Темный мастер - Степанова Анна (книги онлайн полные версии бесплатно txt) 📗
Осталось лишь пятеро — самых крупных и злых. Вместо того чтобы бежать, они напали.
Четверо бросились к юноше, целясь в ноги и спину, норовя вцепиться в горло. Эдан устоял, первых двух поймал на лезвия еще в прыжке, одного стряхнул с себя, швырнув о ствол сосны и, кажется, сломав ему позвоночник. Последнему распорол брюхо.
Пятому волку удалось сбить Лаю с ног, он метил в шею, но вцепился в вовремя выставленную руку, не смог прокусить толстый рукав куртки и отлетел уже с разрезанным горлом.
Девушка резко вскочила, но ее повело назад, нога ушла в снег, не находя дна. Она взмахнула руками и, проломив чахлый кустарник, ухнула куда-то вниз: скатилась по снегу, набившемуся в глаза и рот, взвизгнула, приземлившись всем телом в обжигающе холодную воду. Здесь была речушка — мелкая, быстрая, резво бегущая под тонкой ледяной коркой на дне овражка.
Лая тут же поднялась, отряхиваясь.
— Снежинка! — раздался сверху встревоженный окрик.
— Все нормально, — хрипло отозвалась она. — Осторожней только, здесь яма! Вылезти помоги.
Эдан вытащил ее наверх, быстро осмотрел, потянул прочь от волчьих трупов. Остановился на соседней полянке, вывалил в снег содержимое своего мешка. Поспешно, почти судорожно, сорвал с Лаи промокшую куртку, тут же закутав ее в сухое покрывало — пока она трясущимися, непослушными пальцами пыталась стащить сапоги, в которых хлюпала ледяная вода. Ее верхние штаны из плотной кожи, к счастью, остались сухими, хотя снаружи уже покрывались ледяной коркой.
Сапоги, а за ними и мокрые шерстяные чулки с трудом, но поддались, и через пару мгновений Лаины ноги уже были тщательно натерты Ишиным согревающим снадобьем, обмотаны мехом, а Эдан протягивал ей небольшую плетеную флягу.
Дрожащим губам Лаи не сразу удалось отыскать горлышко, стучащие зубы мешали сделать глоток, но она все же очень постаралась, чтоб обжигающая, крепкая жидкость попала в горло. Хрипло закашлялась. В голове зашумело.
Это, впрочем, не сильно помогло. Девушку трясло по-прежнему, замерзшее тело просто отказывалось греть себя самостоятельно.
Эдан уже спешно стаскивал промерзшие ветки для костра.
Собравшись с силами, Лая вытащила из поясного мешочка трут, огниво и дрожащими пальцами попыталась высечь хоть искорку, не слишком, впрочем, надеясь на успех — негодной она была ахаркой. Соплеменники ее на снегу и даже в метель костер развести способны, у Лаи же проклятое дерево даже не дымилось!..
— Давай я! — подскочил Эдан, подкладывая под ветки кусок коры.
Он прижал кору двумя пальцами и замер на пару мгновений в глухой, напряженной сосредоточенности. Лая видела, как выцвели вдруг его глаза и что-то будто полыхнуло в зрачках…
Ветки вспыхнули высоким, ярким пламенем.
— Проклятье, со свечками полегче! — зашипел юноша, отдергивая обожженную руку.
Лая даже забыла на миг о холоде.
— Хор-р-рош-шень-кий фокус! — простучала зубами она, поближе придвигаясь к огню. — Ч-что ж ты р-рань-ше не пр-ризн-на-вался?
— Случая подходящего не было, — буркнул он, торопливо разворачивая на снегу самый большой из их вьюков, тот самый, кажется, что принес ему старичок-ахар за день до ухода из долины.
Показалась пара теплых ахарских одеял, знакомая уже глиняная походная жаровня и внушительный сверток из крепких мохнатых шкур. От шкур резко пахло зверь-корнем — безобидной ароматной травкой, запаха которой почему-то сторонилось все хищное зверье.
Эдан выбрал из принесенного для костра две палки поровнее да покрепче, быстро заточил их ножом, вбил глубоко в сугроб под ближайшей разлапистой елью. Разгреб там снег, оставив круглую яму, дно которой устелил срезанными еловыми ветвями и толстым одеялом на кожаной подкладке. Развернул туго скатанные шкуры, встряхнул пару раз и накрепко привязал к вбитым кольям и нависающим веткам, старательно врыв получившийся крохотный шатер в сугроб, засыпав его снегом почти доверху.
Лая с изумлением взирала на столь умело сработанное походное жилище, без труда опознав в нем традиционный зимний ночлег ахарских охотников.
— О-о! — только и смогла выдохнуть она.
— Я ведь не только у Иши учился, — мягко объяснил Эдан.
Вскоре маленькая жаровня уже жарко тлела углями, грея слишком тесное пространство шатра, а девушка, тепло и тщательно укутанная, свернулась в объятиях своего спутника, отчаянно пытаясь выгнать из дрожащего тела всякие остатки холода.
Приближалась ночь.
Время от времени юноша оставлял ее, не без труда протискиваясь наружу, чтобы вскоре вернуться с горячей кружкой наспех приготовленной шархи или очередного целительного отвара. Лая с усилием заставляла себя выпить, но Эдан, наблюдая за ней, все больше хмурился. Вслушивался в тяжелые, хриплые вдохи, трогал пышущий жаром лоб, а в глазах его загоралось бессильное, почти отчаянное выражение…
Охотница и сама знала, что дела хуже некуда. Она и так измотана была в последние дни, покашливала, горло саднило, а тут еще и ледяное купание. Если болезнь хоть немного отступит к утру — это уже будет неслыханным везением! Даже если бы они были здоровы, дальнейшая судьба их далеко не радостна. Петляли они сегодня по лесу долго, а значит, с тропы сбились окончательно. Вот-вот нагрянут метели… Что брести к северу наугад, надеясь дойти-таки до пролива (притом вовремя!), что зимовать в незнакомом лесу без надежного укрытия и хоть каких-то припасов — затея одинаково гиблая, опирающаяся лишь на удачу, но никак не на здравый рассудок…
Изнуренная, опоенная лекарствами, Лая постепенно впадала в горячечное, сонное забытье, лишь иногда выныривая из него — болезненно и резко: с рвущим легкие кашлем, тяжело гудящей головой, лихорадочным метанием…
Эдан прижимал ее все крепче к себе, шептал что-то успокаивающее, кажется, пытался даже пробиться к своему целительскому дару — отчаянно, все еще неумело, а оттого безуспешно, — и потом долго ругался сквозь зубы: на снег и холод, на проклятых волков и неведомого зовущего, на трижды проклятую Гильдию, но больше всего — на самого себя. За свою неумелость, за то, что притащил ее сюда, не отправив с ахарами, за то, что вообще втянул во все это… Он думал, Лая спит, а она слышала — только сил, чтобы фыркнуть, как обычно, отметая все его глупости, не было…
Утром она проснулась уставшая и слабая, но жара почти не было, что давало надежду.
Кое-как выбравшись из шатра, она чуть не рухнула в снег, но Эдан вовремя подхватил ее и усадил у костра.
— Нельзя тебе вставать, — хмуро сообщил он то, что Лая и сама знала.
— Оставаться здесь дольше тоже нельзя, — возразила она. — Метели настигнут или зверье — уже никогда не выберемся. А получится на тропу вернуться — там и на зиму застрять не страшно… Если же совсем мне плохо будет, — закончила она вполголоса, — ты лучше сам выбирайся. Нечего двоим погибать…
— Да если надо — я на руках тебя поволоку! — зло отрезал он.
Сама того не желая, девушка ощутила облегчение.
Эдан же встал, окинул лес мрачным взглядом, мотнул головой, будто решаясь на что-то…
— Пойдем сегодня, — выдавил он наконец. — Я знаю куда…
— Знаешь, где тропа? — насторожилась Лая.
— Нет, это мы позже выясним.
— Тогда куда?..
Казалось, ему не хочется отвечать.
— На Зов, — обронил тихо. — Кто-то ведь его издает — я чую. Человек. Значит, жилье есть, будет где укрыться и тебя в порядок привести… Узнаю в конце концов, какого дьявола ему от меня нужно… Волков, гад, натравил!
— Это опасно, — попыталась было возразить Лая.
— Я что, похож на беззащитного? — взорвался он. — Еще вопрос, кому наш визит опасней будет!
— О да, ты у меня стра-ашный! — с улыбкой поддела его охотница, исполнившись вдруг любовью и глупой гордостью.
Эдан почуял ее настроение — подошел, притянул к себе, сжимая почти так же крепко, как и в прошлую ночь. Хрипло зашептал на ухо:
— Я и не думал, Снежинка, что после битвы в долине еще способен на страх! Но в эту ночь…
— Я ведь справляюсь! — ободряюще соврала она. — Скоро буду совсем в порядке!
