Подземный левиафан - Блэйлок Джеймс (мир бесплатных книг TXT) 📗
— Я устроил побег Реджинальду Пичу, — объявил вдруг Ашблесс.
— Что?
— Пичу. Ты представить себе не можешь, в каких условиях он существовал. Он дважды пытался бежать, но его выслеживали и ловили. Но теперь им его ни за что не найти. Он согласился провести меня к центру Земли. Может, там и встретимся.
— Ты освободил Реджинальда Пича? — ошарашенно спросил-повторил Уильям, не веря своим ушам.
— Он тоже своего рода изобретатель и наделен некоторыми способностями. Надеюсь, ты понимаешь, о чем я. Если снова попадешь в мир наверху, окажи мне услугу. Передай Бэзилу, что я пытался освободить его сына, но повезло мне только с Реджинальдом. Боюсь, во время нашей последней встречи он неверно меня понял.
— И я тоже, — откликнулся Уильям, чувствуя, что готов поверить поэту. — Спасибо за то, что избавил меня от Ямото.
Ашблесс махнул рукой. Не стоит благодарности. Это самое меньшее, что он мог сделать для Гастингса. Откуда-то спереди донесся плеск бегущей воды, подземной реки, мчащей свои воды по глубокому каналу.
— Где мы? — спросил Уильям.
— Почти под холмами Пало-Верде. Но дальше ты пойдешь один.
Достав из пальто большой фонарь, поэт посигналил им в темноту. От тускло-серой стены отделилась неясная тень. Уильям ощутил близость и холодную свежесть воды. Впереди аркой изгибался через протоку мостик, возле которого, привязанная, покачивалась на быстрине длинная низко сидящая лодка, похожая на гондолу. Выше ватерлинии борта суденышка были разрисованы людьми-крокодилами, птицеклювыми детьми и загадочными египетскими иероглифами, вероятно появившимися на лодке, решил Уильям, при подготовке суденышка для участия в карнавале на воде.
На корме лодки находилось, наверное, самое странное из виденных Уильямом созданий: полуголый человек, покрытый прозрачной чешуей жемчужного оттенка, с перепончатыми руками, с головой внутри невероятной закрученной спиралью морской раковины с забранным стеклом смотровым окошком в передней части. Сквозь стекло удивительного шлема на Уильяма уставились выпученные глаза. Через мгновение он с удивлением понял, что огромная раковина заполнена водой — голова Реджинальда Пича была скрыта внутри шлема-аквариума. Отходящая от раковины пара трубок была переброшена за борт лодки.
Уильям остолбенел. Он не знал, что сказать, все мысли вылетели у него из головы. Он никогда не был знаком с Реджинальдом Пичем, ни близко, ни шапочно. Правда, он встречался мимоходом с несколькими его отпрысками, но упоминать об этом в данной ситуации было неловко.
— Уильям Гастингс, — объявил Ашблесс. — Реджинальд Пич.
Реджинальд поклонился, поразив Уильяма до глубины души, и удивил его еще больше, проговорив:
— Рад познакомиться, — глухим и булькающим, но достаточно разборчивым голосом, доносящимся из особого переговорного устройства на шлеме — синтезатора речи. Уильям ответил, что тоже рад встрече. И не солгал. Это был уникальный человек. О том, что он повидал на своем веку и какие истории мог рассказать, можно было только догадываться. Уильяму захотелось, чтобы Ашблесс немедленно отпустил удивительное существо на волю, дал ему возможность уйти одному.
— Собираетесь в земное ядро? — вежливо осведомился Уильям, лишь бы не молчать.
Пич, не обратив на его вопрос внимания, повернулся к Ашблессу.
— Эта лодка не годится, — смешно пробулькал он, — и у меня шланг засорился. Подождите… Вот так. Прочистил. О черт!
Неожиданно внутри шлема Пича за стеклом испуганно замелькала рыбка, вытянутая, похожая на миногу. Глаза Реджинальда метались следом за рыбешкой. Уильям попытался представить себе, каким должен казаться сухой мир изнутри аквариума. Интересно было бы спросить об этом Реджинальда — он уже видел здесь сюжет для небольшого рассказа, чувствовал знакомый восторг зарождающейся идеи. Но, как обычно, воспитание помешало.
— Ничто никогда не работает как следует, — пожаловался Пич. — Все из рук вон. И эта лодка — она ненадежная. Слишком маленькая, и сиденья страшно жесткие. И кто это так по-дурацки ее раскрасил? Я чувствую себя в ней посмешищем.
Не решаясь прервать поток жалоб странного создания, Уильям смотрел во все глаза. В конце концов, кто, как не Реджинальд Пич, имеет право поворчать?
Ашблесс не разделял мнения Реджинальда.
— Эта лодка подойдет как нельзя лучше, — заявил он. — Мне приходилось ходить и на худших по рекам не в пример более бурным. И в более странном обществе.
Поэт многозначительно взглянул на Уильяма, закатив глаза, словно желая показать, что терпению его приходит конец.
Уильям, испытывающий к бедному Реджинальду симпатию и желающий хоть как-то защитить его, подумал, что Ашблесс, конечно, привирает. Хотя кто знает, это могло быть и правдой. Ведь именно он, Ашблесс, помог и Реджинальду и ему, Уильяму, вырваться из когтей Фростикоса.
Прежде чем Уильям успел хоть что-то сказать, Реджинальд разразился новым капризным бульканьем.
— Давайте же, пора отправляться, — настойчиво повторял он. — Вы спасли своего друга. Не знаю, зачем вам это понадобилось. Теперь он в полной безопасности, и вы можете не волноваться. Хватит попусту тратить время. Прощайте, — внезапно бросил он Уильяму, завершив этим последнюю фразу почти без паузы. — Прощайте, прощайте, прощайте!
Реджинальд раздраженно завертелся, хватаясь за весла и сильно раскачивая лодку, почти опрокидывая ее, потом поднял весло, уперся им в прибрежные камни и сделал вид, что готов отчалить.
— Эй! — взволнованно крикнул Ашблесс, поспешно перебираясь в лодку и отвязывая конец. Он снова со значением поднял глаза на Уильяма. — Плыть придется долгонько. А его ничего, кроме разговоров о болезнях, не интересует — он навыдумывал себе их несколько дюжин. В течение восемнадцати лет единственной его книгой был «Справочник практикующего врача» Мэрка, изданный с водозащитным покрытием. Он выбрал себе оттуда целый букет всяческих хворей — представляешь?
— Да уберите же из моего шлема эту рыбу! — взбулькнул Пич. Ашблесс взял весло и оттолкнулся от берега.
Удивительная лодка с не менее удивительным экипажем неспешно поплыла по течению и через несколько мгновений исчезла во тьме. Как какой-нибудь древний морской бог с волосами из морской травы, Ашблесс стоял на корме своего судна и вел его по таинственной реке. Уильям попытался вообразить себе, каким будет их плавание. Куда впадает эта река? Куда угодно, но только не в канал Доминик. Однако Реджинальд Пич знает, что делает, с надеждой сказал он себе, и сумеет добраться до страны, которой все они так вожделели. Как бы ни было, Ашблесс добился своего. Они напрасно точили на него зуб. Отсалютовав двумя пальцами поглотившему лодку темному полукруглому зеву, Уильям повернулся и, перебравшись через мостик, зашагал дальше, к полуострову и свободе. Но не успел он пройти и четверти мили, как снова услышал, что его окликнули по имени, на этот раз очень мягко.
Щегольские форменная куртка и брюки мороженщика превратились в лохмотья. Пытаясь спасти с левиафана хоть что-то, Джон Пиньон перепачкался в канализации с головы до ног и порвал одежду в нескольких местах. Но эти сукины дети не позволили ему ничего забрать. Они сняли и унесли вечный двигатель — вещь прямо-таки бесценную. И магнитную бутыль, полную антигравитации, тоже — ее сразу упаковали в бумажный мешок для мусора. Это было невыносимо. Просто невыносимо. Он не знал, что ему теперь делать. Его жизнь завершилась провалом. Он ничего не хотел для себя лично, единственное, к чему он стремился, были знания. Корысть была ему неведома. Но его обманули, использовали. Друзья его предали. Его ошельмовали и превратили в извращенца, в шарлатана, в искателя дутой славы, в сумасшедшего. Но он еще жив и им покажет.
Грузовик со снятыми бортами он заметил у причала на берегу канала. Портовый кран поднял на цепях батисферу из кузова грузовика и перенес ее на борт буксира. Глупцы! Неужели они не понимают, что обречены? Его механический крот был шедевром, творением гения. Он до сих пор не может понять, почему машина вдруг перестала ему повиноваться. Добравшись до Порт-О'Колл, он бросил свой грузовичок на платной стоянке и убежал, не заплатив. Плевать он хотел на деньги и на условности. Он выше условностей. Пристроившись к группе увешанных фотоаппаратами туристов-японцев, он проник в порт. И вот он рядом с буксиром. Батисфера уже на борту. Туристы указывают в ее сторону пальцами, переговариваясь на своем птичьем языке. Господи Боже, этот глупец Лазарел паясничает и отпускает японцам шуточки. Пиньон почувствовал, что ярость затмевает его сознание. Они определенно толкают его… на что, он и сам толком пока не знал.
