Наследники легенд - Шевченко Ирина (книга бесплатный формат TXT) 📗
– Ты серьезно? – неожиданно рассмеялся маг. – Каждый раз вспоминаешь о своей имперской родне?
Она открыла глаза и посмотрела на него с удивлением. Что смешного?
– Да-а, – протянул Буревестник. – Тараканов у тебя в голове еще больше, чем я предполагал.
Вель села и задумчиво почесала макушку. Подтянула к глазам не попавшую в косичку прядь и пожала плечами. В волосах могут завестись вши или блохи. Но тараканы?!
Одноглазый снова расхохотался:
– Не на голове. В голове. Тараканы. Странности, странные мысли. Так говорят.
– А, ясно. У меня тараканы. Тогда у тебя тоже. И твои тараканы привели тебя сюда.
Он перестал ухмыляться. Отвернулся в сторону и начал тем же тоном, что и она до того, словно говорил с пустотой:
– Однажды я убил человека. Это был первый человек, которого я убил. Он не был моим врагом. Наоборот. И я убил его не потому, что желал ему зла, а потому, что не видел другого способа спасти от мучительной смерти. Но иногда я думаю, все ли я тогда сделал, чтобы избежать этого. Может, был другой выход? Может, я что-то упустил? Я вспомнил об этом, когда ты сказала, что на Черте нельзя сожалеть о прошлом. Но одного случая, наверное, было бы мало, чтобы привлечь такое количество теней. Были еще. Были люди, которых я лично не убивал, но которые умерли по моей вине. Нил. Тоже маг. Он прибыл из другого… другой страны, это была не его война. Но он остался с нами. Я должен был страховать его в одном деле, но опоздал. От Нила и его ребят осталось только пятно, как то, что мы видели сегодня на дороге. Еще Вар…
И он говорит, что это у нее в голове расплодились вредные насекомые. Свои бы мозги чаще проветривал! Тогда бы и теней прошел. Тем ведь все равно, виновен ты на самом деле или нет, они не судят – приговор себе человек выносит сам. Они лишь приводят его в исполнение. А послушаешь Буревестника, так все жертвы Кармольской войны на его совести.
– Да уж, – нахмурилась девушка. – Такого преступника еще поискать. Тебе что, трудно было в десяток мест сразу успеть, всех друзей спасти, а всех врагов убить? А пожары потушить? Ураганы усмирить? А заодно урожайность на полях поднять и надои у коров увеличить?
– Иди ты. Я же серьезно.
– И я не шучу. Если ты бог, не отлынивай от обязанностей, твори добро. А если человек… кончай дурью маяться. И отвернись.
– Что?
– Отвернись, говорю. Или пять медяков выкладывай – Эйкен говорил, что в борделях на побережье девицы столько берут за то, чтоб мужики глазели, как они под музыку оголяются.
– Под какую музыку? – вконец обалдел одноглазый.
– М-да… Нет музыки. Но не расстраивайся, я напою что-нибудь.
Пока до него дошло, она успела стянуть сапоги.
И с чего это он решил перед ней выговориться? Странно. Особенно, если вспомнить, по чьей вине застрял здесь и какие планы строил на их следующую встречу. Все припомнил бы: и синие ленточки на ветвях вдоль тропы, и «дружеский» совет. Мстительная дрянь! И додумалась ведь! Придушить готов был. А потом взял и рассказал ей все, как на духу выложил.
Но легче стало. И злость на девчонку прошла, и сомнения отпустили.
Как-то так повелось, что ему и поговорить было не с кем. То есть было, но не о таком, не о себе, не о своих сложностях. Проблемы друзей всегда казались серьезнее, и это ему выпадала роль внимательного слушателя, советчика и утешителя. А самому рассказать…
Да и не о чем было рассказывать, как оказалось. Сам себя послушал и удивился, какими нелепыми были его терзания. А фраза Вель о боге и человеке расставила все по местам. Сказано это было с издевкой, но он задумался. Даже шутку о раздевании не сразу понял. Пять красненьких! Вспомнил ее вышагивающей по речному бережку в мокрой рубахе и мысленно сбавил цену до двух. И то за старания.
За спиной послышалось невнятное мычание.
– Уже поешь?
Мычание превратилось в стон.
Сэл встревоженно обернулся – лишь на миг – и вздрогнул, увидев горящие ядовитой зеленью глаза, оскаленные клыки и лицо, обезображенное трансформацией и болью.
Несколько минут тишины. Звук, какой бывает, когда собака чешет лапой за ухом. А потом – недовольное рычание.
– Вель? – Буревестник взглянул через плечо.
В двух шагах от него каталась по земле волчица, смешно перебирая в воздухе задними лапами. А передние она пыталась вдеть в лямки сумки. Одну уже всунула, а теперь, перевернувшись на спину, пыталась второй подцепить кожаный ремешок, но тот то и дело срывался.
– Я возьму.
Зверь угрожающе клацнул зубами, когда он протянул руку. Пришлось подождать еще пару минут. Упрямая петля продолжала соскальзывать.
– Я понесу, – повторил Сэл свое предложение.
Волчица перевернулась, встала на лапы, взглянула исподлобья и снисходительно кивнула.
– Не террряйся, – прорычала она, когда он забросил ее и свою сумки на плечо и поднял с травы арбалет.
Возвращаться в пасмурный лес не хотелось, но другого пути не было. Первой пошла Вель, ступила в мрак теней, и Буревестнику показалось, что они отпрянули в стороны, когда она сердито рыкнула. А еще показалось, что серая шерсть отсвечивает в сумерках серебром. Он двинулся следом. Помня, насколько обманчива эта тропа, старался идти за проводницей след в след и держаться в ее темпе, сначала неспешном, а затем постепенно ускоряющемся. Последние минуты она почти бежала, будто спешила скорее вырваться на свет. Так, не сбавляя шага, и вылетела на широкую, согретую солнцем поляну. А он за ней. Прошел еще немного и почувствовал, как закружилась голова, а тело наполнилось тяжестью. Медленно опустился на колени, сбрасывая на землю поклажу. В паре гиаров от него упала, тяжело дыша, волчица.
Это было хуже, чем блокада. Полная опустошенность. Сэл думал, что долго еще не встанет, но хватило не более получаса, чтобы прийти в себя.
С Авелией было хуже. Она мелко дрожала, как от холода, по морде от закрытых глаз протянулись две влажные борозды, а когда он подошел и осторожно потрепал ее за ухо, у оборотня не было даже сил зарычать.
– Вель, ты как?
Волчица приоткрыла глаза, повела мордой в сторону.
– Отверррниссс… Надо. Назад.
Надо так надо.
Сквозь редкий подлесок он видел голое поле впереди и пытался определить, где сейчас его друзья. Думал, что встретит их сразу же, но на поляне не было даже следов их пребывания тут.
– Вель, а где все?
Чтобы услышать ответ, пришлось ждать, пока она перекинется.
– Мы вышли не там, – тихо сказала девушка. – Но они все равно уже ушли к ручью. Будем… скоро… Я только немножко отдохну…
Авелия легла на траву.
– Давай, ты потом отдохнешь, когда дойдем, а?
– Давай, – согласилась она, закрывая глаза.
– Вель!
Она махнула на него рукой, и Сэл увидел незаживший порез на ладони.
– Разве рана не должна была затянуться?
– Должна… Не получилось что-то.
Она опять дрожала, а голос был едва слышен.
– Тебе плохо? Я могу чем-то помочь?
– Поймай мне птичку. Или зайчика.
Сперва он принял эти слова за бред, но потом вспомнил, что читал об оборотнях. Для скорейшего восстановления им нужно было сырое мясо или кровь.
– Поймать? А подстрелить можно?
– Иа-м…
Вроде бы это означало «да».
Сэл зарядил арбалет. Потерял почти час, но не увидел в окружавшем их леске даже ворон. Интересно, она стала бы есть ворону?
Он отогнал глупую мысль и присел рядом с девушкой. Внешне за это время она не изменилась – была такой же бледной и так же вздрагивала. Отдых грозил затянуться до темноты, а там и на ночь. А Най с друзьями могут не выдержать и пойти искать их. Разминутся. Или того хуже – кто-то из ребят сунется в проход.
– Вель, – позвал он тихо. – Вель, скажи, куда идти, и я тебя понесу, а?
И сам понял, насколько это нереально. Ну пронесет он ее сто гиаров, ну двести. А потом будут валяться полуживыми уже оба. И где, демоны их дери, эти птички-зайчики?!
Правда, в книгах писали, что лучше всего подходит человеческая кровь… Но людей в округе тоже не было. Кроме него.
