Пророчество королевы Севера - Делаж Лара (серии книг читать бесплатно TXT) 📗
Найди то, что ты можешь делать каждый день везде: на войне, в походе, в тюрьме, — где угодно. Что-то, что свяжет цепью день вчерашний и день завтрашний. Если теряешь все, если больше не знаешь, где ты, а где другой, кто ты и кому служишь, это позволит тебе не сойти с ума, как бы бессмысленно ни казалось то, что я сейчас говорю. Просто поверь...
Мне пришлось пройти через кое-что, через что мало кто проходит. Я выжил и сохранил рассудок, я думаю, только потому, что сберег некоторые привычки. И каждый день, когда я просыпался в новом месте, с новым именем, с новой женщиной — было нечто, что связывало меня вчерашнего со мной сегодняшним и свяжет Тариса Бена сегодняшнего с Тарисом Беном завтрашним. Что-то, что не даст потеряться, раствориться в толпе и хаосе, не даст потерять себя.
— И что же это? Что ты делал каждый день?
— Я? Тренировался.
— Что именно ты тренировал?
— Тело.
— Как просто, — Авир усмехнулся. — Мы всегда тренируемся, особенно в армии.
— Не говори так, — граф покачал головой. — Попробуй делать это, когда ты болен или почему-либо не можешь двигаться. Или не чувствуешь своего тела, лежишь и думаешь, не останешься ли ты навсегда недвижим...
— И как ты действовал тогда?
— Я тренировался мысленно. Каждый день, если я могу, то делаю упражнения. А если не в состоянии — совершаю их в голове.
— Но это совершенно лишено смысла!
— Вовсе нет! Замечал ли ты, что стоит нам долго подумать о чем-то, как наше тело меняется? Посмотри на тех, кто печет хлеб изо дня в день: пекари, что месят мягкие булки, отличаются округлостью форм и плавностью движений. Мясники же, орудующие топором, всегда резки и угловаты. Женщины, ткущие ткани, отличаются от рыбачек. Сапожники не такие, как солдаты. Наша жизнь, обыденная деятельность, привычные мысли накладывают отпечаток на наши тела. А если мы начинаем двигаться, этот отпечаток стирается. Это как разгладить складки... на душе. Если будешь думать горькие думы, твой лоб избороздится еще в ранней молодости — а если постоянно смеешься, у тебя прорежутся морщины в углах глаз. Чтобы ни того, ни этого не случилось, надо меняться. Если тебе горько, старайся хоть иногда улыбаться. Если ты постоянно смеешься, задумывайся о чем-то серьезном... Понял?
— Понял... Да только что это меняет?
— Это придает смысл. Когда он отсутствует, ты чувствуешь себя так, как ты мне только что описал: пыль на дороге, несомая ветром неизвестно куда. Все вокруг перекувыркнется, но если есть смысл, то твой мир останется стабильным — он словно встанет на место, пусть иногда даже вверх тормашками... Каждый может выбрать что-то свое. Я выбрал работу с телом. Даже не знаю, почему... Я с детства любил двигаться. И для меня всегда самым тяжелым была неподвижность. Когда я двигаюсь, я ощущаю себя живым.
— Покажи мне, — Авир поднял голову, в его глазах зажегся интерес, — что ты делаешь изо дня в день?
— Каждый день я стараюсь максимально нагрузить какую-то часть тела.
— Сегодня это что?
— Сегодня это руки. Я стреляю из лука.
— Мы все стреляем, — солдат повел плечами.
Тарис засмеялся:
— Знаешь, как стреляешь ты? Изо дня в день ты берешь один и тот же лук, одни и те же стрелы, одни и те же мишени. Твои мышцы и ум привыкают, и это перестает быть тренировкой, превращается в рутину и вызывает только усталость. Надо постоянно что-то менять, изобретать новое, импровизировать. Всегда натягиваешь тетиву одной рукой, а сегодня сделай это другой. Держишь лук в правой ладони — возьми его в левую. Выбери более тяжелый лук, чем обычно, натяни новую тетиву, возьми непривычные тебе стрелы. И каждый раз меняй что-то...
— И что ты меняешь сегодня?
— Сегодня у меня оружие Севера, — граф поднялся и из своих вещей в углу комнаты достал спрятанный в чехол лук очень необычной формы.
— Где ты его взял?
— У рыцарей Арута. Он более изогнут, чем наш. По форме напоминает грудь женщины, — Бен провел рукой по блестящей поверхности дерева. — Обрати внимание, как натянута тетива: по-другому, чем на наших. Стрелы Севера другие. Кажется, что это очень тугой и тяжелый лук, но посмотри, как далеко летит стрела. Ты его не натянешь так быстро, как валлаские, но зато по точности и дальности он не имеет себе равных. Если мы начинаем совершенствовать то, что умеем, что делаем постоянно, тогда по-настоящему становимся мастерами.
Когда-то я был недвижим, много лун... И однажды ночью я лежал без сна и вдруг понял, что скоро умру. Следующим же утром я заставил себя подняться и начал двигаться. И чем больше работал, тем лучше мне становилось. Ты знаешь, что я делал тогда? Крутил мельничное колесо, как старый больной осел... Я почти не мог есть, не мог жевать, любое движение причиняло мне боль.
И вот ко мне пришла жена мельника и сказала: «Ешь!» Ты не поверишь, она поила меня своим молоком! У нее умер ребенок. Молока было — хоть залейся. Мельник тоже умер. Только она и я и остались на этой всеми забытой старой мельнице... и козы, которых она держала. Я первые месяцы после моих ран вообще ничего не мог держать во рту, только пить. Так что, можно сказать, меня выходили женщины и козы...
А сегодня мне один человек рассказал о своей жизни. Он тоже потерял все. Но у меня всегда оставалось мое тело. Я с детства бегал, прыгал, плавал, проводил жизнь в движении. Это было то, на что я мог опереться. А у этого человека отобрали и тело... И ты не поверишь, на что смог опереться он! На звезды, которые наблюдал каждый день — где бы ни был, что бы с ним ни происходило...
Ты слышал о девушке с юга, которую называют Меч Эрланда? Она может побеждать сильных мужчин, как будто все вокруг тряпичные куклы.
— Да. И я видел ее. Я был на стрельбище, когда она стреляла из маленького арбалета.
— Так вот... По каким-то только ей одной известным причинам она дала урок моему другу. И первое и единственное, чему она его научила — чувствовать центр, центр внутри нас, чтобы опереться на него и делать все, используя его силу.
Они сидели молча и смотрели на море. Несколько дней дул западный ветер, и волны с силой накатывали на песчаный берег.
— Знаешь, на что смог бы опереться я? — задумчиво сказал Авир.
— На что?
— На море. Я вырос в Орвиле... У отца был баркас. Мы с ним рыбачили, и жизнь была сносной, пока я был в море. Конечно, мне тяжело было, мальчишке... Но море дает силы. Да... я бы смог назвать его моим центром. Иногда я мечтаю... Ты знаешь, о чем я мечтаю? Что у меня когда-нибудь снова будет лодка... И женщина — я прямо вижу ее, — крепкая женщина с большой грудью и сильными ногами. И дом в том же Орви-ле... Дом даже не так важен, баркас...
— Ну так купи его!
— Ты шутишь?! Мы уже два года не получаем денег. Что нам дает работа? Крышу над головой, еду и одежду... А на море я могу разве что смотреть, — он вдруг улыбнулся. — Что ж, пусть так, пусть я буду на него просто смотреть... Я обопрусь на него. Море станет моим центром...
Глава десятая
НА ПЕРЕКРЕСТКАХ МИРОВ
Эрланд читал донесения. Неделю ничего не поступало, и это уже начинало его беспокоить, пока наконец два гонца не прискакали в один день, один за другим. Первый был от Изды, а второй послан старым Пиром Строном, владельцем Сияра, земли которого только что пересекло войско объединенного Валласа. Тяжело больной феодал остался тем не менее жив — несмотря на все инструкции, переданные Эде... Он рассыпался в заверениях преданности новой власти, в комплиментах по поводу железной дисциплины и организованности в армии, вспоминал золотые времена Империи Давикулюсов и сетовал на то, что страна так надолго оказалась в руках семьи Травалов. Колдун скомкал письмо и сжег его, чувствуя, как внутри поднимается злость.
Выяснилось, что был и третий гонец, но он исчез по дороге. Это было очень странно: за почти месяц после ухода войска ни один вестник не пропал, а теперь начинаются проблемы... Конечно, остаются еще птицы, но пока действует договоренность, что пернатая почта будет использоваться только в случае военных действий и действительно срочных донесений.
