Убийца Гора - Норман Джон (читать книги без txt) 📗
Из разных концов зала полетели проклятия в адрес аукциониста, организаторов этих невольничьих торгов и всего, как выяснялось, не столь уж славного города Ар, а некоторые наиболее смелые и дерзкие из присутствующих под надежным прикрытием полутьмы в зале обращали свои критические замечания и к самому Кернусу.
— Смотри внимательно, — сказал мне Кернус.
У меня не было никакого желания разговаривать с ним, а после такого замечания захотелось даже закрыть глаза.
Внезапно свет над зрительскими креслами совсем погас, погружая огромный, битком набитый зал в кромешную темноту. Отовсюду понеслись изумленные крики присутствующих, перекрываемые испуганными воплями нескольких находящихся здесь свободных женщин. Затем через какое-то мгновение свет вспыхнул уже с особой яркостью, но только над расположенным в центре зала каменным постаментом, погружая его в море огней. Все выглядело так, словно торги начинаются заново и на этот раз впервые по-настоящему.
Ведущий аукциона взбежал на ступени, держа в руке три тонкие металлические цепи, уходящие своими концами в непроглядную тьму у подножия каменного постамента. Он потянул цепи за собой, но встретил сопротивление, преодолеть которое ему не удалось. Внезапно где-то в безбрежной темноте у самого подножия постамента раздалось звонкое щелканье кнута, прозвучавшее три раза.
И тут из темноты одна за другой по ступеням начали медленно подниматься три женщины в длинных черных накидках и скрывающих их лица капюшонах. Они двигались уверенно, гордо подняв голову и расправив плечи. Руки их были скованы, а цепи соединяли одну фигуру с другой. Первой, вероятно, поднималась Элизабет, её цепь была несколько короче, чем цепи, соединяющие двух идущих по обеим сторонам от неё девушек, очевидно, Филлис и Вирджинии. Их черные накидки напоминали пончо с небольшими прорезями для рук. Они остановились в самом центре помоста, рядом с ведущим аукциона, держащим в руке концы сковывающих их цепей.
— Надеюсь, — обратился аукционист к напряженно замершей публике, — эти три дикарки из дома Кернуса — две рабыни белого шелка и одна красного — доставят вам удовольствие.
— Они прошли обучение? — раздался чей-то голос из зала.
— Да, так заявлено в их регистрационных документах, — ответил ведущий.
Затем он отошел к краю постамента, и девушки вслед за прозвучавшими в темноте тремя звонкими ударами хлыста медленно обошли подмостки и снова остановились в самом центре освещенного круга.
— Что мне предложат за них? — обратился аукционист к притихшему залу.
Ответом ему была полная тишина.
— Итак, досточтимые братья и сестры славного города Ар, а также уважаемые гости и друзья Ара, какую же цену назначите вы этим трем дикаркам?
Откуда-то донеслось предложение в три золотые монеты, прозвучавшее, очевидно, лишь для того, чтобы начать торг.
— Я слышу — три золотых тарна, — подхватил аукционист. — Предложит кто-нибудь четыре?
С этими словами он подошел к одной из девушек и снял с неё капюшон. Это оказалась Вирджиния. Она стояла с высоко поднятой головой и застывшим на её лице презрительным выражением. Блестящие волосы густыми потоками ниспадали на плечи, накрашенные губы ярко пламенели в играющих вокруг лучах света.
— Восемь золотых! — донеслось из зала.
— А десять? Предложит кто-нибудь десять? — поинтересовался ведущий.
— Десять! — услышал я справа от себя.
Аукционист откинул капюшон со второй девушки, Филлис.
Ее глаза сверкали от гнева. Зал замер. Косметика была наложена на лицо девушки столь профессионально, что не бросалась в глаза и лишь подчеркивала её природную красоту, заставляя кровь быстрее бежать по жилам мужчин.
— Двадцать золотых тарнов! — донеслось из зала.
— Двадцать пять! — немедленно последовало другое предложение.
Филлис гордо встряхнула головой и с презрительным видом слегка отвернулась.
— Будет ли предложение тридцать золотых? — обратился к присутствующим ведущий.
— Сорок! — донеслось из зала.
Аукционист рассмеялся и подошел к третьей девушке.
Кернус перегнулся ко мне через подлокотник кресла.
— Интересно, как она будет себя чувствовать, когда узнает, что продана по-настоящему? — спросил он.
— Дай мне меч — и я попробую тебе объяснить, — ответил я.
Кернус рассмеялся и снова обратил все свое внимание на подмостки.
Когда ведущий приблизился к девушке и протянул руку, чтобы снять с неё капюшон, она внезапно повернулась и, несмотря на сковывающие её запястья цепи, рванулась к ступеням. Она уже успела сделать два-три шага, но тут цепи натянулись, и она, не удержавшись, скользнула по ступеням и опустилась на спину, проделав, кстати, все это с великолепной грацией и изяществом. На её тело тут же пришлись два-три удара хлыста аукциониста — очевидно, безболезненные, но позволившие ей продемонстрировать публике свою неповторимую гибкость и темперамент. Подгоняемая хлыстом, она уже собралась было снова подняться на помост, но подошедший к ней аукционист не дал ей этого сделать, наступив ей на живот ногой и удерживая её на месте.
— Ну, что — мы все же посмотрим на нее? — обратился с риторическим вопросом к публике ведущий.
Присутствующие, все как один, разумеется, ответили утвердительно.
Я же был вне себя от злости, понимая, что каждая деталь этого представления была задумана и тщательно отрепетирована в доме Кернуса.
С лица самого Кернуса не сходила довольная усмешка.
Публика возбужденными криками призывала ведущего поторопиться: ей не терпелось увидеть лицо этой бунтарки.
Аукционист засунул руку под капюшон и, запустив ладонь в волосы девушки, заставил её опуститься перед зрителями на колени. Затем он одним движением отбросил с её лица капюшон.
Казалось, все лучи света брызнули на ослепительно засверкавшее тонкое изящное золотое колечко в носу Элизабет Кардуэл.
По рядам зрителей пробежал невольный стон восхищения. Она действительно выглядела сейчас невероятно красивой.
Она казалась дикой и утонченной, хищной красавицей, полной таящихся в её гибком теле жизненных сил.
Сейчас она, пожалуй, могла бы стать в один ряд с самыми восхитительными женщинами Гора.
Над залом повисла гробовая тишина.
Никто, казалось, не способен был поверить, что эта очаровательная женщина, пусть даже пленница, может быть выставлена на продажу.
Внезапно тишину разорвал чей-то голос.
— Сто золотых тарнов! — крикнул рабовладелец в тунике с эмблемой Тора, сидящий в нескольких шагах от ложи Кернуса.
— Сто двадцать, — уверенно перебил его другой, очевидно, понимающий толк в подобных вещах рабовладелец, на левом рукаве которого виднелся герб Тироса.
Сейчас уже все три девушки стояли рядом: Элизабет впереди и Филлис с Вирджинией несколько сзади, по обеим сторонам от нее. Дав зрителям вдоволь полюбоваться на них, аукционист снова заставил их обойти вокруг помоста.
Ставки подскочили до ста сорока.
Девушки вернулись в центр освещенного круга и расположились треугольником, спиной друг к другу; при этом Элизабет была обращена лицом к нашей части зала, а её подруги — к двум противоположным. В темноте прозвучали три удара хлыста, и с девушек сняли сковывающие их цепи. Затем ведущий отомкнул оказавшимся у него ключом левый наручник каждой из девушек и оставил его болтаться на короткой цепочке, свисающей у них с правого запястья.
После этого артистичным движением он сбросил черную накидку с плеч Вирджинии, и она предстала перед взорами присутствующих в короткой желтой тунике без рукавов, подпоясанной тонким шнурком.
Зрители встретили это превращение девушки одобрительными возгласами.
Ведущий скинул покрывало с Филлис, оказавшейся не менее привлекательной, чем Вирджиния.
Энтузиазм присутствующих вылился в единодушный неистовый вопль.
Ведущий снял покрывало с Элизабет.
Толпа застонала от восхищения.
На Элизабет было короткое кожаное одеяние тачакской девушки-кочевницы, простое, грубое, без рукавов, напоминающее удерживаемую на одном плече тунику, заканчивающуюся короткой, забранной поясом юбочкой, очень широкой, чтобы не мешать ездить верхом.
