Тень на обороте - Сергачева Юлия (читать книги полные txt) 📗
— О-о… Это звери особые… Они и впрямь колдовские. Они могут стать тем, кем захотят их пастухи. Даже редким царь-зверем, которого уже давно нет нигде в мире. Поэтому звери так ценны… А в обмен им всего-то и нужно — жертва, когда они меняют шкуры, раз в сезон.
Эллая прерывисто вздохнула, вновь обнимая живот.
— Человеческая жертва? — Я мог бы и не уточнять.
Ивуш коротко кивнул.
— Почему вы сразу не рассказали?
— Я пытался вас отговорить сюда идти.
— Не слишком настойчиво.
— В селе у меня внучка живет… И детей у нее двое.
И как это понимать? Как то, что расскажи нам Ивуш правду — их принесут в жертву вместо нас? Или для него в этот раз лучше пожертвовать чужаками, чем родней?
Я зло скрипнул зубами:
— Так вот от чего тут так приветливы к гостям? Вы же видели, что моя спутница беременна.
— Каждый получает шанс, — глаз собеседник не опустил. — Исключений нет. За детей горькую чашу пьют родители… Коли чужих нет, жертву из своих выбирают. Нынче черед Дьяна был.
— А случайных путников вы не имеете привычки предупреждать?
— На то и случайность. Мир полон опасностей.
Он говорил все это совершенно миролюбиво, словно рассказывал надоевшую сказку. Вроде и страшно, и надо добавить эмоций в ударных местах, да не выходит уже.
— И что, все просто покоряются вашим правилам?
— Да. Из поколения в поколение. Иначе звери… могут уйти. А чем тут кормиться? В здешних лесах даже охотиться нельзя, а земля для пашен не годна после магии Оборотней. А редкостные чудища всегда в цене.
— Почему же никто не бежит?
— Вам не понять… — с сожалением заметил Хлебоед. — Люди… Они врастают там, где живут. Пускают корни глубже, чем иные деревья. Если выдрать корни — они погибнут.
Эллая всхлипнула тихонько за спиной. Ивуш отступил в тень. Топор, который Хлебоед держал в руках, отгонял всякое желание догонять, донимать упреками и надоедать с расспросами.
Нас никто не задерживал. Во всяком случае, ни один человек не высунулся из дому. Вот только отчего мне все время казалось, что мы облеплены прикосновениями чужих взглядов, словно паутиной?
…Лес вокруг стоял темный, настороженный, мрачный, совсем не похожий на приветливый дневной. Он плотно обступал дорогу, наваливаясь на нее, пытаясь сдавить. И оттуда доносился странный, переливчатый, потусторонний смех. Лай, повизгивание… А иногда неразборчивые голоса, которые ничем не напоминали человеческие, но роняли смутно узнаваемые слова.
— Мне кажется, там кто-то есть в темноте, — Эллая тревожно жалась к моей спине.
— В лесу полно… — договорить я не успел. Различил впереди нечто бесформенное, завалившее путь, ужаснулся, пытаясь остановить повозку.
И хорошо еще, что старая телега ползла медленно и низко. Так что вломились мы в завал из наспех набросанного поперек дороги кустарника и увязли в нем хоть и прочно, но без членовредительства. Качнулась и накренилась телега; затрещали, пружиня, еще гибкие сучья, вскрикнула Эллая, но проворно придержала едва не выпавшую Илгу. Кто-то с сопением ссыпался с деревьев справа и слева, метнулись тени.
Сцапали нас быстро и ловко. Не иначе практиковались часто.
— Ну и ну, — я тщетно пытался высвободиться из захвата, или хотя бы избавиться от навязчивого запаха. Луком разило от стоящего за моей спиной верзилы. — Похоже, тактика отработана.
— Люди предсказуемы, — послышался из-за завала хриплый голос. Свежие срубы ветвей белели даже в темноте.
— Что вы хотите? — голос Эллаи подрагивал. Ее тоже держали, но, похоже, осторожно, потому что боли в ее интонациях не было, только гнев и страх.
— Ваш спутник знает. Вас трое, один останется, остальные пусть идут своей дорогой.
— За детей горькую чашу пьют родители, — пробормотал я. — За местных — чужаки. Такая вот справедливость.
— Вы неправы! — некто невидимый подал голос, не скрывая, что уязвлен. — Ваш шанс достался бы Дьяну! Так несправедливо. Он единственный сын своих родителей. Они вымаливали его у богов много лет… Смерть Дьяна убьет стариков!
— К тому же девчонку наша знахарка исцелила, — добавил, кащлянув, второй. — Заплатить надо бы за добро! Жизнь за жизнь.
Здоровяк, державший меня, то ли случайно, то ли намеренно так крепко стискивал хватку, что даже пошевелить пальцем я не мог. Попытка внести в ситуацию элемент магии раз за разом завершалась безрезультатно. Ну, если не считать результатом то, что у меня в глазах побагровело от боли.
— Хватит болтовни! — теперь тьма заговорила низким уверенным голосом. — Звери ждут. Один остается, остальные проваливают. Мы даем вам возможность выбрать.
— Потрясен ваши великодушием… А во внимание принимается, что я тоже единственный сын своих родителей?
— Если тебе не хватит мужества принять благородное решение, то останется беременная. Ну, или беспамятная… Ей, вроде, все равно.
Хм, соблазнительно… Избавиться от Илги или Эллаи. В конце концов, кто они мне?
— Что они хотят? — сбитая с толку Эллая колыхалась во мраке, словно запутавшийся в ветвях воздушный шар. Я не различал ее захватчиков. И вообще не мог сосчитать, сколько их вокруг. Живой лес мешал сосредоточиться. Да еще луковая вонища.
— А где гарантия, что вы отпустите свидетелей?
Тьма вдруг совершенно искреннее оскорбилась:
— За кого ты принимаешь нас, щенок?!
— За весьма предусмотрительных людей. Судя по сноровке, с которой вы соорудили ловушку на дороге. Небось, в перевертышей играть любите? И умеете превращать гостей в жертвы.
Обладатель низкого голоса отозвался спокойно, даже с легким пренебрежением:
— Нас свидетели не волнуют. У нас места глухие, имперские следователи сюда не лезут. И лишние жертвы нам ни к чему, звери от этого шалеют. Ну что? Решился, что ли? Или женщин забирать?
— Уговорили… — я хмыкнул.
Вот только на пару минут отпустите меня! И ваши вызвери точно останутся без жертвы. Во всяком случае, себя в этой роли я определенно не вижу.
К сожалению, то ли все здесь отличались врожденной проницательностью, то ли и впрямь удача бережет наглых, но пешком, как я надеялся, мы никуда не пошли. Я только вздохнуть успел, когда луковый верзила разомкнул тиски своих рук… А потом получил такой удар по затылку, что лесной мрак расцвел ярче полудня.
* * *
Ну, а чего еще можно было ждать?
Тьма разредилась, когда глаза к ней привыкли. Боль утекла, смешиваясь с прохладой. Я перевернулся на спину, озираясь. Надо же, даже связать не удосужились. Хотя зачем? Тут весь лес — одна большая ловушка.
Исполинские дубы росли между каменными руинами, затянутыми травяными шкурами. Камни были густо изрезаны основными рунами, мох затек в углубления. Листва шелестела, выпевая ночную песню. В мелодию вплетались другая — неровная, порывистая, чужая. Тихо засмеялся кто-то невидимый. Отчетливо треснула ветка, и порыв ветра принес резкий звериный запах. А затем, словно россыпь парных светляков, задвигались тускло-зеленые точки. Волки!
Я резко, не обращая внимания на боль и слабость, вскочил на ноги, растирая кисти.
Ой-ей! Десять, пятнадцать… Твари кружили пока еще за камнями, поблескивая панцирями, не решаясь ступить на пустое пространство. Я нервно косился вокруг — до ближайшего ствола или каменного валуна несколько шагов. Побежать — значит, спровоцировать. Отпугнуть?
Стиснув зубы, чтобы не орать, я сомкнул ладони в замок и, пригнувшись, с силой шарахнул о землю. Брызнул тугой голубой огонь, высвечивая угольно-черные силуэты деревьев, обводы каменных глыб, внезапно засиявших вязью рун, ошеломленно замерших волков…
На этом мои упражнения в боевой магии закончились. Браслеты с глухим звяканьем сомкнулись, багровые протуберанцы сплелись, видимые даже обычным зрением. От боли в глазах снова стемнело, так что ничего я не выиграл этой своей шоковой терапией. Волки если и шарахнулись прочь, то на пару минут. Как раз настолько, сколько мне понадобилось времени, чтобы прийти в себя.
