Легенда о Велесе - Романова Галина Львовна (мир книг TXT) 📗
— Объясни, что ты от меня хочешь? — наконец взмолился Перун.
— Ты должен понять, что, стремясь искоренить зло, сам совершил преступление и тебя тоже ожидает кара, — хладнокровно отозвался Ящер. — Я удивляюсь твоим братьям — как они не отвернулись от тебя, почему сообщили, что с твоей женой беда — ведь ты причинил ей столько зла, что они должны были спрятать ее от тебя! Ведь ты же неисправим! Ты убьешь ее, если увидишь!
— Ты в этом уверен? — Кулак Перуна врезался в чешуйчатую спину.
— Конечно! — безжалостно продолжал Ящер. — Это видно всем, даже мне, хоть я и люблю тебя. Ты несдержан, безрассуден, вспыльчив и гневлив без меры! В мое время таких, как ты, изгоняли! От них отрекался род — ведь тот, кто убивает своих, тем более женщин и детей, не должен жить с людьми! И если кто-то из твоей родни вспомнит об этом законе, я буду на их стороне!
— И бросишь меня? — ужаснулся Перун.
— Так велит закон.
— Так ты везешь меня на суд? — догадался Перун, чувствуя, как похолодело все внутри.
— Не бойся, — к вящему ужасу витязя Ящер утробно рассмеялся, — тебя не обязательно убьют. Если ты раскаешься, то будешь лишь изгнан навеки, а если поклянешься всей жизнью искупить свою вину, могут и простить при условии…
— При каком? — немедленно спросил Перун, но Ящер замолчал, предоставив приятелю наедине с собой мучиться от тяжелых дум.
Под крыльями Ящера замелькали северные горы — где голые бесплодные скалы, где густые дикие леса, изрезанные ущельями, руслами рек и морских заливов-фьордов. На их берегах гордо высились замки, кое-где на плато виднелись другие поселения. До владений патриарха Сварга было еще полдня полета, но Ящер мог теперь не беспокоиться о том, чтобы не давать Перуну спать — его другу было не до сна.
Упираясь руками в жесткую холку зверя, Перун невидящим взором смотрел перед собою. Самые черные думы о своем будущем теснились в его голове. Он не предполагал, что его могут осудить на смерть или изгнание, но вдруг это случится? Он знал, что изгнанником был Велес. Все эти годы он где-то жил, а где жить ему, Перуну? В каком городе? Или в одиночестве в лесу? А сможет ли он жить совсем один? Ведь тогда и Ящер его покинет — кто же захочет делить изгнание с преступником?..
Остаток пути Ящер упрямо молчал, не обращая внимания на настойчивые попытки Перуна заговорить с ним. Мало того — не скрываясь, так, чтобы витязю был ведом его поступок, он еще на подлете дал знать о себе в замок. Это заставило Перуна почувствовать испуг — выходило, что его там будут ждать, и вряд ли с добрыми намерениями.
Замок отца встретил Сварожича молчанием. Немногочисленная стража даже не покосилась на крылатого зверя, и только одна фигурка выскочила из башни и поспешила за ворота. Сокол Рарог, что во время полета кружил над головой Ящера, с призывным клекотом кругами пошел ей навстречу. Человек остановился на подъемном мосту, заслонив глаза от солнца, и махнул рукой Ящеру, указывая, что он должен сесть в полуверсте от замка.
Поняв этот жест и увидев, что его друг беспрекословно подчинился, Перун упал духом. Он покорно позволил довезти себя до места, спешился и с убитым, но все еще непокорным видом стал ждать бегущего к ним сломя голову Стривера. Тот был почему-то один, без охраны для пленения преступника, и Перун немного воспрянул духом — если его не возьмут сразу, он сделает все, чтобы избежать наказания.
Стривер подбежал и бросился к брату:
— Наконец-то! Знаешь, как мы тебя ждали!
Сокол кружил над ним с задорными криками, норовя опуститься на голову.
Стривер хотел было обнять брата, но Перун отстранился.
— Я готов признать свою вину, — быстро сказал он, — и искупить свершенное, если ты поможешь мне оправдаться!
Стривер вскинул удивленный взгляд на Ящера:
— О чем это он?
Огромный зверь замер над братьями, как утес, и даже не пошевелился. Потом его янтарного цвета глаз ожил, нашел Стривера и подмигнул ему.
— Как? — воскликнул Перун, быстро сообразивший, что, на его удачу, Стривер ничего не понял. — А разве я не объявлен преступником и убийцей?
Худое лицо брата сразу стало еще уже.
— По закону так и надо было сделать, — строго ответил он, отступая. — Дива сказала, что хочет порвать с тобой. Тебе и правда грозит изгнание — по крайней мере, отец настаивает на этом. Прочие молчат — никто не встал на твою защиту, но и смерти твоей не желают. Я должен был передать тебе это, но раз ты заговорил об искуплении…
— Погоди-погоди, — остановил его Перун, отчаянно цепляясь за блеснувший луч надежды, — ты сказал, что Дива… Ты видел ее? Она жива? А ее ребенок?.. Ты известил меня через сокола, что она исчезла…
Стривер отшатнулся перед таким напором.
— Дива нашлась, но сомневаюсь, что она захочет с тобой говорить о чем-то, кроме разрыва! — ответил он каким-то странным голосом.
«Ящер, а разрыв непременно означает изгнание?» — мысленно окликнул зверя Перун.
«Да, раз они не собираются покарать тебя», — ответил тот.
— Я должен ее увидеть, — твердо сказал Сварожич брату. — А ты сам видел ее?
Стривер стиснул зубы и отвернулся с видом человека, которого ведут на казнь.
— Один раз, — выдавил он, — дней двадцать назад… Но ты не заставишь меня…
Перун рванулся к нему и схватил брата в охапку.
— Заставлю, — прошипел он на ухо Стриверу, — точно так же, как когда-то заставил тебя пропустить меня в замок отца… И ты отведешь меня к Диве!
— А ты совершишь еще одно преступление, — огрызнулся Стривер, безуспешно пытаясь разорвать кольцо братниных рук.
«Он прав, — долетела мысль Ящера, — отпусти его и попроси как положено. Вспомни, с какими мыслями ты приехал сюда! Ведь только Стривер не отвернулся от тебя!»
Перун послушно отпустил Стривера и отступил, пряча руки за спину.
— Ты должен отвести меня к ней, — тише повторил он. — Я обещаю, что буду сдержан — мне просто надо ей кое-что сказать… если достанет сил.
Стривер был у Смаргла всего раза два — накануне гибели детей и двадцать дней назад, когда младший брат решился доверить старшему свою тайну. Дива тогда уже дней десять прожила в домике на острове и успела оправиться. Она знала о посещении Стривера, и с ее согласия он открыл остальным, где находится жена Перуна и где собирается жить до конца своих дней, если не найдет более подходящего жилья. Стривер отлично знал дорогу до берега, но по мосткам в зарослях пройти не мог. Ящер и его спутники остановились на берегу, и только сокол Рарог перелетел на остров, приветствуя его жителей веселым звонким клекотом.
Не заметить Ящера, чья клиновидная голова возвышалась над верхушками деревьев, было трудно, а потому Смаргл не был удивлен, увидев Перуна. Выйдя навстречу братьям, он окинул их долгим взглядом и жестом пригласил на остров.
Молодая листва и свежие зеленые побеги камыша надежно скрывали настил на мелководье, но Ящер облегчил гостям задачу, положив вместо моста свой хвост.
Смаргл ждал братьев у самого уреза воды, не давая им выйти на сушу. Скрестив руки на груди, расправив плечи, он исподлобья разглядывал Перуна. Берег здесь был высок, и маленький ростом Смаргл казался выше старшего брата на полголовы. А суровый осуждающий взгляд делал его гораздо старше. Кроме того, почти год жизни в лесу закалил меньшего Сварожича, уничтожив остатки юности. В простой рубахе и кожаных портах, босой, он выглядел величественнее Перуна в кольчуге и боевом вооружении. Верные волки стояли позади, вздыбив шерсть на загривках.
— Зачем пожаловал? — мертвым голосом осведомился он. — Я тебя не звал.
— Дива у тебя? — Перун шагнул вперед. — Мне с нею поговорить надо!
— Поговорите позже, — оборвал Смаргл, — когда она сама решит.
— Но я должен это сделать! — взорвался Перун, притопнув ногой. — Пойми, должен… Ну, я прошу тебя — позови ее!
Выдавив из себя непривычное слово, он потупился, чувствуя себя как никогда глупо — словно маленький ребенок. Даже в детстве он редко опускался до умоляющего тона, а сейчас, когда в кудрях мелькает седой волос…
