сделанной Огнезором из любопытства и отданной Славе за ненадобностью. Амулет вытягивал столько сил, что девушка не раз уже могла рухнуть от истощения. Но держалась. Шла и шла на каком-то зверином упрямстве… Чтоб она еще когда-нибудь!..
Над деревьями поднялась вспугнутая стая воронья. Мастер проводила их голодным взглядом. Припасы, захваченные на одной из стоянок варваров, закончились два дня назад, а приближаться к местам пещерных ночевок Слава не решалась, да и бесполезно — дюжина солдат Амареша с бородатым проводником из местных вряд ли оставили там хоть что-нибудь съестное.
Варвара-проводника лишь позапрошлой ночью удалось девушке подкараулить и утянуть в узкий боковой проход. У полумертвого выдернула она из памяти столь ценную сейчас карту, а тело сбросила в одну из бездонных расселин. Со знаниями ахара Славе стало куда легче, а вот черным лисицам лорда теперь не позавидуешь. Хорошо, если хоть кто-то наверх выберется. Ну и дьяволы с ними! Армия Амареша в этой истории себя уже исчерпала…
Слава с тоской окинула взглядом заснеженный лес. Вот пытался же когда-то втолковать ей Ледогор особенности выживания в дикой природе, а она пропускала все мимо ушей! Зря, оказывается… Огнезору вон — хоть чаща, хоть болото, а хоть императорский дворец! Даже у варваров прижиться сумел!
И зачем его с проклятой охотницей на край света понесло? В Империи, что ли, мест мало? Какого дьявола вообще его память так невовремя вернулась? Вот надо же было Совету Семерых этот приказ именно Огнезору поручить! И сугробы еще эти…
Так, злясь на все и вся, брела Слава, тяжело переставляя ноги и раз за разом глубоко проваливаясь в снег. Что гнало ее вперед, какая мысль заставляла двигаться, до боли вслушиваясь в тонкую ниточку следа, — она и сама еще не знала. Но чувствовала, что поймет.
Надо только дойти…
Глава двадцать третья,
где совершается запретный ритуал и двое становятся одним
Резкие голоса тревожили и без того неспокойный сон Лаи. Незнакомый, хрипло-старческий — увещевал, терпеливо уговаривал с раздражающей и — почему-то Лая была уверена — напускной мягкостью. Родной же, чуть севший с мороза, — почти рычал — недоверчиво, подозрительно, словно сторожевой пес, не спешащий идти навстречу приманивающему чужаку.
— Твой Зов преследовал меня много лет, старик! Уже это хороший повод насторожиться, не находишь? — ядовито вопрошал Эдан.
— Я только последний жрец давно забытого храма, — недоуменно отзывался собеседник. — Звать сюда одаренных, таких, как ты, — и есть мое служение. Здесь нет никакого злого умысла.
— А как же волки?..
— В лесу сейчас много хищного зверья. Наверное, есть и волки.
Раздраженное фырканье ясно давало понять, как Эдан отнесся к этому доводу. Охотница пыталась открыть глаза, рассмотреть незнакомца, но веки не слушались, тело растекалось теплом и слабостью, голова предательски уплывала в сон.
— Почему я должен верить тебе? — на краю сознания откликался родной голос.
— Желай я вам зла, просто не пустил бы на порог, — снисходительно, как ребенку, разъяснял старик. Его вкрадчиво-плавная речь очаровывала, усыпляла не хуже кровь-травы. — Но я же открыл дверь, помог вам согреться, исцелил твою подругу…
— Я знаю. И благодарен тебе. Но все же пока посижу здесь…
— Тебе тоже нужен отдых.
Лая уговаривала себя вынырнуть из сна, отчаянно со жрецом соглашаясь, но сил, чтоб пошевелиться или издать хоть какой-то звук, не было.
— Я не оставлю нас беззащитными на твою милость, — меж тем говорил Эдан. — Не могу. Доверию к незнакомцам меня не учили.
— Даже к благодетелям?
— Особенно к благодетелям!
Казалось, жрец не знает, что на это ответить.
— Зря. — Его вздох был исполнен укоризны. — И чем ты поможешь подруге, если свалишься от усталости?.. Я не причиню вреда. Да и что может дряхлый старик против темного мастера?
— Какие все сведущие в здешних краях! — без удивления, но с досадой бормотал Эдан. — На мне что, клеймо стоит?
— Хороший лекарь всегда почует такого, как ты. Измененного. Улучшенного…
Любимый еще шипел в ответ что-то недоброе, но Лая уже не разбирала, окончательно потерявшись в сонном мареве.
В следующий раз она проснулась уже в тишине, прижатая к нагретой горящим очагом стенке, с ощущением мужского тепла и сонного дыхания за спиной да тяжести знакомой руки на боку.
Значит, жрец все-таки уговорил его?
Лая слабо улыбнулась, не открывая глаз, но тут же застыла, затылком почуяв настырный, изучающий, нехороший какой-то взгляд. Она чуть было не пропустила вдох, но вовремя опомнилась, задышала спокойно и ровно, старательно изображая сон и радуясь в душе, что Эдан так настойчиво учил ее, нерадивую, всегда прятать свое присутствие.
— Огненная нить… — послышалось рядом тихое старческое бормотание. — Надо же! Горит? Горит… Вот так везение!.. — Слова жреца были путаны, неразборчивы, как у человека, от одиночества давно уже привыкшего говорить лишь с самим с собой. — А ты думал, не придешь ко мне?.. Я знал, что придешь… Вон каким стал! Не зря я столько сил потратил… А я, значит, дурак, по-вашему? Нет, я прав был — не вы! Это вы дураками были… Старые, мертвые дурни… Хи-хи… Ну, побегал, мальчик, и будет…
Охотница замерла, борясь со сном и вялостью, стараясь вникнуть в странное бормотание, а старик все повторял и повторял что-то про огненную нить и про неизвестных дурачков — теперь уж совсем бессмысленно. Потом и вовсе сбился на хриплое, некрасивое хихиканье, совсем не похожее на его прежнюю, плавную, убеждающую речь.
