Демонология Сангомара. Наследие вампиров - Штольц Евгения (книга читать онлайн бесплатно без регистрации txt, fb2) 📗
— Так и есть, увы. — Филипп посмурнел, вспомнив о кельпи. — Его душа крепко связана с Вериателью, хотя он этого пока не понимает. Это даже нельзя назвать любовью — это отягчающее проклятие, которое влияет на них обоих, и, может статься, демоница сама уже не рада, что не погубила его в детском возрасте, а дала связи окрепнуть. Хорошо, что ты это понимаешь. Но в чем же тогда дело?
— Я хотела бы видеть в нем хотя бы друга… Он достоин этого… Он относится к вам как к отцу, наставнику, помогает, очень быстро вникает во все. Пап, ну вы же сами все видите…
— Исключено! — отрезал Филипп. — Написанное мной письмо с объяснением ситуации и моей просьбой уже доставлено в Йефасу. Доставлены они и всем лояльным к нашему роду старейшинам. Наш Уильям уже мертв. В Йефасе приговор лишь приведут в исполнение.
— Но ведь это вы писали, отец… Значит, все можно поменять! Неужели за столь долгую жизнь все ваши чувства настолько охладели?
На глазах у Йевы выступили слезы, и она умоляюще посмотрела на графа.
— Увы, чувства никуда не деваются даже у тысячелетних бессмертных, моя дорогая дочь, только их гораздо чаще затмевает голос разума. Уильям — хороший парень, не лишенный благородства, умный, вежливый, хоть и простодушный…
— Так что же мешает отказаться от собственного решения?
— Слишком много сделано для того, чтобы спасти кого-то из вас, одного из моих любимых детей. И если я изменю свое решение, то потеряю лицо среди подобных себе. Уильям всего лишь инструмент для достижения цели, Йева.
— А я откажусь ехать! — В ее зеленых глазах родилось упрямство.
Филипп ласково посмотрел на дочь, затем усмехнулся.
— Тогда придется засунуть тебе кляп в рот, связать и отправить с верными и преданными мне рыцарями в Йефасу другим отрядом. Йева, пойми, вся наша жизнь состоит из жертв. Мы жертвуем золотом, здоровьем, счастьем, любовью, властью, чтобы получить что-то другое из перечисленного мной. Это равновесие жизни, естественный ход вещей — и ничего нельзя изменить.
— Вы же сами и пытаетесь изменить этот естественный ход жизни, передав нам кровь Уильяма, который получил ее заслуженно. А заслужили ли мы, отец? Нам просто повезло, что вы нас спасли и вырастили как собственных детей.
— Йева, Йева… — покачал головой Филипп.
Она вновь припала к его груди, обняла, дрожа всем телом. Филипп прижал ее, чтобы попытаться успокоить, погладил по медным волосам. Свою маленькую дочь он знал хорошо, поэтому понимал, что, несмотря на все ее попытки воспротивиться, она поступит так, как он ей скажет, и никак иначе.
— Что же сделает Леонард, отец?
— Пока ничего не говори ему. Ранее я хотел отправить его к королевскому двору в Габброс, под крыло Горрона де Донталя, но в свете последних вестей это, скорее всего, будет уже невозможно.
— Почему?
— Война, Йева…
— Какая война?
— О, ты ее не чувствуешь, но, поверь, то, что происходит в Крелиосе, то, почему к нам спешит по размытым дождями дорогам сам королевский посол, утопающий в мехах, — это и есть дыхание рождающейся войны… Поэтому Леонарда туда отправлять нельзя, но и в замке его оставлять опасно. После передачи дара я пообщаюсь с бароном Теоратом Черным. Я хочу, чтобы мой сын был в том окружении, которое больше подходит его… натуре… С ежегодным обеспечением. Вскоре после суда все решится…
Спустя некоторое время, когда топот слуг за дверьми стал невыносим — подготовка к приезду гостей шла полным ходом, — Йева утерлась рукавом шерстяного платья. Тень самой себя, она медленно поднялась, чтобы покинуть кабинет неслышным шагом. Тихонько скрипнула дверь, когда она пошла к себе в комнату, едва сдерживая рождающиеся слезы.
Тяжело вздохнув, Филипп развалился на кушетке, закинув ногу на ногу. Так он и пролежал, пока в дверь не постучали. В кабинет вошла Эметта. Она робко поклонилась, сложив руки на сереньком переднике.
— Господин граф.
— Да?
— С вами хочет увидеться капитан гвардии сэр Рэй Мальгерб, по поводу отъезда.
— Хорошо, проводи его сюда.
— Как скажете, мой господин. — Эметта снова поклонилась и собралась направиться за рыцарем.
— Эметта…
— Да, господин?
— Если ты еще раз встанешь у двери, подслушивая разговоры, то мигом вернешься в свой родной Порталойн. Поняла?
Служанка побледнела, испуганно блеснула глазками и, получив разрешение, выбежала из кабинета, переживая прежде всего за свое благополучие и сытную замковую жизнь.
После всех событий дня Уильям разжег камин в гостевой спальне, чтобы тут же без сил рухнуть в кресло. Его рука безжизненно повисла, а глаза бесцельно, отрешенно уставились в каменный потолок. Озноб пробирал его до самых костей, но причиной был не холод, а мерзкое ощущение пустоты в душе. Ему казалось, что он стал частью тьмы, потеряв дорогу назад. Непрестанно касаясь губ, он будто силился стереть с них следы человеческой крови, а порой и вовсе расшатывал длинные клыки, но те держались крепко. В глазах щипало, и в конце концов Уильям не выдержал и тихо разрыдался. Он задушил человека собственными руками… Это нельзя оправдать даже зовом жажды… Может, жители Вардов были правы, закидывая его камнями и проклиная? Может, в то утро ему стоило погибнуть на развалинах своего дома?
Скольких он еще убьет на своем веку?
Увидь его сейчас жители родной деревушки, никогда бы они не признали в нем того простого улыбчивого рыбака с удочкой наперевес и плетеным коробом за плечами. Сейчас он сидел в резном дубовом кресле перед пылающим камином, облаченный в добротное котарди; на его высоком лбу залегла глубокая складка, омрачавшая его облик, будто он был уже совсем не тем Уильямом.
Наступила ночь. Брасо-Дэнто будто погребло под пеленой ливня, сильного, прибивающего к земле; молнии пронизывали небо вспышками, сопровождая громом свои бешеные пляски в облаках. Граф до сих пор не поднялся на верхний этаж: он работал в кабинете при свете свечи, на деле больше думая об удивительных поворотах судьбы, которые свели его с рыбаком. На время он отлучился, чтобы выпить несчастного выжившего бунтаря, но позже снова вернулся в свое любимое кресло.
Ближе к утру, когда за окном выл ветер, Уильям почистил котарди. Не в силах найти себе места от тревоги, он тихо спустился по лестнице. Четвертый этаж пустовал. В коридорах колыхалась тьма.
Уильям зашел в кабинет. На столе догорала свеча, а Филипп пересматривал журналы, где были подшиты отчеты по нескольким городам Солрагского графства.
— Господин, могу я взять книги из библиотеки?
— Да.
Уильям остановился возле окованных металлом сундуков и громоздких шкафов, выискивая книги о лекарском искусстве. Его интересовало все о зимней аспее, которой хворала его матушка. Тихо вздохнув, он достал сразу семь томов. Подхватив стопку, он упер ее в подбородок и, качаясь, будто готовая упасть башня, направился к двери.
Филипп оторвался от журнала с отчетами. Он устало обратился к уходящему гостю, который локтем безуспешно пытался повернуть дверную ручку, но та соскальзывала:
— Если тебе нужны книги, то кабинет в твоем распоряжении в любое время суток, будь то день или ночь. Можешь пользоваться здесь всем, кроме того, что лежит в дальних угловых сундуках. Но не нужно делать из гостевой спальни вторую замковую библиотеку.
— Хорошо, извините, — неловко ответил Уильям.
Он развернулся, подошел к кушетке и водрузил на нее стопку. Стараясь не шуметь, Уилл углубился в чтение. Он искал любые упоминания о зимней аспее, но даже если находил их, то авторы книг не предлагали никакого адекватного лечения, а только советовали сборы, сродни тем, что изготавливала старуха Удда.
Пламя свечи затанцевало, слабея.
Граф зажег новую свечу. При ее скромном свете двое укрытых полутенями старейшин занимались каждый своим делом. Один шелестел страницами томов о целительстве, а второй — страницами журнала с отчетами, иногда делая заметки вороньим пером. Ближе к рассвету граф захлопнул журнал.
